Алексей Мефокиров - Репка. Сказка постапокалиптической эротики

Близость мужчины и женщины подобна разговору, в которой ласки – это слова. Слова, бездумно взятые из словаря, как бы красиво они не звучали, ничто.

Часы в комнате наших героев неумолимо шли, уходя своими стрелками за полдень и приближая тот тонкий, сложный момент, когда нужно, разбивая упоительные объятия, одеваться и идти. Этот момент действительно очень тонок, ведь порой малейшая неточность перетекает в бестактность, а бестактность – в неприязнь.

Маша, улыбаясь, расчесывала закудрявившиеся волосы, а Коля любовался ею, время от времени целуя её милое лицо.

Они вышли из дому, направляясь в Заречье к дяде Фёдору. Заречье пользовалось среди горожан весьма дурной славой криминального района, в котором проворачиваются различные тёмные делишки. Частный сектор, застроенный преимущественно старыми домами, он был удобен для того, чтобы утаивать угнанные автомобили, подпольные производства и многое другое. Район в целом был депрессивным, со множеством брошенных строений. Особо выделялись брошенные склады ЖБК, которые постоянно фигурировали в криминальной хронике.

Когда они проходили мимо трамвайной остановки, им повезло сесть на социальный трамвай, идущий в этот район. Адрес, который дала мама Коли, был написан на маленькой бумажке карандашом. Дом дяди Фёдора был в двух шагах от трамвайной остановки, и, что совсем не удивило Колю, в тех же условных двух шагах были и пресловутые склады ЖБК. Они остановились у высоких металлических ворот, за которыми залаяла крупная собака. Коля оглянулся и увидел напротив скромный стенд святоверческой общины, призывающей прихожан к «благожертованию труда во имя Господне». Дело обычное. Впрочем, другие сектанты обычно больше интересовались наличкой…

Через короткое время показался и сам хозяин – дядя Федор. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения, лысоватый. О том, что он занимается сопровождением через кордоны и границу – не было секретом почти ни для кого.

Загнав собаку в вольер, хозяин позволил пройти на свой большой, мощеный бетонной плиткой двор. Посреди двора стоял квадратный, похожий на черепаху, джип темно-фиолетового цвета.

– Усаживайтесь поудобнее. На заднем сидении мешки. Вам придется их одеть на голову – сами понимаете, мне ни к чему рисковать. И кстати…, – садясь за руль, он щелкнул тумблером на панели приборов, – я сейчас включу систему глушения любых радиосигналов. Поэтому, если вам нужно сделать звоночек маме – лучше сделать это прямо сейчас.

Через пару минут двигатель джипа завелся и они тронулись в путь. Колю удивило то, что ехали они довольно быстро и без особой тряски, явно по относительно хорошей дороге. Всю дорогу они молчали.

– Ну, вот и приехали…. Здравствуйте, гости дорогие.

Рядом с машиной стояли люди в форме без опознавательных знаков. Когда же, сняв с головы мешки, Коля и Маша вышли, их просто охватило отчаяние. Они были во дворе городского управления Министерства государственной безопасности. Вот так вот и закончилась игра, фактически не успев начаться. Еще сегодня утром он не думал никуда ехать, потом беспокоился о том, как удастся пробраться в Турцию – и вот, в три часа дня он уже просто сидит в управлении госбезопасности.

– Надеюсь, вы будете благоразумны, не будете оказывать сопротивления, – человек в форме мягко им улыбался. Но его глаза оставались внимательно-строгими.

После оформления задержания их развели по разным камерам предварительного заключения, и Коля никак не мог поверить в то, что всё произошло столь стремительно и банально. И что теперь? Казалось, все еще продолжался какой-то глупый сон, и он просто сменил свой антураж.

Сергей Федорович стоял на остановке и ожидал троллейбуса. В связи с чрезвычайным положением служащим выдали маленькие синеватые карточки с чипами, позволяющими бесплатно пользоваться любым общественным транспортом. Однако перебои с поставками топлива свели к минимуму это благо.

Порой приходилось ожидать по сорок минут, пока подойдет к остановке старенький троллейбус или электробус. Карточки были неестественно-ядовитого цвета, глянцевые, с яркой надписью. Он достал эту карточку из кармана и вглядывался в её странные оттенки, будто пришедшие с другой планеты.

Машин на дороге было довольно мало, и большей частью – грузовики и фургоны разных государственных служб. Они были или темно-оливкового, защитного цвета, или белого. Грузовики, проходя, выбрасывали облачка дизельного выхлопа и этот запах, как ни странно, очень нравился Сергею Федоровичу.

Этот дым пах его далекой, как сейчас ему казалось, беззаботной молодостью. Еще до поступления в университет он отслужил год в автомобильной роте, и, несмотря на рассказываемые ужасы об армии, для него это время было одним из самых счастливых.

По мере развития кризиса старый-добрый запах горелой солярки можно было встретить всё реже. Из-за климатических изменений спрос на нефть вырос, и, наплевав на квоты и ограничения, корпорации сбывали всё за рубеж. Куда выгоднее было её экспортировать, нежели оставлять внутри страны для внутреннего, «нерентабельного» потребителя.

Однотонно-серое небо, будто выцветшее. Дождик утих, и в низинах стоял полупрозрачный туман. Слева послышался характерный звук тягового электродвигателя и из-за тумана показались фары троллейбуса. Он устало подполз к остановке и со скрипом распахнул двери. Приложив карточку к глазку датчика, Сергей Федорович вошел внутрь. Людей в салоне было мало: преимущественно старики. Раздался звуковой сигнал, похожий на жужжание гигантской пчелы, двери мягко закрылись, и троллейбус двинулся по маршруту.

Здание Института агробиологических исследований находилось на конечной остановке. Это было огромное, отдельно стоящее здание, окруженное рощами и участками обработанной земли. Возвышаясь на семь этажей вверх (а соединенный с ним корпус общежития – так и вовсе на все шестнадцать), оно уходило еще на четыре уровня вниз, под землю. И хотя нынче Институт, казалось, находился в запустении, это было не совсем так. Здесь кипела работа.

В левом крыле, будто бы и вовсе заброшенном, окна были выбиты и кое-где наскоро забиты заплесневевшим ДВП или полуржавым кровельным железом. Но именно из этого крыла имелись выходы на подземные уровни, где такие же, как Сергей Федорович, работали над стратегической программой выживания.