Борис Цеханович - Командировка

Будет настроение, напишу ещё.

Больше он уже не писал. Сейчас ему 47 лет и мне очень интересно как у него сложилась судьба.

Помыв руки, я не спеша уселся за обеденный стол. Жена стала накрывать к обеду лишь только на нас троих: на нас обоих и младшего сына.

– А что, Денис, обедать не будет?

– Он уже отобедал, – кратко ответила чем-то озабоченная жена.

– А… ну ладно.

Обед прошёл в молчании: я думал о том, как буду пытаться заканчивать обслуживание противотанковой установки, загнанной в ПТО. Жена погрузилась в свои мысли. Лишь младший сын, беззаботно шурудил ложкой, плотоядно косясь на большие, весьма аппетитного вида, котлеты.

От обедов, только прицелился к дивану, чтобы посидеть минут шестьдесят на спине, как мои планы нарушила жена.

– Боря, у Дениса неприятности.

– Что у него случилось? Двояков нахватал? – Я разочарованно уселся в кресло, понимая, что отдых рухнул.

– Нет. Тут всё нормально. Он сегодня подрался и ему поставили под глаз синяк.

– Ну, так ничего страшного. Синяки украшают мужчину… Даже если он драку и проиграл. А в чём всё-таки проблема? Он что-то кому-то сломал? – У меня всё ещё не исчезала надежда на спокойный послеобеденный сон.

– Давай, лучше ты с ним сам поговори. Денис, иди сюда, – позвала жена старшего сына из его комнаты и тотчас ушла, когда он зашёл в большую комнату.

– Ну что ж синяк, как синяк, – прокомментировал я увиденное, когда сын уселся напротив меня в глубокое кресло, – что случилось? Рассказывай.

– Да неприятности, пап. Со шпаной местной подрался, а те стрелку мне на субботу назначили. Обещали, если я не принесу деньги… Приличную сумму, то они меня ножиками попишут.

– Ну, ни фига себе, – я аж присвистнул от удивления и одновременно возмущённо, – ну-ка, давай рассказывай, да поподробнее.

К концу не радостного повествования я был в тихом бешенстве и готов был прямо немедленно куда-то бежать, кого-то убивать, рвать и уродовать.

В принципе, то что рассказал мне сын в новинку не было. Советский Союз рухнул два года назад и на просторах страны творилась вакханалия и беспредел. Народ, который был помоложе, понаглей и не имел привязки к семье, разбился на банды и бандочки, которые «правили бал» и резвились в городах и весях, ничего не боясь, даже ментов, которые были зачастую в сговоре с бандюганами. Причём, они даже не таились и в нашем славном городе Екатеринбург и ввели некое подобие формы, чтобы было сразу видно кто и к какой банде или группировке принадлежал. Так на улицах криминальная пехота в одном районе щеголяла в определённого вида кепочках, в другом все бандюганы ходили в спортивных штанах, в третьем носили одинаковые курточки и все вместе были обвешаны различной толщины золотыми цепями и перстнями. Они вершили суд и рулили по понятиям. Другая, тоже активная часть народа разбилась на группы, группочки и сообщества, которые объединившись, могли довольно успешно отбиваться от обнаглевших отморозков и даже локально сами могли перейти в наступление. К счастью офицерский коллектив гарнизонов, в том числе и нашего, сплотился перед такой опасностью и довольно успешно противостоял наскокам. Этому способствовала и то, что в нашем военном городке неплохо поработала рота спецназа, которая у нас располагалась. Так только за два месяца своей чересчур активной деятельности роты, под командованием капитана Алтшульц, наш городок был очищен от мафии, которая успела осесть на нашей территории. Правда, при этом были капитальные перегибы со стороны роты и его командования по отношению, как к обычным жителям городка, так и к офицерам, но городок был жёстко очищен от уголовщины, в результате чего шесть трупов криминальщиков, образовавшиеся в ходе этого противостояния были повешены на Альтшульца. Нельзя, конечно, весь локальный успех борьбы с беспредельщиками в городке приписать спецназовцам и сами офицеры давали успешно дружный отпор. В отдельных стычках участвовал и я. Как-то вечером мы офицерской компанией сидели у одного из своих сослуживцев, отмечая его день рожденья. В самый разгар пирушки вывалили на улицу, чтобы у подъезда перекурить и немного охладиться. В это время на территорию городка заехали две машины бойцов одной из местной группировки, чтобы тряхнуть «нового русского», проживающего в городке. Вот в тот момент, когда они слегка пинали коммерса ногами на земле у подъезда мы и вывалили. Коммерсантов, «новых русских» мы сами не любили, но это была наша территория и особо мы не просто не любили, а ненавидели этих стриженных братков. Разборка была короткой и беспощадной. Через несколько минут мы уходили обратно в квартиру товарища, оставив на земле восемь окровавленных, в бессознательном состояние тел. Это мы так поступали – военные. А остальной, разобщённый народ, который был в большинстве, смирился и молчаливо терпел этот хаос и беззаконье…

– … Да завелась около нашей школы шпана. В основном они трясли мелюзгу до восьмого класса: отбирали деньги, заставляли тащить из дома ценные вещи… Ну, и вообще, перцовали среди них. А тут они совсем обнаглели. Посчитали, что это хлопотно вылавливать жертвы по одиночке и решили действовать по другому. Как кончаются уроки, они становились у дверей школы, объявив о создании кооператива «Калитка» и со всех выходящих, естественно кроме взрослых и учителей, брали плату. Все их боялись и безропотно платили дань. Вот представь, папа, они за день набирали больше твоей месячной зарплаты. Действовали они уже несколько дней и получилось так, что я ни разу не попался им. Да и, честно говоря, и не знал про этот «кооператив». А тут с одноклассником Сергеем Афанасьевым, ну отца его ты знаешь… Выходим и напарываемся на них.

Гоните деньгу, – говорят нам и объясняют установленные ими правила. Мы с Серёгой послали их подальше и пошли спокойненько домой. Они догнали и снова, но уже с угрозами, потребовали с нас деньги. Мы их опять послали. Естественно, подрались. Вот синяк я и получил. Они старше и сильнее, поэтому хоть мы денег всё равно им не дали, но поле драки осталось за ними. Они сказали, что если завтра в двенадцать часов мы не принесём им по пятьсот рублей, то нам включат счётчик и назначили стрелу на 12 часов дня в субботу около школы. Вот и всё.

Я зло и сильно втянул сквозь крепко сжатые зубы воздух и выдохнул его: – Что хоть это за скоты?

– Да я и не знаю. Видел несколько раз тусующемися вокруг школы. Ни имени, ни фамилии. Им по девятнадцать-двадцать лет. Нигде не работают. Трясут деньги с малышни тем и живут. Живут где то в нашем районе. Всё. – Сын с надеждой смотрел на меня.

– Ладно, не ссыы сын. У нас есть время до завтра. Ты сможешь узнать их фамилии и где живут?