Анжела Конн - Девственник. Роман

Сдав выпускные экзамены, Алёша со своим дружбаном Ником отправились в город С. Друг нацелился поступать в технический вуз, он – в гуманитарный институт. Чтение, помимо того, что раздвинуло рамки его крошечного мирка, определило выбор профессии. Любовь к слову привела его на филологический факультет. Он станет литератором, и чем чёрт не шутит, может и писателем. Юноша не предвидел, что окажется в тотально женском коллективе. Так уж повелось, что на филологический идут в основном девушки. Это обстоятельство поначалу его напрягло, но попривыкнув и осмотревшись, он успокоился. Никто из девушек вроде не собирался претендовать на его личное внимание. Освоившись, однокурсницы предпочли дружить с ребятами курсом старше, или находили воздыхателей вне стен института. Можно успокоиться и не терзаться мыслями. Несколько парней разбавляли феминизированный курс будущих словесников; с некоторыми из них Алёша поселился в студенческом общежитии, куда его направили из деканата.

Соня приехала поздравить сына с поступлением и успокоилась, познакомившись с его новыми друзьями и жилищем. Трое ребят в одной комнате, все студенты… Поводов для волнений нет.

Она уехала в свой маленький городок, радуясь тому, что у сына начинается интересная пора – студенческая. Её же жизнь, одинокая, безрадостная, не сулила женщине ничего нового, а тем более, интересного. Однообразие и рутина. Работа, дом – сплошная серость. Невесёлые мысли проносились титрами к осенним картинкам, мелькавшим за оконцем автобуса, на котором она возвращалась домой. Рябило в глазах, в скомканном сердце – тоска! И подруг совсем не осталось… Развал страны разметал многих по большим городам и чужеземным странам в поисках лучшей жизни. Одна Мария осталась да Антон. Надо бы навестить…

К её радости, Мария шла на поправку. Выглядела она не то, чтобы цветуще, но уже смотрела в сторону той, прежней Марии. В брючках, облегающих фигурку, – за время болезни ставшей более стройной, если не сказать худой, – и светлом жакете, улыбаясь, устремилась навстречу Соне.

– Откуда ты, – заметив дорожную сумку в руках подруги, спросила она, и узнав, забросала её вопросами.

– Ну как он, что?

– Поступил, устроился, слава тебе господи, хоть здесь повезло, – счастливая успехом сына светилась женщина.

– Садись, попьём чайку, расскажешь, – засуетилась Мария. Повернулась к дому, позвала:

– Антон, иди к нам… Соня здесь… Трое друзей, пострадавшие по милости родных людей, обиженные непредвиденным поворотом, но не впавшие в трагедию от удара, пили чай с вареньем, обсуждая настоящее и будущее Алёши.

Сентябрьская осень прислушиваясь к разговору, робко роняла им под ноги первые пожелтевшие листья. Воздух, всё ещё прозрачный, замер, затих, вбирая в себя пряный запах земли и пожухлых растений; отдыхал в преддверии резких перемен в природе.

Люди за столиком мирно «калякали», (9) как в минуты особого расположения друг к другу по-простецки называют свои разговоры волжане, время от времени смеялись, гоняя чаи всклянь, (10) и старались не задевать неприятную для всех тему, что подсознательно их мучила.

Дребезжание телефонного аппарата на подоконнике за открытым окном оборвало разговоры и смех компании. Сотовая эра ещё не тотально завладела бытом и сознанием людей. Один из островков не изменённого мира – дом Антона, обитатели которого пользовались привычным советским аппаратом. Хозяин дома вытащил телефон со шнуром в сад, чтобы Мария смогла ответить на звонок. Соня напряглась. Диалог матери с дочерью неприятно поразил её. Конечно, слова Агаты она слышать не могла, но вопросы Марии насторожили:

– Как малышка? Температуры нет? – голос Марии показался Соне тревожным, в то время она заметила, как в глазах подруги появилось выражение умиления.

– Обязательно вызови врача! – авторитетно потребовала она. Соня с недоумением смотрела то на Антона, то на Марию. Дождавшись конца разговора, она, натужно улыбаясь, спросила:

– Какая малышка? О ком речь?

– Малышка?.. – повторила Мария. Только сейчас она спохватилась. Ах, опростоволосилась… вот досада… Но к чему скрывать? Всё равно узнает…

– У Агаты родилась дочь…

– У Агаты… дочь… Когда? – как во сне повторила Соня.

– Уже месяц… – виновато прошептала Мария, исподлобья взглянув на подругу. Новость застала ту врасплох.

Соня вспыхнула, выскочила из-за стола, неловко задев и перевернув его и всё, что на нём находилось: чашки с блюдцами, варенье в вазочке, остывший чайник, печенье, – машинально схватила сумку, брошенную у ног, и выбежала за ворота. Она бежала, еле сдерживая слёзы, задыхаясь в спазмах…

– Так предать, так подло предать её, – стучало в висках. К кому она обращалась, сама не понимала – к подруге, к её дочери, к бывшему мужу… Да и собственная реакция стала для неё неожиданностью, ведь она внушила себе, что Сергей и всё, что с ним связано, для неё не существует. Так почему же? Что её взбесило? На воздухе Соня дала, наконец, волю слезам. Обида захлестнула женщину и забегая за угол, она не то чтобы услышала шуршание колёс и скрип тормозов, – в потрясении от новости, – она не видела и не слышала ничего вокруг, – а каким-то подсознательным чувством поняла, что вот-вот произойдёт нечто ужасное.

Соня вскинула глаза. Время для неё вдруг остановилось. И остановило сердце – она перестала дышать. Искажённое страхом лицо водителя мчалось на неё с неотвратимостью судьбы. Машина, словно ракета, взвившись от земли вверх, потянула за собой Соню, и она, по неведомым ей законам физики, зависла в невесомости… Внезапно странным образом всё смешалось с рёвом мотора и пыльным запахом земли, взметнувшейся веером вверх. В мгновение, сквозь завесу из слёз успела зафиксировать, как неестественно расширившиеся зрачки незнакомого мужчины стали последним видением…

Мария – женщина отходчивая. В положение подруги входит, искренне жалеет её, но и дочь не может отринуть от себя полностью. Плоть от плоти, кровь от крови. Да, дочь сделала неправильный шаг, не оправдывает её, но молодости свойственна опрометчивость. Кто не совершал ошибок из-за любви? Просто любовь непонятная. Вокруг столько молодых людей, а выбор Агаты как в песне: «парней так много холостых, а я люблю женатого». По мере выздоровления вся эта история уже не кажется Марии столь чудовищной, как вначале. И злится, и стыдится порой, досада донимает, не даёт покоя… Но факт остаётся фактом. Если дочери хорошо, Мария обязана как мать, со временем смириться, принять ситуацию. В конце концов, все живы. Для семьи потрясение грозило закончиться трагедией. Слава богу, обошлось… Переживания, страдания… Да, они неизбежны. А как их можно избежать, когда ситуация выходит за рамки приличий? Осрамились на весь белый свет…