Алексей Мефокиров - Репка. Сказка постапокалиптической эротики

Коля до конца не понимал, что ему очень повезло встретить Машу. Ведь она была живой, открытой, лишенной притворства или зажатости. Что Коля еще по неопытности воспринимая как должное – так это то, что Маша не страдала тем своеобразным женским эгоизмом, который часто едким ядом, когда быстрее, когда медленнее отравляет отношения.

Впрочем, не будем предвзяты – подобное свойственно и многим мужчинам, часто излишне робким, но прячущим свою робость за лживой бронёй вечного недовольства.

Да, это очень своеобразный эгоизм, в определенной мере иррациональный; построенный на мифах и стереотипах о том, каковы «настоящие» мужчина и женщина. Этим эгоизмом девочки с самого раннего возраста заражаются от матерей и от подруг, от старших сестер. Женщины, этим страдающие, часто присваивают себе роль почти пассивного зрителя, которому должны доставлять удовольствие; и не просто – но в каждый момент угадывая малейшие изменения настроения. И речь не только лишь о постельных утехах… но и обо всей жизни, которую они ведут.

При этом они сами чаще всего бояться сделать малейший шаг, малейшее прикосновение; бояться сделать хотя бы малейшую подсказку о том, что им приятно, а что нет. Более того, они даже не знают, как сформулировать, что же именно им приятно. И на каждое необычное действие, на каждую мысль или фантазию реагируют показательной обидой.

После близости с такими женщинами внутри остаётся чувство холодной опустошенности, точно такое, как когда тебя рассчитывают с работы, не заплатив. И сами эти женщины в большинстве случаев глубоко несчастны. Они могут быть разными: суховатыми ханжами или нарочито вульгарными, холодными или постоянно ищущими секса, одинокими или гулящими (а часто одновременно и теми, и теми). Сущность беды, коренящейся в их натуре, от этого не меняется.

Они бродили по городскому парку. Присев на скамейку, Маша нежно прижималась к Коле, и он медленно касался губами её щек, подбородка, нижней губы. Прикрывая глаза, она мурлыкала, словно котёнок и её губы зовуще приоткрывались. Их дыхание сливалось в одно целое. Медленные поцелуи.

Она сначала призывала Колю к себе, а когда его губы касались её, она держала его на минимальном расстоянии и поддразнивала кончиком шаловливого языка… лукаво улыбаясь лучистыми серо-голубыми глазами. Он гладил рукой её волосы, вдыхая их пьянящий аромат, а она могла нашептывать ему на ухо разные несуразности, всё ближе приближаясь своим горячим дыханием и чувствуя, как по его телу проходит мягкая дрожь.

Иногда она, играясь, нежно захватывало кончик его уха зубами или касалась его губами и кончиком языка… В отместку он проделывал то же самое, или целовал её шею, задерживаясь сзади, чуть ниже затылка; от этого по всему её телу пробегали приятные мурашки и ей хотелось повторить это еще и ещё… В шутку они называли это «покусюшками», и часто она чуть подавшись вперед, прижималась к нему своей грудью и шепотом просила: «Кусь меня». У них был свой, только им понятный язык любви, на котором без всякого стеснения можно было говорить о тех ласках и прикосновениях, которые бы им хотелось получить или подарить.

А потом внезапно в городах начались перебои с продовольствием, и из-за массовых демонстраций с требованием «Хлеба! Хлеба!» было введено чрезвычайное положение. До этого как-то даже никто не замечал разорившихся фермеров и целые заброшенные деревни. Не замечал и того, что на полках супермаркетов все больше и больше преобладают импортные продукты.

Мало кто обращал внимание и на то, что в Интернете, в новостях все чаще говорили о растущем государственном долге, отрицательном торговом сальдо и тому подобных специфических вещах. Все равно большую часть времени люди хотели развлечений и они получали их. Со всех щелей вещали комики и юмористы, а ночные эфиры заполонила порнография. Важные ученые если и говорили о климате, то чаще всего это были набивающие оскомину разговоры о глобальном потеплении и необходимости отказа от углеводородного топлива.

Внезапно ситуация взорвалась. Долг вырос до такого уровня, что его стало невозможно оплатить.

Да и справедливости ради надо сказать, что подобная ситуация была и в других районах планеты, поэтому никто особо оплаты долга и не требовал. Шли видеостримы из разных стран и городов, и почти везде было нечто похожее. Ближе к экватору стояла невероятная жара, из-за чего из глубины Азии и Африки на людские поселения наступала пустыня. А с полюсов двигались холодные воздушные массы, которые делали погоду морозной и сухой в зиму, сырой и дождливой летом.

Однажды Коля видел по новостям сюжет, в котором тысячи чернокожих людей собрались у почти опустевшего колодца с маленькими пластиковыми ёмкостями для воды. Они стучали этими емкостями, требуя воды, но воды так и не привезли. Её просто неоткуда было везти.

В глазах людей, чаще всего женщин и детей – полное отчаяние и безысходность. Этот древний колодец размещался на территории храма, посвященного богам плотской любви. Жрецы храма пообещали населению округи, что если они пожертвуют во имя их бога девственностью ста лучших девушек, то обязательно пойдет дождь и в колодце начнет прибывать вода. Жители поверили этим словам. Да у них и не было другого выхода, ибо кроме похотливых богов им некому было помочь.

Но потом, когда сто девушек было отобрано, жрецы их просто продали сутенёрам, а сами сбежали в столицу. И вода как убывала, так и продолжила убывать.

Коле было грустно. Казалось, вся планета ополчилась на род человеческий и стремится избавиться от него.

На фоне этого появились, словно грибы после дождя, многочисленные секты и религиозные течения. Все предлагали свои пути к спасению – один диковиннее другого.

С полок супермаркетов исчезли многие продукты, а массы голодных и возмущенных людей начали штурмовать наиболее крупные магазины. Они били камнями витрины под холодным мелким дождиком, бранились и толкались. Ворвавшись пестрой массой в опустевшие торговые залы, они громили полки и прилавки, на которых уже ничего не было. Утолив жажду разрушения, люди разочарованно выходили из разграбленных зданий.

Тут же подъезжали наряды полиции в серо-синей форме, безразлично отбирая почти не сопротивлявшихся людей и уводя их в кунги автозаков. Часто подобные ситуации были просто трагикомичны. По правительственному указу для задержанных предусматривалось питание, и нередко люди после очередного «выпуска пара» возле банка или супермаркета сами организованно «задерживались», оспаривая то, кто будет следующим в очередь на поездку в участок. Таким же правительственным постановлением была введена система продуктовых карточек.