Галина Долбенко - Вакханалия, или Хренотень по-русски. Рассказы из русского быта

– Сейчас сходишь в магазин, накупишь всякой всячины. Потом позовем твоих друзей и устроим банкет. Значит так: возьми китового брюшка, сыра, колбасы, тортик, конфет. Фруктики и овощи у нас есть. Пока ты ходишь, я начну готовить…

Все, кроме китового брюшка, выдолбленного из массы соленого льда, именовавшегося в стародавние времена океаном, было синтезировано и выращено в колбах и ретортах. По большей части все это продавалось либо в тюбиках, либо в виде таблеток.

И в силу того, что брюшки были натуральные, это сильно радовало Сережу. Тем более, что это было довольно дорогое удовольствие. За добычей китового мяса следили строго и поэтому и речи быть не могло ни о каком блате через дядю Толю. Все покупалось на кровно заработанное.

– Мам, может ты со мной сходишь? – спросил он, одевая что-то наподобие гидрокостюма.

– Нет, Сереж, ты уже взрослый. Сходи один. Ты же знаешь, что в наше отсутствие в дом могут пробраться призраки или полтергейсты и либо покрушат, либо стащат чего, – она погладила его по голове и он немного скис.

Несколько сот лет назад Земля резко похолодела до минус трехсот градусов и это повлияло на параллельные миры. Они перемешались и проявились. Те, кого мы называем умершими, или призраками, и обитатели иных миров стали жить бок о бок с людьми. И как им и полагается, принялись хамить. Законов не признавали. Людям завидовали. Проникали в их жилища и учиняли беспорядок. Позже был принят пакт о мирном сосуществовании. Но случаи проникновений продолжали иметь место.

– Ну включи поле, – хныкнул подросток.

– Ты же знаешь, мы на всем экономим после смерти твоего папы. А поле съедает солидную долю наших средств. Так что, если я не на работе, лучше уж я буду стеречь дом…

Когда он стоял на пороге, Любовь Васильевна крикнула с кухни.

– Ой, Сереж, еще не забудь купи пару бутылок кислорода. А то нам скоро дышать будет нечем.

Сережа с сеткой-сумкой выплыл наружу. Он продвигался в мутном свете неоновых вывесок в обжигающе-холодном жидком кислороде, покрывшем землю. Люди покупали кислород в бутылках, хотя все вокруг было в нем, как в стародавние времена покупали воду, хотя она капала с неба дождем и текла в реках. В бутылках же продают очищенное.

Холода Чесноков Сережа не чувствовал, потому что у него был новый прогулочный костюм модной марки. Все ребята из класса завидовали ему. Подарок дяди.

У поворота, пропустив пролетевшую тонированную торпеду – это гоняет сынок самого богатого человека в городе, – он наткнулся на сидящего нищего призрака. Старик был прозрачен, черен и никому не причинял зла. Иногда, чтобы выклянчить милостыню, он снимал на потеху прохожим свою голову с плеч и ею жонглировал. Иногда, как на балалайке, бренчал на оторванной своей ноге. Потом, естественно, приставлял ее обратно.

– Привет, старик, – пробулькал мальчик.

– О, Серешшка, здаровааа, – прошелестел звуками призрак.

– Расскажешь, как ты за грибами ходил в лес, монетку дам.

– О, это было тысячу лет назад. На земле росла трава. И деревья, знаешь что это такое? Деревья были ростом с… Большие, высоченные. А под ними грибы… Они после дождя хорошо шли…

Сережа грустно кинул монетку призраку и поплыл, медленно переступая отяжеленными ботинками по мостовой или что-то в этом духе. Он передвигался вдоль домов, похожих на огромные цисцерны из-под бензина, или на парники в Швеции, и смотрел.

На перекрестке мутнел розово-голубой рекламный щит с веселым разудалым белобородым дедом в красном: «Счастливого нового года!» А в круглых узких иллюминаторах кафешки, из которых лился яркий свет, виднелись довольные лица людей. Кто-то пришел со своей девушкой на первое свидание. Кто-то отмечает сдатую сессию. У кого-то день рождения в кругу друзей.

«А ведь мне сегодня стукнуло еще один год с тех пор, как я родился, – подумал Сережа Чесноков, – а я ничего путем не видел.»

В торговом центре было полно народу. Горел веселый дневной свет. Пестрели гирлянды. Звучала «Джингл белл, джингл белл…»

– Дорогие жители города, гости города, призраки города, ну и все, кто выжил, и еще пока живет, – в громкоговоритель звучал шутливый голос, – рад приветствовать вас этим очередным безнадежным вечером у нас в Гранд Складе…»

– Дебильная шутка, – пробурчал под нос Чесноков, снимая в фойе скафандр.

Встав на электрическую каталку, чтобы не разуваться, он медленно покатил в продуктовый отдел.

Выбирая разнообразные тюбики с тортами, он увидел желтый бантик на длинной косичке. Поворот лица…

– Нинка… – прошептал он и как крикнет: – Нинка!

Это была без сомнения Нина Кудрявцева, в которую он как со второго класса влюбился, так и не переставал относиться с нежностью. Не забыл ее даже, когда она вместе с родителями пять лет назад уехала далеко. Он тут же подбежал к ней, а она с радостно раскрытым ртом стояла и держала в руках таблетки «Бананы» и «Апельсины».

– Нинка! Ты вернулась? – он чуть не удушил ее в объятиях.

– Сережка, вот ты медведь. Да, мы только вчера приехали.

– Насовсем?

– Не знаю. Пока да.

– А у меня днюха сегодня. Пошли ко мне. Я пригласил человек десять.

– Хорошо, я только родителей предупрежу. Она нажала запястье:

– Родительский номер. Мама, папа. Я иду к Сережке Чеснокову, моему бывшему однокласснику, на ДР. Приду поздно.

После этого они быстро закупили остатки и помчались к нему. Любовь Васильевна как увидела симпатичную девчушку, всплеснула руками и потрепала ее по щечке:

– У, какую невесту домой привел. Наверное, она вкусная. Так бы и съела.

Прибывшие к этому времени пара аболтусов услыхали и весь вечер так и величали их «Невеста Нина, ты…», «Жених Серый, ты…»

Когда праздник кончился, Любовь Васильевна сказала, чтоб Сережа проводил девочку до дому, а потом вернулся на такси.

Одеваясь и собираясь, подростки шутили, переговаривались, пихались. А Любовь Васильевна смотрела на них, а в особенности на своего сына и на его подружку, и умилялась. А когда они ушли и женщина осталась одна, она вдруг ни с того, ни с сего разревелась и через слезы вставила в распылитель бутылку с кислородом, которую Сережа заботливо не забыл купить в магазине. Потому что воздух заканчивался, гости выпили весь кислород. И им бы сегодня ночью нечем было дышать. Пришлось бы снова идти к соседям занимать несколько бутылок кислорода. Но не отпраздновать деньрождение единственного сына она не могла. Что ждет завтра? Может оно и не наступит вовсе.

Девушка в голубом коротком платье и распущенными длинными черными волосами появилась передо мной внезапно. Я кисло просматривал утреннюю газету, сидя в парке, и вдруг в меня вперилось ее веселое и живое лицо. Она мне игриво улыбалась.