Валерий Фатеев - Выбор

…Царёв встал и прошёлся по кабинету. Он вспомнил, как после той первой своей встречи с Покровским на даче пережил чувство душевного подъёма и уверенности в себе. Он нашёл правильные решения как технические, так и организационные. Теперь всё в его руках. Покровский свою задачу выполнит, а всё остальное – дело техники.

Действительно, непредвиденных ситуаций не возникало. Со временем перешли на девятую приёмку. Излишки драгметаллов стабильно аккумулировались на складе у Покровского, и Царёв ежемесячно получал свою долю. Меньше чем через год его не без помощи Покровского назначили заместителем Главного технолога завода. Он регулярно встречался с Тамарой и был вполне доволен собой.

Огорчало правда, одно обстоятельство: почти два года он не приезжал домой. Родители писали редко и, по большому счёту, ни о чём. Изредка лишь, между строчек отцовских писем, Андрей чувствовал, как тяжело и глубоко тот переживает их размолвку. Было очевидно, что для отца их разногласия носят принципиальный характер. Поэтому в письмах домой Царёв старательно обходил эту тему, понимая, что в данном случае никакими разъяснениями на бумаге ничего решить нельзя.

Однако понятно было и другое: долго подобная ситуация сохраняться не может, необходимо внести ясность. Жить с чувством какой-то не совсем понятной ему самому вины перед родителями он не будет. Он был уверен в себе, в своей правоте и в своём будущем. Личную встречу откладывать "на потом" не имело никакого смысла…

Темнело. Царёв включил свет. Рабочий день закончен. Пора уезжать. Когда-то, когда он только начинал свою самостоятельную жизнь, он возвращался домой с радостью, с гордостью за самого себя, за то, что сам, своими руками, характером и волей создаёт свой мир. Мир, в котором он будет богат и независим. Как давно это было!

Моросил мелкий, холодный осенний дождь. Садясь в машину, Царёв оглянулся. Окна в кабинете Курганова были освещены. "Посмотрим, сколько ты здесь продержишься, такой правильный!" – с раздражением и каким-то неожиданным для него самого злорадством подумал Царёв, трогаясь с места. "Форд" легко набрал скорость. Андрею нравилась эта машина. Однако той радости и восторга, которые он испытывал когда-то, садясь за руль своей первой машины, уже не было. Того "Москвича" Андрей купил как раз перед поездкой к родителям. О приезде решил не сообщать. Хотел удивить и подарками, и машиной, и самим приездом…

…Отец постарел. Царёву это сразу бросилось в глаза. Стало больше седины на висках и морщин на лице.

– А где мама?

– В больнице.

– Что с ней?

– Давление.

Разговора не получалось. Андрей не знал, с чего начать. Отец молча смотрел на сына.

– Так значит жизнь удалась? Достойная и счастливая, – произнёс отец, прервав молчание и кивнув в сторону окна, за которым виднелась машина сына.

– Думаю, что удалась.

– Тогда объясни мне, сын, арифметику, с помощью которой, не проработав и двух лет после окончания института, молодой специалист может приобрести себе такой агрегат.

– Это не арифметика, отец, а бизнес и учет личных интересов.

– Тогда расскажи мне об этом бизнесе.

– Если кратко, опуская технологические детали и особенности, то я разработал способ экономии драгметаллов при производстве полупроводниковых приборов и от ежемесячной реализации излишков получаю свою долю.

– Был ли другой способ использования твоей разработки?

– Был. Например, написать рацпредложение, получить за него разовую премию и передать реализацию его государству.

– Значит, украл, точнее, ежемесячно крадёшь у государства. Воровство, как на мясокомбинате, но только интеллектуальное. Так ты, кажется, сказал о своих планах на будущее много лет назад?

– Не передёргивай, отец! Может ты не слышал о таком понятии как "интеллектуальная собственность"? Так вот это – моя интеллектуальная собственность, и я вправе распоряжаться ею по своему усмотрению.

– Слышал, сын, и знаю. Знаю также и то, что в нашей стране эта экономическая категория практически не используется. А знаешь ли, что то, чем занимаешься ты со своими подельниками называется незаконными валютными операциями?

– Я не занимаюсь продажей драгметаллов. Моя задача – обеспечить их излишки на складе. Реализацией есть кому заниматься.

– Значит, гребёшь жар чужими руками? При этом убеждён, что уголовный кодекс СССР до тебя не доберётся? Думаешь, что твои подельники не сдадут тебя, когда вашей деятельностью заинтересуется КГБ?

– Это не подельники. Наши отношения построены на доверии и взаимном интересе. И потом, разве это всё, что беспокоит тебя в моей жизни?

– И это тоже. Наши соседи с мясокомбината в период андроповских чисток сели на пятнадцать лет с конфискацией. Но не это главное для меня. Ты, видимо, считаешь, что в нашей жизни деньги решают всё. Ты не прав, сын! Далеко не всё! На деньги нельзя купить друзей, но можно купить подельников, взяв их в долю. Нельзя купить любовь женщины, но можно купить её тело. Нельзя купить уважение к себе, но можно обзавестись почётными званиями. Нельзя купить память о себе, но "бюст на родине героя" можно. Ценность нашей жизни, Андрей, не измеряется в денежных единицах!

– А в чём она измеряется, отец?

– В таких понятиях, как "честь": честь семьи, фамилии, рода. Чувство собственного достоинства. Профессиональная гордость. Верность данному слову, клятве, присяге.

– Хорошо. Вы с мамой живёте в соответствии с этими высоконравственными принципами. Всю жизнь вы добросовестно и профессионально трудитесь за зарплату, которую вам платит государство. Почему же тогда на эту зарплату за такой труд за всю жизнь вы не заработали на собственное жильё, а ваша так называемая "дача" – это старый деревенский дом твоих родителей?!

– Ты говоришь "ваша". Такое впечатление, что ты разделяешь себя и нас. Есть "ты", а есть "мы" – твоя семья?

– Не цепляйся к словам, отец! Не я – жизнь разделяет! Ты учишь детей в школе жить по законам чести, совести и правды, а заработная плата должна быть честно заработана? Так? Ты считаешь, что большинство людей именно так думают и живут? Ты действительно уверен в этом и реальность нашей жизни тебя не смущает? Тогда почему полки наших магазинов пусты, а самые необходимые продукты питания стали дефицитом и продаются по карточкам?

– Ну и почему же, сын?

– Или большинство наших людей не придерживаются этих принципов в своей повседневной жизни, или они, эти люди, не влияют на эту нашу повседневную жизнь.

– Это страшная логика, сын!

– Оставим логику в покое. Это значит, – Андрей уже не мог, да и не хотел остановиться, – что наше общество живёт по другим нравственным нормам и критериям. Тогда на что ты потратил всю жизнь, исповедуя эти нравственные приоритеты, если даже своего собственного сына не можешь убедить в своей правоте?!