Руслан Романенко - ААХРОН. Научно-фантастический роман

В следующий момент он отлетел к стене, сбитый ударом Мурены, а ещё через мгновение у его горла дрожал кончик её огненного меча.

– Молчи, глупец, ты знаешь, что я не добрая. Он прав! Если бы не этот щенок Дэн, то мы отдали бы воркам детёнышей и, может быть, имели бы шанс уцелеть. Ворки, обременённые детёнышами, не стали бы драться дальше, они бы ушли ради их спасения! Но теперь, когда малыш ранен, я не знаю…

– Я согласен с Мур! Убийство детёныша нам ничего не даст. Вспомните урок «кетских раненых»: мудрый сатирай отдал множество пленных раненых врагу – и тот отступил, чтобы спасти их. Сатирай понимал, что не может выиграть битву, но может обременить врага заботой.

– Жухлый, вот я тебя не люблю за то, что ты умный! – повернулся к Жухлому Безымянный. – Ты вечно лезешь с этой древней блажью, которой тебя напичкали в кадетском корпусе. А я больше верую в то, что клинок хорош только в теле врага. И даже если эта чушь – правда, то пойми: кеты были люди! Люди! А не монстры. Нам конец, всё, смерть. На кой им отдавать то, что по праву принадлежит нам – жизнь одного чудовища?!

– Клинок, говоришь, в теле врага? Ну, так иди, вонзай, иди… – Жухлый хохотнул. – Что? Не несут ноги?!

Наступила тишина. Каждый думал об одном, но совершенно по-разному.

– Ладно, я согласен, три против одного, – наконец произнёс Колбаса. – Это наш единственный шанс.

– А я, может, тоже уже согласен, – проворчал Безымянный. – Не буду же я с вами грызться из-за полудохлого ворка!

– Тогда быстро, за дело! – скомандовала Мурена.

Из остатков доспехов Сладкого и Некроманта они соорудили нечто вроде складных носилок. По жребию лезть в гнездо выпало Колбасе. Он поворчал, что зря согласился на такой род любви к животным, но всё же приступил к действиям.

Жребий как средство решения – кому рисковать – был необходим: просовывать под тушу раненого маленького ворка железяки – дело, смертельно опасное. Пока Колбаса пыхтел и возился, ворчонок ободрал ему когтями несколько пластин защиты, а потом вцепился в ногу мёртвой хваткой. Колбаса негромко заорал, прощаясь с ногой, и обещал лично отрезать всем присутствующим и отсутствующим по одной ноге. Общими усилиями удалось вытащить и его, и ворка, висящего у него на лодыжке. К счастью, оказалось, что челюсти ворка ещё не достигли остроты зрелой особи. С немалым усилием их разомкнули.

Жухлый выглянул наружу и сообщил, что их караулят уже восемь ворков. Вынести ворчонка наружу следовало быстро, чтобы успеть заскочить обратно в укрытие.

– Сколько же он весит? Он что, из железа? Какая у него плотность? Мы сможем поднять его вчетвером?

– Жухлый, опять выделываешься! Хотя… и правда: как же мы эту тварь размером с бычка и твёрдую, как камень, вытащим? Лучи бластеров на нём только ожоги и ссадины оставили. И то – глянь, они уже и затягиваются! А что со вторым, Колбаса?

Безымянный обернулся к товарищу.

– Второму в глаз попало, прожгло до мозга, если там есть мозг… – ответил Колбаса.

Они собрались с силами, приготовились.

И стремительно выскочили наружу!

Двое впереди, двое сзади, между ними ворчонок. Орон замыкал, придерживая волочащийся по гравию толстенный хвост. Пройдя шагов десять, они опустили ношу на землю и бросились обратно, унося самодельные носилки. Вдруг ещё пригодятся?..

Жухлый мигом по-новой активировал минное заграждение.

– Не двигаются, почему они не двигаются? – пробормотал он. – Значит, он им не нужен?

Началось томительное ожидание.

Все всматривались в тьму. Орон видеть ничего не мог, только слышал возгласы бойцов:

– Пошли, четверо пошли, медленно!

– Что будут делать, как думаешь?

– Как я хочу простой гречневой каши…

– Смотри, они его на руки, ой, на лапы подняли… встали на задние. С ума сойти, вчетвером несут!

– Я каши хочу…

– Заткнись.

– Там, кажется, светает, конец кошмарной ночи!

– И начало кошмарного дня, или утра, если до дня доживём…

– Таа-ак, осталось четверо.

Небо побледнело и Орон, выглядывая из-за спин своих похитителей, мог разглядеть силуэты ворков на фоне каменистой пустыни.

Один из них направился к пещере.

Бойцы немедленно привели оружие в боевую готовность.

Ворк остановился шагах в двадцати. Он был похож на медведя, но в теле его угадывалась невероятная гибкость, почти кошачья грация. Но при этом – огромный вес и мощь! Камни под ним громко хрустели, как, наверное, хрустели бы они под гусеницами тяжёлого танка.

Мурену вдруг осенило:

– Они, должно быть, не очень уютно себя чувствуют на обычной почве, проваливаются! А на песке им вообще приходится плавать, не говоря уже о каком-нибудь болоте. И вода для них, я думаю, непреодолимое препятствие. Тогда понятно, почему они не распространились дальше каменистого побережья. Но как им удаётся грабить караваны? Странно.

Ворк сидел и смотрел в сторону пещеры.

Большие, похожие на человеческие глаза выглядели грустными…

Бойцы вдруг словно почувствовали его боль. Каждый ощущал неловкость, сожаление, от которого хотелось отмахнуться…

А ворк продолжал смотреть.

Неожиданно он поднял правую лапу и показал один коготь. Затем махнул им за свою спину. Потом выставил два когтя.

Прячущиеся в пещере онемели от удивления…

Орон не смог сдержаться:

– Мне рассказывали, что ворки необычайно умны для животных, но я не мог представить, что они могут так! Он показывает, что хочет второго детёныша! Я не могу в это поверить…

– Если ты, болван, поверить не можешь, то отчего мы должны в это верить? – рявкнул Колбаса.

А ворк показал когтем на себя, потом вниз, потом скрестил лапы на груди, и опять показал на место, где был.

– Королева мудрости! – воскликнул Жухлый. – Ворки-то ещё как разумны!

Он присвистнул.

Неожиданно Мурена вышла из пещеры навстречу Ворку.

Сделав три шага, она остановилась, не обращая внимания на вскрики и шиканье позади себя.

Никто не видел, что она показывает ворку, но все догадались, что она отвечает ему утвердительно.

Девушка повернулась к зверю спиной и, еле переставляя одеревеневшие ноги, вернулась назад.

– Они нас не тронут. Но выхода у нас нет. Хотя… Есть, конечно есть: надо сделать то, о чём они просят

Бойцы вскочили и дружно взялись за дело.

Никто уже ничего не говорил, всё происходило в тишине. Для взаимопонимания хватало жестов.

Так же, на носилках, вынесли мёртвого детёныша и положили перед взрослым ворком.

И стремглав кинулись назад!

Люди понимали обречённость своего положения.

В пылу схватки это так не ощущалось, как теперь, когда в нескольких шагах находился почти неуязвимый, враждебный, готовый их порвать зверь. Он показал им, что, может быть, равен им по уму. И он был не один!