Алексей Рябчиков - Дождливая пьеса

Дмитрий сидел на первой парте в душном кабинете. Окна и дверь были распахнуты, создавая сквозняк, но этого было мало. Учитель по актерскому мастерству, мужчина лет сорока с чуть выпирающим брюшком, раз за разом вытирал пот платком и вздыхал. Если бы его ученики, а их насчитывалось десять человек, были бы немного опытнее, то явно бы заметили оставшиеся следы вчерашней попойки на его бледном лице. Бутылка газированной воды, стоящая на его столе, была этому подтверждением.

– Конечно, вы должны понимать, что… Что то что я вам рассказываю, это все – учитель вытер пот со лба – Это все просто рассказывание. То есть я хочу сказать, что нужна практика. И еще раз практика – он подошел к столу, сделал большой глоток воды и продолжил – Вот недавно… недавно по центральному каналу шел сериал. Я принимал в нем участие в качестве актера второго плана… Фууу… ну и жара у вас тут, просто до нельзя… Так о чем я, ааа, вспомнил. Режиссер массовки, он работал с нами, раздал нам костюмы и ружья. Потом каждый из нас, отходил в лес и стрелял из ружья в дерево, раз по десять. Вживался в роль той эпохи. В итоге эту сцену мы сняли за два дубля. Всего лишь за два – он поднял вверх два пальца – А это о многом говорит. И… Причина того, что дублей получилось мало, стрельба. Да да – стрельба. А стрельба – это была практика. Так – он снова выпил немного воды, вздохнул, потом засунул руки в карманы и вынул оттуда карточки – Это ваши роли на сегодня – он пошел по ряду, раздавая их – Ваша задача придумать биографию персонажа, потом подобрать для него интересную фишку. Например, картавить. А потом пойдете на улицу, недалеко и поговорите с прохожими… Ваша главная задача не знакомство. Просто не теряйте образ, чтобы не случилось. Запомните главное сохранить образ. Раз пять повторите с разными прохожими, и завтра все обсудим.

На карточки Дмитрия было написано «Журналист».

Анна поставила мольберт на асфальт, рядом установила раздвижной стул и села на него, пододвинула мольберт поближе к себе и оглянулась. Она будто находилась на острове, который, как океан, окружала автомобильная дорога с бесконечным потоком машин.

Она посмотрела вперед, где сквозь зеленые листья берез, был виден вход в маленькую часовню. Аня взяла в руки карандаш, прикусила нижнею губу и стала рисовать.

Когда дорожка проецировалась на рисунок, Анна услышала сзади мужской голос:

– Девушка, я журналист интернет издания.

Она обернулась.

Лучи солнца осветили ее волосы, создавая над её головой нимб, и Дмитрий замер. Она была обычной девушкой, каких тысяча, но что-то заставило его смотреть на неё. Может быть всему виной солнце, которое преображает даже холодную зиму? А может прикусанная нижняя губа?

Дмитрий улыбнулся.

– Простите – сказал он, после небольшой паузы и поднял вверх правую руку. Мировой жест, означающий сигнал стоп – Кажется, я провалил задание.

– Задание? Это новый способ знакомства? – немного сердито спросила она.

– Нет – он протянул ей карточку с учебы.

– Журналист?

– Я хожу на курсы актерского мастерства. И вот сегодня нам раздали эти карточки. Мы должны были придумать образ под эту профессию и поговорить с прохожим.

– И что вы придумали?

– Я решил сделать своего журналиста – он задумался, потом щелкнул пальцами – Знаете, кто такой Макс Пэйн?

– Что-то слышала, но…

– Это такой меланхоличный тип. Он был полицейским, потом у него убили жену. И он решил отомстить. Но так как он все время про неё думал, то он запил. Получается мой журналист такой же, он пьет, пишет статьи и цинично рассуждает о жизни.

– Тогда да – проговорила она и улыбнулась.

– В смысле да?

– Вы провалили задание.

Он тоже улыбнулся, хотел сказать ей: Верно, подмечено, но передумал. Эту краткую неловкую паузы прервала она.

– А вас записывают на камеру при задании? – она осмотрелась – Я тут больше никого не вижу.

– А почему тут кто-то должен быть?

– Ну а кто скажет, провалили вы задание или нет?

– Ааа. Вы про это. Это я для себя провалил. Учителю то пофигу. Это итак понятно. Он свои деньги получил. Я ему десять тысяч отдал за семь дней, а он мне теорию рассказал. А дальше уже моя инициатива следовать этой теории или забить.

– Многовато.

– Сейчас все дорого. А можно я вопрос задам? Он будет немного глупым.

Она положительно махнула головой.

– Вот вы сейчас сидите и пишите эту церковь. Но вам же нельзя будет уходить с вашего места, пока картина не будет готова, чтобы ракурс не потерять?

– Это не глупый вопрос, я думала, вы спросите про наличие парня.

– А он есть?

– Нет.

– Понятно. А что касаемо ракурса?

– Набросок. Сначала я сделаю набросок, а уже потом дома превращу его в картину.

– И сколько это займет по времени?

– Ну если никто не будет отвлекать – она улыбнулась – то часа три.

– А можно мне тут тихо постоять, понаблюдать. Мне интересен момент появление рисунка на листе. Я вот сколько не пытался, вроде голова понимает, что эта линия должна быть здесь, а руки рисует прям совсем другое.

– Только тихо – она мило улыбнулась.

– Отлично. Схожу-ка я за кофе, вам взять?

– Не откажусь.

– Что с этой картиной? – говорит Дмитрий вслух.

– Ты сейчас про что?

Их взору открывается серое одноэтажное здание, со старой угловатой архитектурой.

В прежние времена в нем заседали политики, потом сидели ученые, потом его отдали на переквалификацию электриков, а когда

учебный центр обанкротился, здание выкупил местный бизнесмен и стал устраивать гостевые выставки разных художников. И вот теперь подошла её очередь.

На фасаде здания, прямо над главным входом, уже повесили большой желтый баннер с синей надписью: «Двойная абстракция». А ниже её фотография и фотография ее подруги.

– Помнишь, когда мы познакомились – говорит Дмитрий – Ты рисовала картину. Церковь на площади.

– Что это ты вдруг вспомнил?

– Просто интересно, что с этой картиной? Ты ее закончила?

– Нет. Ты меня отвлек, а потом я перегорела этой идеей.

Сама выставка открывалась лишь завтра, а сегодня, как предварительный показ фильма, только для близких знакомых и спонсоров. Их основная задача определить главные недостатки картин (может, висят не так или некрасиво написаны), при этом стоит понимать, что ни один знакомый не скажет правду.

Дмитрий дергает на себя стеклянную дверь, отходит чуть в бок, пропуская её, затем входит сам.

Перед ним предстает огромный зал с белыми стенами, на которых висят картины. А посередине этого зала, практически во всю длину стен, стоит еще одна стена – самодельная. Её сбили из досок и прикрепили к потолку, чтобы повесить как можно больше картин.

Возле входа стоит большой ящик, на нем изображен младенец с бутылочкой.