Владимир Киви - Пленённый надзиратель

Мама возвращалась поздно вечером, и ужины отец с сыном привыкли проводить без неё. Когда тяжёлая отцовская стряпня, наконец, оседала в желудке, дверь в прихожей призывно скрипела, подзывая мальчика, первый раз с самого утра, увидеть мамино лицо. Для Виктора оно, худое и покрытое румянами, оставалось извечной загадкой. Стоило порогу дома скрыться под дверью, а замку щёлкнуть задвижкой, как выражение её лица неизменно менялось. Резко, но с поразительной плавностью, мышцы губ и глаз её расслаблялись, будто отпуская измученных заложников на волю, а кожа лба наоборот сходилась к переносице, волнами складываясь между бровями.

За дверью квартиры мама была рада любому знакомому, а знакомыми у неё оказывались будто все. Она улыбалась приветливо каждому, кто посмотрит на неё, а особенно счастливо смотрела вслед друзьям с работы, пока они не скроются из виду среди других людей. Такая мама всегда нравилась мальчику, она смотрела на него с неприкрытой нежностью, и он старался отдать ей должное. На прогулке он привык не спускать с неё глаз, то и дело, спотыкаясь и налетая на людей. Из-за этого маме нередко приходилось брать его за руку. Даже если мальчик был слишком взрослый для этого – ему было целых шесть! – он всё равно радовался её мягким рукам, крепко державшим его. Виктор полюбил прогулки по городу благодаря ей. Иначе ему не удавалось запечатлеть маму такой тёплой. Заходя за порог, она всегда становилась загадочной.

В тот день мальчик считал, что решил ребус. Как можно быть тёплой и любящей мамой там, где пахнет горькими цветами, так, как иногда пахнет отец после отдыха с друзьями. Даже больше, после целого дня с этим запахом! На шее, на одежде, даже на мягких руках – везде был этот аромат. Может быть и так, что маму стали избегать друзья на работе, и ей некому там больше улыбаться. Этот ужас не должен был продолжаться.

В день величайшей миссии Виктора, отец, сам того не подозревая, очень помог сыну. Несмотря на строжайший запрет оставлять мальчика одного, папа ушёл по делам, буквально на несколько минут, как он сказал. Маленькому Виктору было наказано: не делать ничего запрещённого, плохого, опасного, и вообще лучше ничего, пока не вернётся отец. Мальчик пообещал с чистым сердцем. Ему никогда в голову не приходило делать запрещённого, плохого или опасного. Виктор знал, что его цель похвальна, а в награду он хотел всего лишь мамину улыбку в их квартире, всю ему одному.

Мальчик не знал, сколько это точно, несколько минут, но решил поспешить. Он с шумом распахнул дверь родительской спальни, вжав голову от получившегося шума. Но в ответ на звуки отец не ворвался в квартиру, и Виктор громко выдохнул. Оправившись, он с ещё большим энтузиазмом направился к туалетному столу мамы; теперь ему казалось, что никто не прервёт его, покуда он делает как лучше.

Стеклянный вредитель стоял высоко на верхней полке, до которой ещё надо было добраться. Благо, что рядом был стул, с помощью которого мальчик взобрался на стол. Стоя на нём, мальчик видел себя в зеркале. В нём он отразился как никогда большим, со своего положения занимая всё пространство внутри рамы. Расхрабрившись от своей мощи, он решился взобраться к полке по резной раме зеркала. Пускай он всегда боялся высоты и никогда не лазил по крышам, как другие мальчики в его детском саду, но сейчас он точно сможет это сделать. Таким свершением не стыдно будет похвастаться перед друзьями.

Схватившись так высоко, как мог своими руками, и одной ногой встав на вырез в раме, Виктор с трудом подтянул вторую ногу. На данный момент новый опыт приносил только страдание: руки тряслись, а ладошки потели как в худший жар летнего дня. Поднимая левую ногу повыше, мальчик стукнулся коленкой об раму и чуть не навернулся, чудом удержавшись за узорные выступы. Хныкая от боли, он извернулся прижать колено к груди и поставить ногу на выступ повыше, а затем провернул это со второй ногой. Виктор проделал этот трюк по новой и оказался на высоте достаточной, чтобы с трудом дотянуться до флакона. Потная рука с трудом отцепилась от рамы. В груди застыл вдох, пока мальчик наблюдал, как она почти коснулась флакона. Приподнявшись на носочки, с грудным возгласом вновь движущегося воздуха, мальчик дрожащими пальцами достиг стеклянных стенок и завладел целью.

Флакон почти выскальзывал из влажных отростков, но мальчик радостно считал, что теперь-то он никуда не денется. Не зная, сколько времени потратил на восхождение, Виктор спешил спуститься. Но стоило ему подумать об этом, как он ощутил страх. Он не мог спуститься с одной занятой рукой. Виктор оказался в западне. Впервые посмотрев вниз, он увидел пропасть между ним и полом, почти как у скалолазов в том фильме по телевизору. Почувствовав себя одним из них, мальчик уже не знал, как собирается спускаться. Тут же он принял решение дождаться отца, который снимет его, но мальчик одёрнул себя. Если родители сами не решились разобраться в этом странном деле, значит, они бессильны против зажатого в руке врага. Значит, когда папа вернётся, он может просто вернуть всё на места: Виктора на землю, а флакон на полку. Тогда всё будет кончено, и мальчику не представится другого шанса.

Собравшись, он осмотрелся вокруг себя. Рядом с туалетным столом находилась кровать, застланная мягким пледом. Это был выход для Виктора, которым он недолго думая воспользовался. Конечно, прыгать он не собирался, – а вдруг он сломает ноги? – но вот бросить флакон казалось правильным шагом. Стеклянная бутыль прорвала завесу воздуха между рукой мальчика и кроватью, по прямой траектории упав на край пледа. Подумав хорошо, Виктор мог бы побояться, что пробка флакона вылетит, но в тот миг судьба благоволила ему, и жидкость так и осталась в стеклянной ловушке.

Продолжая собирать свой дух в кулак, он начал спуск, грандиозно завершив его без неприятностей. Виктор стремительно спустился по стулу, отодвинул его на место и только тогда понял, как устал, ощутив слабость в собственных конечностях. Вся жидкость его тела будто выступила сквозь кожу, оказавшись снаружи. Горло пересохло, но мальчик не решился отвлекаться на стакан с прохладной водой. Ему ещё следовало завершить начатое.

Виктор подобрал бутыль и направился в свою комнату, готовясь претворить в жизнь последний этап. Прятать флакон он побоялся – вдруг мама найдёт его, когда будет убираться? Она, конечно, оценит усилия, но обязательно вернёт стеклянную гадость на место. Нет, от бутыли надо было избавиться раз и навсегда.

Мальчик однажды видел, как его друг кидает с балкона воздушный шар, наполненный водой. Встретившись с асфальтом, шар взрывался брызгами и ошмётками цветастой резины, оставляя на серой поверхности мокрый размашистый след. Другу куда сильнее нравилось кидать их на соседских собак и слушать их визги, но Виктор решил целиться всё-таки в неподвижный асфальт. Ему казалось, что это грозит большим успехом.