Мария Новик - Разрешите вас пригласить

Сокращая путь дворами, Арский быстро пересёк несколько улиц и сквер. Оставалось совсем немного до цели, как вдруг женский писклявый голос ознаменовал начало серьёзных проблем.

– Молодой человек, не угостите девушку сигареткой?

Арский обернулся, смерив собеседницу взглядом. Желваки на лице нервно задвигались, он осмотрелся по сторонам, ожидая какого-то подвоха. Нечасто выпадал шанс предвидеть итоги таких встреч в тёмном переулке рядом с тупиком, но сейчас сомнений не осталось – опасность где-то рядом.

Перед ним стояла девушка «не первой свежести». Похожая на провинциалку дамочка в коротком полушубке, белой блузке и чёрной кожаной мини-юбке. Колготки в мелкую сеточку с мелькающим рисунком, высокие сапоги на тонком каблуке. Небрежно забранные в хвост волосы, неподобающее поведение и вычурность в одежде вызывали отвращение. Арский словно окунулся в прошлое, которое так стремился забыть. Ночная бабочка, разгуливающая по улице, ни у кого бы не вызвала такого чувства ненависти, но Арский имел к подобному образу жизни едва ли не прямое отношение, а потому он поспешил уйти.

– Не курю и тебе не советую, – бросил он брезгливо, стараясь держать себя в руках и ускоряя шаг. Предчувствие гнало его прочь из плохо освещаемого переулка на людную улицу, где шумная компания вовсю кричала и что-то периодически напевала.

Блонди последовала за ним, ковыляя как подстреленный кузнечик в неудобной обуви по дороге, покрытой заледенелой корочкой, скудно присыпанной песком.

Он слышал её шаги, надоедливый скрип снега и даже дыхание улавливалось в тишине. Мороз крепчал, хотя ещё ноябрь.

Настойчивость девушки поражала не меньше, чем капризная погода. Но Ярослав уходил. Не хотел оборачиваться, чтобы не сорваться и не вскрыть старые шрамы. Легче не станет, если он ударит девушку, если спроецирует на неё образ ненавистной ему женщины. Боль, прошедшая сквозь время, не притупится, если принять меры и показать самому себе, что, только опустившись на уровень ничтожества, можно кулаками что-то изменить.

– Тебе жалко, что ли, сигарет? Эй, ты, мажор несчастный! Я с тобой говорю, петух ряженый! – выкрикнула девушка озлобленно.

« Тебе не понятно? Я сказала, что ты будешь делать то, что я скажу, ублюдок несчастный!» – прозвучал над ухом голос умершей женщины. Это остановило Арского. Её нет уже двенадцать лет, но она всегда живёт в его разуме. И вечно бесит.

– Иди домой, – он развернулся и прорычал, посмотрев исподлобья. – Вызови себе такси, в конце концов. – Оставались мгновения до того момента, как пальцы сожмутся в крепкий кулак и ярость выплеснется в удар.

– Слышь ты, ряженый, – темнота выпустила из себя ещё одного демона прошлого. Он был не один, а с четырьмя друзьями, но взгляд был прикован только к лысому бугаю в кожаной тёплой куртке и грязных штанах. В руках бейсбольная бита. Остальные вооружены двумя травматами, ножом и кастетом. – Тебя девушка вежливо попросила угостить её сигареткой, – хрипло заявил главный, переложив биту на плечо и задрав подбородок. – Ты как с женщиной разговариваешь, урод? – Он зло сплюнул и ухмыльнулся, предвкушая хорошую добычу.

« Тебя мать вежливо попросила, заморыш, купить гондонов. В глаза мне смотри, урод»! – Новые призраки прошлого атаковали брюнета, который стоял, гордо расправив плечи и встречая опасность смело и стойко.

Ярослав дёрнул головой, словно почувствовал касание обожжённых пальцев на своём подбородке. Это ощущение никогда не пройдёт, хотя минуло больше двадцати лет. Как же быстро бежит время! Но оно не способно стереть воспоминания. Не способно заставить забыть каждое касание, каждый удар, пинок, плевок и последующее лечение. И жажду мести, жажду смерти, жажду власти над издевателем.

– Пошел ты. – Ярослав ответил то же, что и тогда.

Почему сейчас? Арский столько раз попадал в такие передряги, утопал в собственной крови, плевался ею несколько дней кряду. Почему спустя двадцать один год, три месяца и семнадцать дней старые раны вновь дали о себе знать?

Да, он считал каждый миг с того злополучного вечера.

Ярослав развернулся и продолжил путь, поглощённый собственными мыслями.

Удар по спине. Крик остался внутри.

– Слышь, мразь, мы не закончили! – Гортанный возглас и новый удар, кулаком в шею. – Повтори, что ты сказал, петушара!

« Ты меня слышишь, мразь? Или мне тебе ноги вырвать, чтобы уши прочистить?» – вопрос, на который не было ответа как тогда, так и сейчас.

Слабость вернулась. Страх последовал за ним. Но Ярослав их отогнал. Время не стёрло прошлое, но оно заставило измениться и поумнеть. Уроки самообороны быстро всплыли в памяти, улица звала навязчивым шёпотом, приказывала подняться и держать удар.

Замах битой. Ярослав встал, превозмогая боль, выставил руку вперёд, заломил кисть нападавшего, отнял биту и сделал хлёсткий замах. Зубы главаря полетели в разные стороны, остальные парни накинулись гурьбой. Одного Ярослав уложил той же битой, но пара выстрелов в плечо и живот из травматического пистолета сбили спесь. Снова боль. Она делала сильнее.

Он поднимается. Бросает взгляд на девушку, которая хоть и испытывает страх, однако не прекращает смотреть на разборки.

Так она смотрела… замерев в дверях пьяная и покачивающаяся. Как и эту дамочку, ту женщину не волновало состояние Ярослава. Она скоро должна была принимать клиентов в загаженной однушке. Это было так давно… а кажется, что происходило сейчас.

Два удара ножом выгоняют стоны из груди, тёплая жидкость пропитывает ткань рубашки и жилета. Воздуха не хватает, чтобы дышать, внутри разливается кипяток и кровавые круги плывут перед глазами.

Ярослав падает на колени, держась за живот. Звуки сирен дают надежду и заставляют нападавших убежать. А сознание медленно проваливается в пустоту.

Рано.

Слишком рано.

– Не дождёшься, – прошептал кому-то Ярослав и завалился на бок, замутнённым взглядом наблюдая, как приближается свет фат и проблесковые маячки.

– Мам, ну сколько можно! – воскликнула Тоня в трубку. Она закрыла глаза и приложила ладонь ко лбу.

Утро начинается не с кофе. Давно не с него, а с нотаций матери, которая с чего-то решила, что она в праве учить свою дочь, переставшей быть ребенком лет так в шестнадцать.

– Это моя жизнь и мне решать, что с ней делать, так что оставь свои речи для соседок, которым нечем заняться в зимний вечерок! – гаркнула она.

Настроение быстро портилось. Начинался разговор мило и добросердечно, но вскоре перешёл всяческие нормы и границы и теперь напоминал пытки по телефону.

– Да мне плевать на твою интуицию. Развелись и развелись, тебе какое дело? Не лезь, я тебя прошу, хоть в это. Занимайся своим делом. Ты на пенсии, у тебя море свободного времени. Посмотри дешёвые сериальчики, повяжи, сходи на массаж в конце-то концов! Что ты ко мне пристала?! – Тоня выходила из себя.