Владимир Митюк - Рентген. Остросюжетные любовные романы

Ему бы не на рентген, а ещё парочку деньков полежать. Впрочем, и я сейчас выглядел не намного лучше. Что уж говорить, и посему сидел скромно. Вскоре пришла и очередь нашей пятёрки, к которой, естественно, примкнули ещё двое, но были безжалостно выдворены сидевшей за регистрационным столиком медсестрой. Она лениво, сообразно со своим возрастом и внешностью, заполняла карточки.

Когда она встала, оказалось, что девушка выше меня, не столь уж и низкорослого, и место ей – не в этой клетушке, а на подиуме. Она и там могла смотреться лучше многих моделей. Но посему привлекательной не казалась. Что удивительно. Медленно, медленно водила ручкой, и получившие заветный листочек из её рук мужики проходили в следующую комнату, где нам предстояло раздеться до пояса. Сверху, разумеется. Потом – забраться в аппарат, выполняя команды доктора, прижимаясь к холодной стенке, не дышать, и с осознанием выполненного долга удалиться.

Я получил картонную бирку с роковым номером 66, почувствовал дурное предзнаменование, но прошествовал в закуток, где разоблачился до пояса.

Передо мной был пыхтящий дед, с трудом пролезший в рентгеновский аппарат. Я огляделся – совершенно больничный и казенный вид – голубые стены, скамеечки и лежаки с казёнными же белыми простынями – как будто в этом кабинете кому-то может сделаться плохо. Хотя, судя по ожидающему в приёмной контингенту, всё могло быть.

Ладно, подожду ещё чуть-чуть – и всё.

Симпатичная тёмноволосая докторша в белом халате и неизбежных при такой работе очках в тоненькой оправе провела меня к аппарату.

– Так, становитесь сюда. Да не сюда. Вот, сейчас правильно.

И повернула меня прохладными пальцами, видя мою непонятливость. Потом нажала на какую-то кнопку, пол чуть приподнялся, и я уперся подбородком в подставку, как приговоренный к смерти.

– Не дышите. Она нажала на другую кнопку, что-то зажужжало. Потом снова подошла ко мне. Теперь повернитесь боком, сделаем другой снимок. Да не так, а то я снова прикоснусь к Вам своими холодными пальцами. То, что они у неё были холодными, я и сам заметил, но, как ни странно, это прикосновение было приятным. И посему я хотел сострить, типа: «Ну и хорошо, как раз очень приятно». Но вовремя сдержался – хорош был я со своими комплиментами, отощавший, поддерживающий спадающие брюки – мне пришлось вытягиваться, чтобы положить свой подбородок на подставку. К тому же наверняка она, как и большинство представительниц её профессии, относятся к посетителям-пациентам, как к предметам неодушевленным. Или, по крайней мере, с некоторой безучастностью, если не брезгливостью, ибо проходят через аппарат, как по конвейеру. Серийно и ежедневно. И всегда одно и то же.

Так или иначе, процедура закончилась и я, поблагодарив доктора, пошёл одеваться. Успев мельком бросить взгляд на доктора – да, у неё был очень спокойный и уверенный вид. Ей было, как я подумал, лет тридцать пять, замужем – как свидетельствовало широкое обручальное кольцо на безымянном пальце. Длинный халат скрывал фигуру, но она показалась мне скорее худенькой. Симпатичной и приятной.

Впрочем, я об этом как-то почти сразу забыл, прикидывая в уме, как распорядиться выпавшим свободным днём.

Я опять прошёлся по магазинам, отзвонился на работу и пообещал приехать завтра – на приём мне вечером, а дел накопилось. И продолжил лечиться – то есть, ничего не делать и творчески отдыхать дома. Пропылесосил квартиру, немного прибрался, и, поскольку по телеку ничего не было, возобновил чтение художественной литературы, если так можно назвать детективное чтиво.

Вечером пришёл к концу приёма. Врач придирчиво рассмотрела снимок. Лицо её ничего не выражало, однако она как-то странно посмотрела на меня и сказала:

– Ну что, миленький, воспаление тебе ставят.

– Кто?

– Да рентген. Затемнение.

– Ничего не понимаю.

– Тебе и не нужно. Возьми во флюорографическом кабинете предыдущие снимки. Беги, они ещё работают. А завтра пойдешь к фтизиатру, с этими снимками. Сдашь всё анализы. А потом уж посмотрим.

– Зачем?

– А затем, тут у меня один набегался, теперь на лекарства работает. Или хоронить не успеваем. Иди…

Мои возражения была абсолютно бесполезны, как будто я спорил со скалой. Врач наш, участковый, уже давно перевалила за пенсионный возраст, и потому была непреклонной. И с полным правом называла всех больных на ты. У меня что-то засосало под ложечкой – а вдруг, и в самом деле? Пришлось тащиться опять во флюорографию. Как всегда, толпился народ, а моя попытка пробиться внутрь оказалась безуспешной. Я занервничал. Однако через некоторое время очередь рассосалась, и мне удалось проникнуть в заветную дверь. Длинноногая модель не спеша порылась в картотеке, ничего не нашла и отправила меня погулять минут пятнадцать, которые естественным образом вылились в полчаса.

Я снова робко заглянул в кабинет.

– Ах, это вы? А мы ещё и не искали. Мы заняты, у нас другая работа.

Теперь уже их было двое. Симпатичная докторша раскладывала снимки в карточки, писала свое резюме, и оторвалась на мгновение, чтобы поинтересоваться, кто это пришёл. Меня это спокойствие достало, но, если попал в руки врачам, лучше помалкивать и ждать своей участи.

– Подождите, пожалуйста, мы вас позовём.

Я покорно вышел в уже опустевший коридор, в котором предусмотрительно выключили верхний свет, чтобы не забредал народ, и уселся на жесткий диванчик. Почему-то я почувствовал жуткое раздражение – на себя, на эту поликлинику, на симпатичную докторшу. Кстати, она действительно ничего. Её бы…

Нет, она слишком домашняя.

Но тут зажглась лампочка над дверью, я встрепенулся, вошёл и получил из её рук пакетик со снимком.

– Вот, пожалуйста. Теперь идите к фтизиатру, потом – к участковому.

Голос у неё был усталый, и я подумал, что зря раздражался, – попробуй-ка, пропусти столько пациентов, переложи карточек, и побеседуй со всеми. Я ещё раз взглянул на её тоненький пальчик с толстым обручальным кольцом, и вновь шальная мысль пронеслась в моей нездоровой голове, но я вежливо попрощался и отправился выполнять предписания врача, иногда вспоминая и симпатичную шатенку, и уставшего доктора. Пока не погрузился в обычную жизнь, интересную разве что стороннему наблюдателю, да и то вряд ли.

Так или иначе, в сей кабинет мне пришлось наведаться ещё несколько раз. Увы, при этом я проявлял некоторую неторопливость, даже надоедливость. Но меня терпели, как и сотни таких же посетителей, коим были необходимы снимки, справки.

Только как-то раз докторша несколько ехидно сказала:

– Что-то вы к нам зачастили. Маша, небось, понравилась?

Наверняка фраза была дежурной, ибо попадала в самую точку. Медсестра действительно была хороша, независимо от того, предпочитаешь ты блондинок или брюнеток. Светлые волосы до пояса, а ноги, действительно, от ушей.