Алексей Павлов - Странные события в Сухаревой башне

Я вспомнил вчерашние события и удивился той странной легкости, с которой они остались позади. Торопиться было некуда, дел серьезных у меня не намечалось, посему я снова вернулся под полог кровати, чтобы задремать.

Ближе к обеду я, со скукой на кривом лице, сидел за большущим столом, рассчитанным на полторы сотни едоков, в парадной трапезной с многоцветными стрельчатыми витражами. Никогда нельзя было угадать, кто же сегодня будет за столом во время обеда: только я и мать или еще кто-нибудь из лиц необычных, вызывающих удивление и любопытство. Замок, по своей воле, открывал врата избранным: это были самые разные, непохожие друг на друга люди, смысл визита которых мог долго оставаться загадкой. Приходящие были вестниками или же знаками чего-то значительного, и это требовало понимания и осмысления, а главное, действий с нашей стороны. Такова была традиция – с уважением принимать и выслушивать всех, кому замок открывался сам. Сегодня, кроме меня и матери, как и неделю тому назад, появилась полусумасшедшая старуха Аглая Зиновьевна, с крючковатым носом, одержимая приступами смеха. Второй гостьей была спокойная женщина средних лет, Елена Сергеевна, молчаливая и кроткая, с неподвижным лицом, – она приходила к нам часто. Третий человек был совсем незнаком присутствующим: он явился в затертой одежде и больших затемненных очках, словно слабовидящий. Когда он снял очки, мать узнала его: это был Герман Бон – матушка не была знакома с ним, видела ранее только в новостных сообщениях.

– У нас сегодня кавалер! – молвила Аглая Зиновьевна, улыбаясь и склоняя голову набок.

– Да-да, не считая Вани, – поддержала матушка, ожидая, что же скажет Герман. – Не обращайте на нас внимания, Герман, как Вас по батюшке?

– Герман Карлович.

– Я Серафима Аркадьевна… Угощайтесь, Герман Карлович, чем Бог послал. У нас тут всё просто и незамысловато. Будем рады разделить беседу и трапезу с Вами! – мать, понимая, что Герман чувствовал себя не в своей тарелке, развернулась к нетерпеливой, желавшей что-то рассказать старушке. – Аглая Зиновьевна, снова будете на нас нагонять жуть и кошмары?

– Ха-ха! Нет, моя хорошая! Я Германа Карловича по дороге сюда видела… Знаете, он так странно смотрел вверх – и даже под очками было видно, как вращал глазами, – что я предположила: он сюда не просто идёт, а воспарить над городом хочет. Сзади хотела подбежать и в шутку спросить, уж не хочет ли он дом с привидениями приобрести?

– И что же, Аглая Зиновьевна, как удалой домопродавец 22 22 Риелтор. женского полу, постеснялись приставать к мужчине на улице? Набрались бы наглости и визитку бы протянули очаровательному Герману Карловичу.

– Ой, да, постеснялась. Даже побоялась. Вдруг, думаю, пойдем сюда вместе, а Герман Карлович окажется непростым мужчиной и на моё деловое предложение серьезно так ответит, взглянув на визитку: «Аглая, я уже не мальчик, понимаете? Лет восемьсот живу – и никаких привидений не видел. Почтенная женщина, а всё туда же норовите!» Скажет, что я дура, и осерчает. Навсегда. И моя карта будет бита!

– Так Вы, Аглая Зиновьевна, легкомысленная наша дама, не спросив, продадите наш замок какому-нибудь мужчине в годах, эдакому скромному полковнику с двойным дном!

– Куда мне! Скромные полковники на меня не смотрят, стесняются. Или прикидываются бедными! Им, их деткам, мать моя, сирым и скромным, подавай Лондон, тогда они сразу оживают и влюблённо на меня заглядываются, расцветая, словно юноши на выданье.

– Елена Сергеевна, у Вас-то всё хорошо? – спросила матушка, вздохнув.

Елена Сергеевна промолчала и едва кивнула матери, чтобы показать, что не всё в порядке.

– Я нашла один старый рецепт, – продолжила мать, передавая мелко исписанный листок Елене Сергеевне. – Вдруг поможет? Да и врачи толковые бывают. Искать надо!

– Везде, моя хорошая, нужны деньги и деньги, чтобы толковых добыть, – подхватила Аглая. – Одно название, что бесплатная медицина.

– Вот Герман Карлович нам поможет. Недаром он пришел… Найдете полковников Аглае Зиновьевне? Поможете Елене Сергеевне с лечением дочери? Судьба нас всех сегодня свела друг с другом. А Вы, Герман Карлович, с чем к нам пожаловали? Признавайтесь.

– С полковниками сложно сладить. Скорее, они меня найдут, чем я их, – пошутил Герман. – Но попробовать можно, Аглая Зиновьевна, тем более что полковников всё больше и больше становится вокруг. Как грибы растут. Такое полковничье время наступило. Живём под Марсом, солдаты необходимы. При этом врачей и больниц больше не становится… Елена Сергеевна, поможем Вашей дочери! Я здесь, как ни странно, потому, что мне во сне явилась покойная бабушка, показала на башню рукой и молвила, что много лет тому назад, прячась от злобных преследователей, оставила нашей семье важное письмо в башне и что именно сегодня во что бы то ни стало его нужно забрать… Я в такие мистические видения и глупости, разумеется, совсем не верю: шестой десяток давно пошёл, но я, как видите, явился сюда, как на почту.

– Так и есть, – согласилась матушка, доставая конверт и передавая его Герману. – Что касается мистических глупостей, Вы правы. Не надо придумывать то, чего нет. Письмо же – вот оно. Говорят, Ваша бабушка очень страдала. Одно время здесь укрывалась. Люди добрые помогли. И дело закончилось ссылкой, как Вы знаете. Будучи тут, она оставила письмо и попросила вручить тому, кто за ним явится… Час настал… Я уж не знаю, что в нём такое, – Вы сами прочитаете… Мне почему-то кажется, что час получения письма связан с последними событиями: над нами нависло что-то нехорошее. Вчера Ванюшу хотели схватить на улице вооруженные люди… И это только начало, судя по всему… Помогите нам прояснить ситуацию… Только что мне в голову пришла мысль. Попробуйте выступить в прессе с замыслом восстановления башни, скажите, что размышляете о создании фонда. Наверное, наши преследователи проявят себя.

– Теперь Вы наш шпион! – хитро подмигнув, решительно прошептала Аглая.

– Елена Сергеевна, будешь связной? – спросила матушка.

– С удовольствием, Серафима! – ответила та.

– Мне уготована роль наблюдателя, летописца, школьника, пишущего сочинения? – возмутился я, чтобы хоть вопросом проявить себя.

– Роль едока супа тебе светит в ближайшие дни! Посидишь дома – научишься связно излагать мысли, ленивый дармоед. Ты же ничем толковым не занят! Нахлебаешься не только супа, но и чего похлеще скоро, чувствую я. Ох, конец моей спокойной жизни пришёл! Поел? Молодец! Шагай отсюда! С глаз долой!

– Мать, теперь я понял, ты под Марсом сегодня в гороскопе! Триангуляция с Плутоном. Зашибись, как звёзды встали, – отшучивался я, наблюдая, как беспричинный гнев на меня растёт, подобно поднимающейся океанской волне.