Алексей Иванов - Еврей в хорошем смысле этого слова. Биографическая повесть в трёх частях и двух приложениях о юности, дружбе, любви и многом другом

Кто это такие, мы с Аркашей, естественно, не знали, но конверт нам понравился, и мы согласились со словами благодарности.

Отмечать всё решено было в субботу. Сёма сказал, что родители посидят полчасика и уйдут к друзьям. Кроме этого, он еще сообщил, что также будут его уже совсем взрослые друзья-музыканты, с которыми Сёма иногда играл в ансамбле под названием не то «Жизнь», не то «Молодость» (это именно с ними Сёма исполнял музыку Гершвина носом в восьмом классе на выпускном), и они «с собой принесут». Короче, мы с Аркашей предвкушали шикарный вечер.

По прибытии на место мы были представлены родителям и вроде бы произвели хорошее впечатление. И вот тут мы совершили ошибку: вместо того чтобы просто вручить пакет со словами: «Поздравляем!», мы зачем-то решили достать наши подарки, бутылка при этом почему-то оказалась у меня. В глазах Сёминой мамы мелькнул неподдельный ужас, но, надо отдать должное этой мужественной женщине, она сумела быстро взять себя в руки (как выяснилось, отложив все разборки на потом). Родители даже не отменили свой «дружеский» визит, и день рождения реально прошёл очень здорово. Остались отличные впечатления и от знакомства с музыкантами, и от песен, которые они пели, и от вкусной еды под вкусную же «запивку»… Вспомнили мы с Аркашей о событиях того вечера примерно через месяц, после очередного родительского собрания. На нём мама Сёмы трагическим голосом сообщила, что они с мужем сомневаются, в правильное ли место они отдали своего мальчика. На вопрос классной руководительницы: «Почему же Вы сомневаетесь за вашего мальчика?» был дан душераздирающий рассказ о втягивание её сына в распитие спиртных напитков и всё такое. Знала бы мама про шестой класс… и всё такое.

В общем, последствия были, мягко говоря, не очень приятными, а реноме алкаша закрепилось за мной не только среди мальчишек и девчонок, но также их родителей.

Ещё один, надо сказать, совсем не прикольный алкогольный случай связан опять-таки с 1 сентября, но уже в 10 классе. Тогда начало нашего заключительного учебного года мы решили отметить уже почти всем классом. Собрались спонтанно на квартире одной из девчонок. Парни вывернули все карманы для покупки, сами понимаете, чего. Собранная сумма составила восемь рублей с двадцатью примерно копейками. И чтоб вы представляли, купюр в этой кучке было всего две или три номиналом по одному рублю, всё остальное – мелочь, включая и желтенькие монеты копеечного достоинства.

За «горючим» отправили нас с Сёмой (Славы и Аркаши почему-то не оказалось). Так или иначе, вскоре мы уже стояли перед винным отделом в соседнем доме. Выбор нельзя было назвать очень богатым, но он всё же был: либо коньяк за 8 рублей 12 копеек (12 копеек стоила бутылка, 8 рублей – её содержимое), либо вино «Белое крепкое» за рубль две (расклад стоимости составляющих цены вы можете прибросить сами). В ходе двухминутного совещания выбор был сделан… ну, в общем, не в пользу качества, как это почти всегда и бывало в СССР.

После этого Сёма высыпал наши «золотовалютные резервы» в блюдце для денег. Брови продавщицы, надо сказать, шикарной дамы весом примерно в центнер, из которого как минимум четверть составляли золотые украшения, удивленно поползли вверх: «Что это?» – «Это? – переспросил Сёма. – Это денежные знаки». После такого аргумента ответить «девушке» было нечего, и через мгновение мы стали счастливыми обладателями восьми бутылок вина. И тут, как только мы вышли из магазина, на нас с Сёмой практически одновременно напало «большое зелёное животное». Нас стала душить жаба. «С какой стати все восемь бутылок отдавать остальным? – рассуждали мы. – Они и на… три не наработали». В конечном итоге решили отдать половину, а оставшиеся четыре спрятали в разных местах в подъезде. Правда, один сильно умный мальчик одной, кстати, с Сёмой национальности попытался обратить внимание всех на этикетку. По его расчетам мы принесли маловато. Однако Сёма очень доходчиво и убедительно сказал, что «это старые этикетки, которые напечатали, видимо, очень давно. И вообще, где ты сейчас найдёшь приличное вино по рублю, минимум – по два. А если не верите, сходите сами и проверьте». Проверять никто не захотел, включая умного мальчика, предпочтя этому другое действие. И началось! Выпиваем «дозу» с коллективом, выходим в подъезд вдвоём якобы покурить (ну и покурить, конечно, тоже) и догоняемся экспроприированным запасом.

В общем, результат такого марафона оказался для меня практически таким же, как для воина, который первым пробежал марафонскую дистанцию. Тот, по легенде, умер, хотя бы успев крикнуть: «Радуйтесь, мы победили!» Я же крикнуть ничего не успел, поскольку в ходе медленного танца с одной из одноклассниц почувствовал, что меня сейчас вывернет, и успел только выскочить на лестничную площадку… Следующие часа полтора меня «не было», я находился практически без сознания. И слава Богу, а то пришлось бы слушать всё, что обо мне думала моя партнёрша по танцу, а так мне пацаны потом передали. Они же рассказали, что Сёма сильно матерился, когда отмывал за мной площадку. Он был так зол, что ушёл домой, даже не дождавшись меня из «комы». Ну на следующий день я, естественно, принёс свои извинения, и мы обратно помирились.

Этот случай сильно подорвал мой имидж бывалого пьяницы, о чём я, конечно, очень сожалел и никогда больше не прикасался к «Белому крепкому». Хотя нет, вру, прикасаться всё-таки пришлось, а вот пить его, к счастью, так и не довелось. Об этом случае расскажу позже – во второй части.

Как я упоминал в первых главах, после окончания седьмого класса всем учащимся полагалась так называемая трудовая практика. Наши три класса поехали на сбор огурцов в совхоз «Морской». Уж не помню почему, но ни меня, ни Славика на этой практике не оказалось, о чем мы потом жалели страшно (напомню, что Сёма пришёл к нам только в девятый класс). Так вот, училась у нас в классе такая девушка Варвара, с которой Аркаша поддруживал весь седьмой класс. Была она довольно симпатичная, а помимо этого была также племянницей весьма известного в стране и уж тем более в городе спортсмена, в то время уже спортивного функционера. Через это отличалась Варвара довольно резким характером и определенной широтой взглядов. Видимо, в силу обозначенных качеств, а также зашкаливающего либидо, эта самая Варя варварским способом лишила невинности Аркашу, а заодно и себя. И так они, что называется, в процесс втянулись, что не могли уже остановиться и занимались этим практически каждый день аж два следующих года. К концу девятого класса Аркаша заметно подвымотался и к тому же стал замечать, что на Варе-то, собственно, свет клином не сошелся, есть и другие симпатичные девчонки и… как говорится, процесс пошёл (об этом и не только подробнее в одной из следующих глав).