Виктор О'Коннелл - Сын Орла

Священники обещали, что научат индейцев ритуалам, выполняя которые они станут угодны Богу белого человека и смогут пользоваться всеми означенными выше благами. В школах черные сутаны готовы были передать детям практические знания и обучить языку белого человека. Разве кри что-либо теряют при этом?

Кроме того, черные сутаны постоянно пугали индейцев муками ада. Никто – даже неверующий – не хотел оказаться проклятым навеки. По словам священников, те кри, которые при жизни не приняли крещения, после смерти считались язычниками и были обречены скитаться, словно бездомные духи, в нескончаемом круговороте времен. Еще суровее черные сутаны относились к индейцам-христианам, если те вызывали их недовольство. Священники могли прилюдно обвинить их во всех смертных грехах и отлучить от церкви, пообещав им огонь преисподней. Это звучало хуже, чем самое страшное заклятие колдунов кри. К тому же недовольство священника было чревато не только отлучением от церкви, но и ущемлением в правах со стороны индейского агента и полиции. А это, в свою очередь, могло подорвать уважение к человеку в общине.

Чистый Голос выслушал все точки зрения своих соплеменников, но так и не составил собственное мнение. Единственным членом семьи, называвшим себя христианским именем, была его мать, Тереза. Она говорила, что хотя Иисус был белым человеком, он действовал, как настоящий воин и шаман кри. В поисках видения он ушел в жаркие, иссушенные солнцем прерии, постился в течение сорока дней – священное число для кри – и получил от Великого Духа задание, выполняя которое был избит хлыстом, коронован колючими ветками и пригвожден к дереву. И все это ради того, чтобы взять на себя грехи всех людей – белых и кри – и расчистить для них путь к благословению Великого Духа. Это напоминало ей Танец Солнца молодых воинов кри. Воины пронзали свое тело крючками, привязанными веревками к столбу, а затем туго натягивали веревки своим весом и танцевали вокруг столба, не обращая внимания на боль.

Глубокое впечатление произвели на Терезу слова Иисуса, который обещал, что кроткие наследуют землю. Это объясняло, почему белый человек лучше ладит с теми индейцами, которые охотно идут на сотрудничество с ним, и поворачивается против тех, кого считает смутьянами и возмутителями спокойствия. Ей казалось правильным, что христианство учит детей почитать родителей, не завидовать имуществу соседа и не убивать. Ей нравилось, что Иисус хотел, чтобы люди делились пищей с голодными и давали кров бездомным, жили в мире и любили друг друга. Кри всегда ценили эти простые и мудрые правила, потому что они помогали их народу выживать.

Однажды Чистый Голос спросил мать, зачем ей понадобилось становиться христианкой, если христиане учат тому, во что кри верят и без них. Тереза отвечала, что священник – друг индейского агента, конных полицейских и генерала в Манитобе. И если священник наделен такой властью, что может ниспослать благословение или проклятие на ее семью, то будет благоразумнее поддерживать с ним дружеские отношения. Кроме того, пока священник не узнает, она может по-прежнему совершать ритуалы кри и пользоваться услугами целителей и шамана.

Отец Чистого Голоса никогда не исповедовал христианство. Но он понимал, что индейский агент поручил заботам священников передачу индейцам знаний белого человека. Вот почему черные сутаны стали открывать школы.

«Вот это да! Черная сутана из школы – у меня дома! – думал Чистый Голос. – Что бы это значило?

Бобо долго о чем-то рассказывал. Когда же он замолчал, заговорил Ловкий Охотник. Чистый Голос заметил, что дедушка сильно взволнован.

– Тот-Кто-Строит-Загоны говорил, что у нас должны быть свои школы в резервациях, чтобы наши дети оставались с нами, пока они получают знания белого человека. Об этом сказано в договоре. Я был на Совете и своими ушами слышал, как посланник королевы обещал нам это. Белый человек забрал нашу землю и нашу свободу. Мы не хотим отдавать ему наших детей, мы слишком любим их.

Священник недоуменно поднял брови и пожал плечами.

– Ты был там, когда заключали договор, – я не был. В то время я был десятилетним ребенком и жил в Нормандии, во Франции. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть твои слова.

– Даже маленькие муравьи любят своих детей и хотят, чтобы они всегда оставались рядом с ними, – не унимался Ловкий Охотник. – Орлы выкармливают птенцов в гнездах, пока те не научатся летать. – Дед взглянул на мальчиков, и Чистый Голос заметил тревогу в его глазах. Затем он продолжал, повернувшись к священнику. – Вы уже два раза забирали наших мальчиков-одногодков в вашу школу. Когда школьники возвращаются к нам, они похожи на сумасшедших чужестранцев. Они забывают язык кри. Они не помнят наши песни. Они больше не умеют танцевать. Они не могут охотиться и ловить рыбу. Они разучились работать. Они не хотят быть достойными молодыми людьми, какими положено быть в их возрасте. Они сбиваются в кучу, как овцы. Их руки, ноги и грудь становятся хилыми из-за того, что они долгое время живут в четырех стенах и едят нечистую пищу. Они уходят в город и пьют алкоголь. Они то и дело бегают к индейскому агенту и к вашим черным сутанам, чтобы сплетничать о своих родителях и старейшинах. Они потеряли уважение к нам. Такое впечатление, что они стыдятся нас. В их сердцах – смятение. Двое из них уже лишили себя жизни. – Дед хотел продолжить, но потом взял себя в руки и лишь глубоко вздохнул. – Мы даем вам детей с сердцами полными надежды, а вы возвращаете нам юношей, больных духом.

Школе всего десять лет, возражал священник. Ученики слишком рано возвращаются в свои резервации к старому образу жизни, и все усилия учителей, занимающихся их воспитанием, идут насмарку. Это правда, что дети, которые поступают в школу в двенадцать или тринадцать лет, а оканчивают в пятнадцать, получают только поверхностное образование и похожи на недопеченные пирожки. Он рад сообщить, что индейский агент недавно согласился платить за то, чтобы индейские дети начинали учиться в школе в восемь лет, как дети белого человека, и теперь он сможет взять в школу Пловца, которому исполнилось десять лет. Он узнал, что в недалеком будущем все индейские мальчики и девочки должны будут учиться в школе-интернате с четырех или пяти до восемнадцати лет. При этом они будут приезжать домой только на две недели в году. Только при таких условиях церковь сможет выполнить поручение канадского правительства – обучить индейцев цивилизованному образу жизни.

Тот-Кто-Стоит-Прямо выслушал обоих мужчин с уважением.

– Мой отец правильно говорит. Он хочет, чтобы наши дети оставались с нами. Он хочет, чтобы школа находилась здесь, среди нас, как обещала королева, чтобы мы могли заботиться о своих детях, пока они учатся, и чтобы они сохранили язык и обычаи кри. Мы заключили договор на языке кри. Если наши дети забудут свой язык, они не будут знать, о чем мы договорились с королевой.