Татьяна Латукова - Пять, восемь, тринадцать…

– Ладошка-Тотошка, мой верный Игогошка готов унести нас в страну волшебных мистерий. Поскачем за горизонт в лучах заката?

Редди давно обещал свозить меня на шоу с джигитовкой, и я нетерпеливо уточнила:

– Ты договорился?

– Ага. Я же мастер переговоров.

Я быстро попрощалась:

– До свидания, Роман Алексеевич.

Редди перебросил лошадку через забор и галантно распахнул передо мной дверь своей новой машины:

– В путь, подружка, нас ждёт шоу и полная кружка.

По выходным Романа Алексеевича носило где-то в городе, поэтому для вылазки на его территорию мы с Редди выбрали воскресенье.

В голливудских боевиках за незаконное проникновение на чужую территорию можно схлопотать вполне легитимную пулю. Но в нашей реальности, где повсюду бродят очумелые курортники, такие методы означали бы существенное сокращение доходов. Люди у нас любопытные, и если вам надо что-то прорекламировать, рекламный стенд надо размещать за дыркой в заборе.

Мы с Редди не заморачивались законом, перелезая забор соседнего отеля. Вряд ли кто-то поверит, что мы можем заблудиться, но и оправдание «захотелось посмотреть» будет воспринято как вполне адекватное. В штурме забора не было необходимости, решётчатая калитка с улицы запиралась на обычный засов, однако какой интерес зайти через калитку, когда так заманчив дух авантюры? И не пришлось обходить весь квартал по улице.

Редди, помогая мне спуститься с забора, с трагической интонацией спросил:

– Когда меня посадят, ты будешь посылать мне нежные открытки?

– Я даже приеду к тебе в качестве живой открытки.

– Тогда ладно.

Издалека «Розовая Надежда» казалась белоснежной, но вблизи на неё будто накидывали мелкую серую вуаль. Само здание с гостиничными номерами меня не интересовало. Я быстро направилась к столовой. Вход в подвал был закрыт на проволочку – как я и предполагала, о замке Роман Алексеевич не задумался.

Я прошлась туда-сюда по лабиринту подсобных помещений. Редди перехватил меня за руку и показал на куль тряпья в углу одной из кладовок.

Из тряпья торчала мёртвая нога.

Переглянувшись, мы с Редди улыбнулись. Нет, не потому, что мы циничные мерзавцы. Просто мы перевидали много мёртвых ног.

Во время сезона великий Посейдон забирает с нашего побережья хотя бы одну жертву в день. В раздражении он может забрать и пять, и десять. А в припадке злости баллов на семь, его аппетиты возрастают до двадцати.

Мы частенько видим тела тех, кто проиграл в лотерею «выйти на берег живым». Неважно, как хорошо вы плаваете. Неважно, насколько мелкий у нас пляж. Неважно, что штиль и нет ни дуновения ветерка. Ступив на мокрый след волны в надежде, что следующий накат замочит ваши ступни, вы уже играете.

Пока я была занята этими досужими размышлениями, Редди подошёл поближе к тряпью, присел и осмотрел ногу:

– Это не утопленник.

Редди виднее. Он регулярно спасает утопающих. Счёта неудачам он не ведёт, но в утопленниках, очевидно, разбирается лучше меня.

– Не трогай его. Надо в полицию позвонить.

– Может, уйдём тихо?

– Мы наверняка наследили. Признаемся в этом сами.

– Давай-ка сначала осмотримся.

– Не подходи близко, мало ли, вдруг он чумной?

Покойник был завёрнут в старые одеяла. Такие одеяла есть у всех, их раньше в пионерлагерях выдавали. Но сейчас они часто используются как подстилка или тряпка, и те рваные, что достались трупу, определённо отжили свой век. Одеяла были замотаны обычной синтетической верёвкой. Мотали наспех, неаккуратно. Узлы на верёвке были самые обычные, без морских выкрутасов.

– Смотри, Ладошка. Тело пытались сложить, чтобы тюк покороче сделать. Наверное, выносить собирались. Размер ноги сорок три – сорок четыре. Думаю, это мужчина. Что такое «педикюр», он не понимал в принципе.

– И зачем его затащили сюда, если собирались выносить?

– Затащили, чтобы спрятать на время. Кто-то, как и мы, знал, что здесь никого нет. А новый арендатор, как я слышал, очень умный доктор, но в гостиничном бизнесе нисколько не разбирается.

– Может, тело – это подлянка доктору? Месть? Или шантаж?

– Или оригинальная реклама. Несчастный больной рвался за помощью в клинику гениального врача, но погиб, не преодолев последних ста метров пути.

– Так уж прям и гениального.

– Точно, что упрямого. Романа из столичной клиники выгнали за скандал чуть ли не с министром. Великий цезарь опровергал какие-то общепринятые догмы, а министр держался за старый учебник. На том карьера цезаря и закончилась.

– Выбираемся. Вечер уже. До ночи в объяснениях погрязнем.

Городок у нас не так, чтобы маленький, но и не большой. Редди знают все. А у меня среди полицейских особая слава. Как иначе, моя полиция меня любит. Однако, это не означает, что полицейские избавят меня от прохождения через конвейер оформления тысячи бумаг. Очень жаль.

Сейф меня раздражал. В нём что-то вызывающее. Он бросался в глаза. Он торчал из любого угла наблюдения. И он был намертво закрыт. Один подозрительный тип, приглашённый Редди для консультации, потыкал в замок своими тонкими железками и объяснил, что замок сломан, и проще дверцу пропилить. После этого мужчины выразили уверенность, что как-нибудь на досуге я с этим справлюсь, и удалились, чтобы пропустить по стаканчику у Арамыча.

Справляться мне было недосуг, но и оставлять металлического монстра пожирать моё пространство я не хотела. Распечатав из интернета штук пять руководств по домашнему вскрытию сейфов, я запасла набор дисков, стащила к сейфу все три болгарки, что нашла, нацепила очки и проделала первый надрез.

Как только болгарка стихла, сейф вежливо сказал мне: «Здравствуй». Минуты три я на него таращилась, тщетно пытаясь вернуть вселенную к адекватности. Потом заметила, что это вовсе не сейф заговорил. Это говорящий сосед пожаловал.

Отложив инструмент и стащив очки, я встала и придала своему тону максимум непринуждённости:

– Я приношу свои глубочайшие извинения…

Вдвинувшись в центр мастерской, Рим перебил меня на полуслове:

– Не утруждайся. – И протянул мне мятый лист бумаги с цифрами.– Это ведь твоя шифровка?

Редди, конечно, молодец. Успел сделать, о чём договаривались. Но Редди – редкостная растяпа. Кто оставляет такие улики? Ладно бы платочек уронил. Или зажигалку. Но саму шифровку оставить? Это за гранью.

– Может, пояснишь, что это означает?

– Это показания ваших счётчиков. Вода. Свет.

Столь простая информация с трудом пролезла в сознание Рима. Обдумав сказанное и решив, что я всё-таки не шутила, он уточнил:

– Ты заподозрила, что я вверну в твою трубу отводной кран?