Андрей Буровский - Дом на Невском. Фантастические рассказы и литературные сказки

Сколько бежали не знаю. Вконец, выбившись из сил, я запросила пощады.

– Ну, да, возраст все-таки, ― не смущаясь, сказал Ваня, ― одышка и всё такое. Но припустила, как молодая, ― и вдруг, всхлипнул, ― Фенька, только привык.

– Мы не забудем.

– Бедная Фенечка!

– Ваня, у тебя ведь есть топор.

– Да, в сумке. А с чего вы взяли, что я сдался бы без боя?

– Так просто, напомнила. Мне бы тоже оружие. Хоть кирпичик.

– Почему кирпичик, а не кирпич?

– Кирпичище! Лихо мчались! Посмотри туда. Видишь, сверкает впереди?

Сквозь падающий снег блестел шпиль Адмиралтейства.

– Километра два?

– Да. Прямо Дворцовый мост. А за ним центр, люди.

– Любимая и мясной бульон.

– Точно.

– Почему всё-таки не полетели? Фенька была бы жива.

– Честно? Не понимаю, как могла тебя поднять. Второй раз не получилось.

– Да.

– Моё тело становится лёгким, а мозг вырабатывает особую энергию. Активировался древний ген. В одной из прошлых жизней я летала.

– А в экстренной ситуации? Обычный человек сдвинул каменную плиту, придавившую ребёнка, а потом сам не знал, каким образом.

– Так чувствую.

– Ладно, проехали.

Несколько человек вышли на тропу откуда-то справа. Ваня притормозил, и поставил передо мной шлагбаум в виде руки. Мы стояли и подозрительно смотрели на людей: мужчина, женщина и подросток.

– Идём, там ребёнок.

– И, что? Подросток не может быть опасным?

Я пожала плечами. Когда люди ушли вперёд, мы продолжили путь. Возле самого моста увидели первого регулировщика. Рядом трудились два человека с лопатами, расчищая дорогу и обкапывая бочку, в которой человек в красном берете с палочкой в руке, указывал дорогу заплутавшим. Теперь можно было выдохнуть, дальше «родные пенаты» и относительно безопасный район, где собирались с окраин выжившие.

На Дворцовой площади жгли костры: гигантские языки пламени, казалось, лизали плотную пелену снега.

– Кажется, успеем дотемна.

– Хорошо, август, ночь начинается не очень рано. Хотя от дня не сильно отличается.

– Когда падал чёрный снег, не было разницы.

– Пахнет мясом, ― Ваня глубоко вдохнул, ― подойду ближе.

Я осталась стоять.

Минут через пятнадцать он вернулся с пластиковым контейнером в руке:

– Прямо коммунизм! Дают бульон из кабана. Идите скорее, пока народ не набежал. Всего три человека у раздачи. Сзади костра.

Меня просить не надо. Мгновенно оказалась у костра. Два весёлых мужика колготились возле чана, где дымилась похлёбка.

– Подходи, тётка! ― Бородач лет пятидесяти, выловил поварёшкой кусок мяса и плюхнул его в алюминиевую миску, потом залил крепким бульоном, ― если пересолил, пардонте, ― залился смехом.

– Обожаю пересол. А ложку?

– О, блин, еще и ложку? Однако.

Его товарищ подозвал меня жестом:

– Не обращай внимания, бабуля, дружок шутит. Бульон вовсе без соли. Соль нынче непозволительная роскошь. Держи ложку: личная собственность. Вытрешь снегом и вернёшь. Только тебе.

– Спасибо. Молодцы, кормите народ.

– По жизни мы охотники. Теперь даже в лес ходить не надо. Видишь, кабанья нога? Отличная приманка. Ночью звери выходят из логовищ, а тут кусок мяса. И всё, дальше дело техники.

– Видели мутантов-каннибалов? На Петроградской стороне за нами гналась парочка.

– Здесь тоже бродят. Поэтому с наступлением ночи надо прятаться в дома. Монстры боятся замкнутого пространства, как и хищники. В дома не сунутся. С Петроградской стороны почти все жители ушли, как и с окраин.

– Много живых людей?

– Тыщи две пришлых, и местных, центровых, около тысячи.

– Из пяти миллионов?

– Единицы ещё прибывают. Крохи.

– А сколько каннибалов?

– Кто знает? Прячутся неизвестно где. Ешь, тётка, остынет.

Бульон был чудо, как хорош. Сразу жизнь показалась не такой мрачной, нападение мутантов отдалилось и приобрело киношный оттенок. Вытерев миску и ложку снегом, отдала мужчине со словами признательности. Прекрасно, что есть, кто заботится не только о себе.

Ваня крутился на месте, нервничая:

– Ну, что же вы! Ушла и пропала.

– Плошку бы вернул, и меня увидел.

– Кинул в снег.

– Дурак, ты, Ваня. Думаешь, один на свете? Люди кормежку организовали для всех, а ты посудой разбрасываешься. Куда бросил?

– Я в снег не полезу.

– Куда бросил, спрашиваю?

Бормоча проклятия, молодой человек полез в сугроб. Потрясая рукой с контейнером, подошёл:

– Чёрт, поцарапался о какую-то железяку.

Тыльная сторона ладони была сильно ободрана и кровоточила.

Он отнес посуду и вернулся:

– Может, всё-таки поторопимся? Моника уже похоронила нас.

– Не выдумывай, парень! Я немного отдохну после горячей пищи, и двинемся. Хорошо? Подойдём ближе к огню.

– Ну вот.

– Не ворчи.

– Смеётесь?

– Радуюсь. Увидела в мужичках надежду.

– Эка невидаль!

– Вот-вот. Почему и нам не делать полезное для выживания.

– Я не охотник.

– Найди охотников, подбрось идею.

– Думаете, у меня интернет?

– Люди стекаются в центр. Поговори. Главное, организовать, а дальше само.

– Моника поддержит?

– Конечно. У меня хорошая дочь. Охотники рассказали, что звери выходят ночью. Они делают мясную приманку, сегодня это нога кабана.

– Отравленная?

– Ты в своём уме?

– Ладно, понял.

– Стреляют.

– А патроны кончатся?

– Силки, капканы. Охотники всё знают. Главное, найти и организовать.

– Так просто. Сам не додумался. Моника разлюбит идиота и эгоиста.

– Скажем, это ты придумал насчёт охоты.

– Увольте! Не хочу врать.

– Чуток приукрасить.

– Нет. Отдохнули?

– Да, сынок, вперёд! Пока, кормильцы!

– Хорошей дороги!

От Дворцовой расходилось несколько троп. Мы пошли по Невскому проспекту. Только это был тоннель в грязном снегу. Изредка попадались малочисленные группы с лопатами в руках. Подобно марионеткам они размахивали лопатами: раз, копнул, два, бросил на гору. Тоннель был не очень глубоким, но утоптанным. В снег не провалишься. Серый день становился чёрным: приближалась ночь.

– Темнеет! ― Ваня кивнул.

Прибавили шагу. Ещё час, и будем на месте. Путь преградила стая голодных собак: небольшая, из четырёх особей. Мелкая рыжая шавка верховодила кобелями. Агрессивно захлёбываясь рыком, перемешанным с лаем, она кусала ухажёров за ляжки, вынуждая напасть на нас. Ваня достал из сумки топор и, помахивая им, сделал несколько шагов навстречу стае.

– Бей, рыжую! ― Крикнула я, ― вот, зараза!

Неожиданно вперёд вырвался чёрный кобель средних размеров. На полусогнутых лапах, прижимаясь к пепельной тропе, что делало его почти не видным, пёс метнулся к Ване и вцепился в ногу.

– А-а! ― Юноша опустил на голову зверя обух.

Неистово визжа, животное откатилось к сугробу. Рыжая сука уже висела на локте парня. Два огромных кобеля нерешительно мялись. Ваня уронил топор, схватил собаку за шкирку, пытаясь оторвать, но хватка была крепкой: молодой человек кричал и скрежетал зубами. Я подняла топор, угрожая кобелям.