Виктор Рябинин - Пояс верности

А с другой стороны, как это не поверить, если ты рыбак либо охотник? Ты в понимании откажешь, так и тебе на слово никто не поверит! А если профессионал положительно выскажется о другом профессионале, то любой прислушается к его мнению. Ведь каждый рыбак-охотник когда-никогда на берег пудового сома вытаскивал либо на медведя с рогатиной ходил. То-то и оно, что надо знать, кому про свой подвиг в цветах и песнях рассказывать, а кому лишь намекнуть со знанием дела.

Конечно, есть завистники, которые не верят в чужую удачу и от постороннего везения нос воротят. Сами опытным путём проверить боятся, но чужому слову доверять не спешат. Но в основном это беременные женщины и дети несмышлёного возраста. Так как остальной контингент местного населения истинного добытчика не обижает, хотя и не очень-то прислушивается. Есть, конечно, и среди половозрелых мужчин недоброжелатели, но это, как правило, случайные свидетели телепостановок о рыбаках далёких рек Амазонии и охотников с отрогов Килиманджаро. Да мало ли чего покажут или напишут кругосветные очевидцы? Для романтической души малоимущего соседа всегда найдётся отдушина в виде преданий собственной головы.

Бабушка Матильда давно уже не пробовала пирогов. А ни с мясом, ни с рыбой, ни даже с капустой, не то что с куриным потрохом, вкус которого и вовсе забыла. И всё по нерадивости внученьки Сьюзи. Бывало каждую неделю родная кровинушка в своей красной шапочке, бабушкой же и подаренной ко дню именин, прибегала из города к старушке на хутор с гостинцем в виде пирожка и горшочка с маслицем, благо маслобойня рядом с домом внученьки. Она даже местным дровосекам так примелькались, что они запросто называли девочку Красной Шапочкой и не раз из леса прогоняли, чтобы она своим видом волков не пугала, когда охотники флажками зверя обкладывали. Да куда там, один ответ:

– Я бабушке пирожки несу, что с мамой напекли на неделе, а поэтому не имеете права старого и малого обижать.

Так и достигала знакомого порога вместе со своими пирожками и горшочками. То-то старой Матильде радость, то-то юной Сьюзи удовольствие. И бабушку лакомым кусочком побаловать, и о себе ласковое слово услышать!

А тут, по бабушкиному счёту, с месяц Красной Шапочки нет! То ли волки в лесу малую путницу съели, то ли в городе заневестилась, что старушку недосуг вспомнить. Сьюзанушка-то уже давно не беззащитное дитя, не то что от волков отмахнётся, но и от охотника отбиться может, не глядя на оружие и другие признаки лихого человека. В это бабушка твёрдо веровала, хотя, нет-нет, да и выходила на знакомую дорогу, чтобы заранее среди сосен разглядеть милую сердцу шапку малиновой раскраски. Так, наверное, недели две прошло, а может и все пять в напрасном ожидании внученьки, то есть, без пирожка, а на одних постных щах и подножном лесном корме.

– Всё, – уже ближе к осени плакалась Матильда одинокой соседке Берте-Марии, – нет сил в напрасном ожидании Красной Шапочки с гостинцем в лукошке. Пойду в город, наведу справки по месту жительства внученьки.

– Ступай, – напутствовала Берта, творя крестное знамение, – если дойдёшь, что навряд ли, то и от меня передавай привет всей своей родне. А если с пути собьёшься либо волкам на зуб попадёшься, то они и без привета обойдутся. Им не привыкать в каменном логове без весточки с родины свой век вековать.

Так и пошла бабушка Матильда в город, не разбирая дороги. Взяла с собой лишь полмешка молодых сосновых шишек на варенье да пару дубовых веников для зятя. Всё же родной почти человек, хоть и пришлый. А так-то, какие из лесу подарки, кроме собственной персоны да елового духа за версту? Вот так и шла добрая бабушка ко внученьке, радуясь утреннему солнышку, под весёлые перепевы дроздов и трясогузок на ветвях осин и плакучих ив, поминая добрым словом белок и сусляков, не вовремя перебегающих дорогу и сбивающих с пути своею суетой. Да что много говорить! Всякий знает сколь приятно в одиночку блудить по лесу и знакомиться с животным миром непроходимых чащоб и болотных сухостоев. Если молодой, то до преклонных лет воспоминания сохранишь, а если старый, то и сохранять нечего будет, не то что в памяти, но даже в домовине.

За такими размышлениями собственной головы и не заметила старая, что крадутся за нею во след санитары леса, всегда готовые переработать любой утиль. Санитаров было двое: серый волк ЛюдовИк и его верная подруга Людовица, а главное, оба-два давно были не жравши. Вот и решили они разделить бабушку по-братски, то есть, одному вершки, другому, что останется. Ждали только удобного случая, когда старая устанет да и прислонится в безделье к какой берёзке, а то вовсе присядет под осинкой и расслабится. Сидячую жертву всегда легче свежевать, чем когда она сопротивляется в полный рост. Однако, всё для санитаров вышло в раскоряку и из рук вон.

Недолго бабушка-то маялась в лесу одиночеством. Ещё до разматывания обеденного узелка с ломтиком хлеба и пресной водой, ещё до первого укуса здоровой пищи, набрела старая на стойбище дровосеков, на своих давних знакомцев по лесной жизни. Тут были и Жан-Поль, и Жан-Клод, и Жан-Жак, и дядюшка Змеерсон, десятник и бригадир всей артели. Молодцы не раз хаживали к Матильде в гости за первачом, и им никогда не было отказа, если приходили со своей тарой. Поэтому и сейчас встреча была радостной и тёплой, хотя и при сухом пайке.

– Куда, старая, навострила лыжи? – по-доброму спросил один из Жаков.

– Куда ещё? В город, конечно! Красную Шапочку навестить да гостинец передать, – указала на мешок добрая бабушка.– А вы куда намылились?

– К тебе в гости собирались, да видать зря, – за всех ответил другой Жак, что постарше.

– Не ходите на хутор, – предупредила и Матильда, – зря ноги стопчите. Да и меня дома не будет до завтрашнего вечера, а если окажется, что зятёк Жоржик на заработках в Париже, то и всю неделю не ждите.

– Тогда ладно, тогда пойдём пни корчевать, – согласился дядюшка Змеерсон, – а потом, под вечер, тоже в город пойдём за новым инструментом, – он показал сломанную пилу и добавил: – Видишь, не выдержала нашего рвения, собака. А ты ступай, старая дальше, раз от тебя проку нет, и волков не боишься.

– А я их третьей ногой вдоль хребта, – посмеялась бабушка приподнимая подпорный батожок, который был непременным её спутником в путешествиях по лесу.

– Ну, тогда тебе нечего бояться, – поддержали шутку Жаны, с сомнением качая головами, как при проводах в последний путь.

– А где остановишься-то? – вдогон кликнул Жан-Клод.– Может, и мы заглянем на огонёк, если в городе припозднимся.

– Заходите, будем рады, – обернулась бабушка.– Это самый крайний домик на окраине возле рынка. Он там один красным цветом выкрашен, мимо не прошибёте, соколы! Так что до скорой встречи!