Виктор Рябинин - Пояс верности

– Это как?

– Мы на Титикаку, а оттуда к нам на Чудское, в ответку южные американцы нагрянут.

– Выходит, оправдаем поездку?

– Не только при своих останемся, но и наладим продажу местных сувениров в виде воблы и тараньки.

– То есть, мы за форелью, а к нам за плотвой?

– Не только рыбой, но и новыми технологиями лова меняться будем.

– А мы как директора с контрольным пакетом?

– Это само собой, пойдём собираться в дорогу.

– А куда полетим-то? Америка большая.

– В Боливию, друг мой, в Боливию, – твёрдо ответил Мирон Захарович, сматывая удочки.

Этот радикальный разговор двух рыболовов состоялся по весне, а уже осенью друзья уверенно шли по лётному полю к самолёту, чтобы начать свой путь к озеру Титикака. Однако, со своею снастью путешественников в самолёт не пустили, во избежание травмирования органов зрения других пассажиров. Поэтому, пока летательный аппарат заправлялся керосином и осматривался техническим службами аэродрома на предмет готовности к полёту, друзья в ближайшем к полю ларьке купили складные удочки, которые хотя и были удобнее бамбуковых, но стоили не дёшево, тем самым пробив брешь в бюджете путешественников и едва оставив деньги на обратный билет. Да что там деньги, когда эта зарубежная валюта для заядлого рыбака как мёртвому припарки, если он сызмальства самозабвенный патриот?

Перелёт от насиженных родных мест до столицы Боливии города Ла-Пас проходил в беспамятстве от свежих впечатлений, то есть в сладких рассуждениях о предстоящей рыбалке на фореля, то ли на берегах Тити, если повезёт, то ли Каки, если не очень, и в воспоминаниях о родных ершах Чудского озера. Так в приватных разговорах и долетели до Южной Америки с относительным комфортом при обходительных стюардессах. А вот до озера добирались на перекладных, так как местного языка не знали, а на английском и вовсе не говорили.

Только Семён Аркадьевич попробует язык сломать тем, что в ушах завязло от внуков:

– Хав, – мол, – вдую ду?

А в ответ от туземцев тишина. И лишь Мирон Захарович по-книжному:

– Ес, ай вдуй!

Спасибо, местные индейцы племени уру хоть иностранного ни в зуб ногой, ни пальцем во что пониже, но дорогу на Титикаку руками показывают. Видать, Семён Аркадьевич с Мироном Захаровичам не первые на озеро нацеливались. А вот когда путешественники пообносились, то местное население и вовсе стало проявлять к ним интернациональное понимание, не только показывая нужное направление, но и принялись подвозить туристов на местной конной тяге за умеренную плату. Вот так и добрались до берега в камышах. Может и не Титикаки, но озера как озера, с водой и рыбаками по берегам. Да ведь и спешить с определением некуда. Небось, не по часам ко станку, если человек на бескрайней пенсии жирует.

Шалашик из кокосового лапника сообразили, червяков в джунглях поднакопали, опарыша по захожим местам насобирали и сразу на рыбалку. Основательно взялись, безо всякого спора и разогрева. Да и чем душу порадуешь, если запас вышел, а в какой стороне сельпо не знаешь? Принялись за дело.

– Ловись, рыбка, – поплевав на наживку, закинул удочку Семён Аркадьевич.

– Большая, пребольшая, – добавил Мирон Захарович, но плевать в незнакомом месте постеснялся.

Ловили долго. Считай, весь белый день, но всё по мелочи. То есть, много, но непонятного значения, так что использовать в пищу поостереглись. Медицина далеко, а с другой стороны, один бинт на двоих. Госпитализацию не предполагали с самого начала. Вот тут-то в первый раз и заскучали. Пожалели, что далеко отчалили от родных берегов, соблазнившись чужой форелью. Ночевали у берега, как попало, под пение нелетающей поганки и трели лягухи-свистуна. Это уже потом про живой мир Боливии узнали, а по первости оторопь брала от звука незнакомой природы.

На другой день с рыбой та же оказия. Одна пересортица, а форели нет и в помине. Лишь на третий Мирон Захарович вспомнил:

– А не взяться ли нам за блесну, Семён Аркадьевич? Зря что ли целую коробку этого добра через все кордоны пёрли? Ведь у нас не только самоделки! Есть и заводские «поппер» с «воблером». Выбирай что хочешь на любой рыбий вкус. Может это как раз то, что здешней форели надобно.

Два дня ловили на яркие железки и ничего стоящего не поймали. Зато на блескучую наживку приманили местного туземного жителя. Да так приворожили, что заезжему рыбаку и шага лишнего не ступить. Сначала голозадая ребятня доходчиво выклянчивала позолоченную наживку, а потом и вовсе взрослое население. Но эти уже как бы с угрозой подступали. Ты, мол, нам блесну вместе с удочкой, а мы тебе за это ничего не сделаем. Однако, рыболовы каменно стояли на своём и ни на какие уговоры не поддавались. До той самой поры стояли неприступно, пока кто-то из местных не предложил слегка выпить за встречу и по-ихнему туземному обычаю выкурить трубку мира. Но слегка не получилось, потому что местная водка кокороко оказалась куда крепче нашего первака, считай, под сотню градусов, если в европейском измерении. Однако, Семён Аркадьевич и Мирон Захарович эту разницу сдюжили и пили не разбавляя. Местные-то с чаем пополам, а гости, если и запивали, то в полглотка, чем вызывали неподдельный восторг у краснокожих. Так вот и сдружились, на неделю с обеих сторон рыбалку забросили, понимали друг друга с полуслова, словно дальние родственники доколумбовой эры или кунаки с предгорий Анд.

Беседовали дня два обо всём без разбору, а под конец недели дорогие гости наконец поняли, что форель в здешних местах хорошо ловится лишь по ночам и только на варёную кукурузу, так что червяки, опарыши, кузнечики и блесна тут были ни при чём. То есть, и у рыбы бывают отличительные вкусовые пристрастия на разных концах земли. Такое вот естествознание вышло, что век учись, но до дна не достигнешь.

И вот, когда Семён Аркадьевич и Мирон Захарович превзошли местную науку рыболовства, только тогда и началась настоящая охота на форель. Рыба пошла и косяком, и поштучно, только успевай сушить да вялить родне в подарок. Совместно с местными жителями ловили. Гости на кукурузу, а аборигены по привычке чуть ли не голой рукой сноровку показывали. А что? Рыбы всем хватало. И на закуску под забористую кокороку, и на засол хозяйкам по вигвамам. Однако, вскорости форель пошла то ли на нерест, то ли в глубину, и рыбный сезон пошёл на убыль. А куда больше-то заготавливать? И так два чемодана подарками набили. И не только вяленой-сушёной, но даже и продуктом местного копчения. Словом, загляденье, а не рыба, голова к голове! Какое тут равнение щурёнку или тому же снетку с Чудского либо Псковского? Никакого примера даже близко!

До самолёта Семён Аркадьевич и Мирон Захарович добрались без приключений. Новые друзья помогли не только паковать чемоданы, не только указали ближайшую дорогу до аэропорта, но даже помогли с транспортом всего за полцены, так как о полной у них понятия не было. Билеты взяли без очереди, как знатные туристы, но в самолёт с чемоданами не пустили. Таможенники такой санитарный кордон установили, что даже удочки пришлось отдать, как стратегический объект национального значения. Так и летели до дому порожняком и с горьким осадком на сердце. Хорошо провожающие надоумили прихватить в дорогу кокороки в грелке. А то, хоть за борт прыгай от тоски и похмелюги. Так и полетели без памяти, как, собственно, и прилетели. Молодцы, что открытки с Титикаки в виде индейского подарка в карманах сохранились, а то бы дома никто рыбакам не поверил. Ни про титю, ни про каку, ни даже про форель, хотя эту рыбину соседи не только в магазине видели, но и на зуб пробовали.