Тиана Каракада́ - Сениада. Невероятные, но правдивые истории про Сеню

– Это Сеня-дурачок ловит нас на червячок, – крикнул я из машины, – кончай идиотничать! Ты меня на такой дешёвый трюк не поймаешь!

– Тс-с-с, – шипит Сеня, не глядя в мою сторону.

– Не такой я идиот, чтоб поверить, что клюёт, – и выхожу из машины, хотя понимаю, что это глупо.

Сеня машет: не шуми! И я замер в стойке.

– Петька, подсаку давай! – кричит Сеня, и я в ответ тоже кричу:

– Не такой уж я дурак, чтоб нести тебе подсак! – но уже бегу к нему с этим самым подсаком.

Сеня резко подсекает, быстро-быстро крутит катушку и вытаскивает… курицу!

– По машинам! – командует он, а я не сразу прихожу в себя и запрыгиваю в машину уже на ходу.

Мы помчались, оставляя за собой хвост глиняной пыли.

– Это старая птицеферма, – поясняет радостный и возбуждённый Сеня, – а в заборе – дырка.

– Как-то того… нехорошо…

– А весь день про щук и сомов нервы мне портить хорошо?! – возмущается Сенька и передразнивает меня: – Мы с Хорём, мы с Котом… А твои кореша курицу на червя ловили? Будешь теперь про меня своим Хорям рассказывать. Сейчас поедем на Турунчук, разведём костёр и сварим заму из курицы. Вот это я понимаю, вот это рыбалка!

Я смеялся, я не возражал – сегодня крыть было нечем – что с него взять: Сеня есть Сеня.

Сеня есть Сеня… Да и какой из Сени рыбак! Ни рыбак, ни плотник, ни плясун, ни охотник. Правильно люди о нём говорят: балабол, баламут, балбес и зыга.

Но лучшего друга у меня за всю жизнь не было. Он всегда приходил на помощь, даже если выходило мне это потом боком.

Помню, попали мы как-то в бедственное положение, и был у нас один рубль на троих.

В те времена Зинка, наша соседка, была возраста «ягодка опять», но замуж так и не вышла по причине невероятной жадности. «Мужа корми, обстирывай, папиросы покупай – это ж какие затраты!» Сколько мы её знали, думала только о себе, а на других ей было наплевать.

Однажды расчётливая Зинка сообразила, что продавать вино – очень прибыльное дело. Повод выпить не то, что находится, – сам ищет мужика. Причины разные: например, вино у людей закончилось, или жена ключи от подвала спрятала, да и мало ли пьяниц на селе, у которых и вина-то никакого сроду не было.

Придумала Зинка вот что: рядом с погребом у неё стояла печка с навесом. Она туда свет провела, поставила пару скамеек и стол, где у неё всегда была неприхотливая закуска. Ясно теперь? Вот и она смекнула, что мужики за столом да за разговорами одним литром не ограничатся (и двумя! и тремя!), и вовремя принесённый прозрачный графин чёрного вина с сиреневой пенкой сделают своё дело. Вот и живая копейка. Кукуруза, пшеничка, масло, какая-нибудь вещь, унесённая пьяницей из дома, – всё прибирали её сухонькие ручки, ничем она не гнушалась. Но тверда Зинка была в одном – плати вперёд. Формулу вывела железную, как в той экономике: деньги – вино или товар – вино.

Ей оставалось лишь изображать радушную хозяйку и, чтобы привлечь клиентов, она угощала их своей закуской.

– Закуси-ка, закуси-ка, – быстро-быстро проговаривала Зинка, за что языкатый Сеня припечатал ей кличку «Закусика», а Клава тут же подхватила её. И вот, как это получилось.

Частенько у Зинки засиживались и мы с Сеней. Мне, «вольному казаку», байдуже, а у Сени начались проблемы. Представьте: приходит он домой часа в три ночи свинья свиньёй, в стельку, а там Клава, молодая жена. Не трудно угадать вопрос: «Ты где, зюзя, шлялся?» Вслушайтесь в ответ: «У Зинки», – мычит зюзя. «Ах, у Зинки… Щас тебе будет Зинка!»

Никакие доводы Клаву не усмиряли, и пьяный Сеня бывал бит не раз.

Как-то, отбив летевшую в него солонку и поймав горячий казанок, будучи злым на Зинку, что не допил (в долг не давала даже соседу), он крикнул:

– Где был, где был! У Закусики пил!

На этот раз сковородка осталась в разведённых Клавиных руках:

– У кого? У Закусики? У Зинки, что ль? – Клава засмеялась. С Зинкой у неё свои были разборки.

Ну, а где смех, там гнева нет.

Так Зину за глаза все стали звать Закусикой. Вот к ней-то Сенька, я да кум Сашка и направились. К Закусике можно было прийти в любое время – были б гроши.

Только на этот раз у нас был один рубль на троих. Правда, Сеня пять минут назад заявил:

– А спорим, что на этот рубль я вас сегодня культурно угощу, и мало не покажется?

– Да ну? – не поверил кум и с удивлённой миной щёлкнул себя по горлу. А я, зная как завести Сеню, стал его подначивать:

– А спорим, что нет.

– На что? – облизнулся Сашка-арбитр, так как знал: двое спорят, а третий в любом случае будет третьим.

Сеня вздохнул всей грудью и протянул руку честного человека.

– На бутылёк Зинкиного вина. Сегодня я́ угощаю, а завтра вы.

– По рукам. Разбивай!

И мы двинулись к цели.

Сколько дорожке не виться, а конец всё же будет, и вот мы уже стоим у заветного погреба, а Закусика, взяв рубль, с литровым кувшинчиком спускается вниз.

Мужики, конечно, помнят те времена, когда литр вина стоил рубль. Один рубль – один литр. Вот такая простая арифметика. А литр вина на троих – это уже задача. Тем не менее, свой рубль мы заплатили и Закусика, перед тем, как нырнуть в погреб, положила его по своей давней, хорошо нам известной привычке в кружку на полочке над подвалом. В таких старых кружках многие мои односельчане ключи от дома держали.

Так вот, Сеня этот рублик из кружки вынул, сложил вдвое и в карман положил, а сам палец – к губам – молчите.

Ну, сели мы, выпили эту литру. Сеня, развалившись на стуле, Закусику подзывает, достаёт двумя пальцами из нагрудного кармана тот же рубль и даёт хозяйке:

– Повторить!

Закусика, не чувствуя подвоха, кладёт и этот рубль в кружку и вновь спускается за вином, а Сеня тем временем мурлыча: «Эх, яблочко, куда ты котиссь-ся» и, отбивая кривыми непослушными ногами «чечётку», подходит к заветной кружечке, вынимает всё тот же рубль, комкает его и прячет.

Ничего не подозревая, Закусика ставит перед нами второй литр. Под наши ухмылки и шуточки дело пошло веселее.

Сеня снова зовёт хозяйку и вынимает из кармана брюк всё тот же, но уже мятый рубль! «Этот» рубль-оборванец вовсе не был похож на «тот», первый приличный рубль.

– Ещё!

Третий литр был весёлым! Мы подмигивали, подразнивали, подшучивали и прыскали со смеху, пока Сашка не шепнул:

– Хорош борзеть.

– Да, пора и честь знать, – поддержал я.

Поблагодарив Закусику, мы скоренько-скоренько, гуськом-гуськом вышли за ворота, в общем, сбежали.

Всю дорогу мы вспоминали Сенькину проделку и ржали пьяным смехом. Прощаясь, Сеня напомнил:

– Ну что, сынки, проиграли? Завтра выкатываете бутылёк Зи́нкиного вина! Всем пока! Спасибо за внимание.

И кто́ он после этого?!

Попадались ли вам люди, которых и проучить не грех? Но ругнётся наш брат, махнёт рукой, да и плюнет. Ничего не поделаешь, зацепить такого – себе дороже.