Валя Шопорова - С тобой

– Да.

Старший кое-как открыл шампунь, но тут же столкнулся с новой проблемой – как выдавить его в руку, если рука всего одна? Пронаблюдав несколько секунд за его хмурыми размышлениями, Дориан мягко забрал бутыль обратно себе и предложил:

– Давай я помогу?

– Ты предлагаешь помыть мне голову?

– А почему нет? Что, я не справлюсь с этим? И так будет даже лучше, потому что не надо тебе руки задирать, если и так рёбра болят.

– Дориан, не надо стремиться всё делать за меня, – в голосе Леона была ожидаема обида, но звучала в нём грусть, она же скользнула в глазах.

– Леон, я не пытаюсь всё делать за тебя, я просто хочу тебе помочь, – смотря близнецу в глаза, младший неосознанно коснулся его руки. Эту привычку было не в силах усмирить даже понимание того, что сейчас она может быть неуместна.

Леон подумал какое-то время, но всё-таки согласился.

– Хорошо, помоги мне. Мне действительно будет сложно сделать это самому.

– Так бы сразу! – воодушевившись и улыбнувшись во все тридцать два зуба, воскликнул Дориан. – Тогда закрывай глаза и расслабься!

Глупо и как-то слишком радостно. Дориан чувствовал себя массовиком-затейником, но, наверное, так и надо. Нужно быть радостным и улыбаться, нужно показывать брату, что всё хорошо, чтобы он забыл про боль и про то, что с ним что-то не так. Надо излучать позитив, которого хватит на двоих.

– И повернись лучше спиной и голову запрокинь, чтобы пена на лицо не текла, – добавил младший.

Получше намочив Леону волосы, он вспенил в ладонях шампунь и максимально осторожно приступил к мытью.

– Ты говори, если я вдруг дёрну или ещё что-то не то сделаю, – снова обратился Дориан к близнецу.

– Пока всё хорошо.

Помывка прошла нормально, хоть и затянулась. Но Дориан сделал это почти осознанно, потому что мытьё головы было поводом касаться Леона, а ему так хотелось потрогать его подольше. Смешно звучит. Но Дориан так соскучился по тому контакту, когда не нужно бояться, что тебя оттолкнут и у тебя разобьётся сердце.

Смыв пену и с головы, и с тела Леона, Дориан закрыл кран и первым выскочил из душевой кабины. Быстро отжав сползающие под собственной тяжестью штаны прямо на пол, он взял большое полотенце и с улыбкой протянул его близнецу.

Во взгляде Леона вновь мелькнуло хмурое непонимание, но он ничего не сказал и обернул полотенце вокруг бёдер. Близнецы переместились в спальню старшего.

– Сейчас окно закрою, а то продует тебя ещё, – произнёс Дориан и сразу же претворил свои слова в действия.

– Сомневаюсь, что от лёгкого холодка со мной может что-то случиться.

– А вдруг? – младший скрестил руки на груди. – Я не хочу, чтобы ты снова в больницу попал. Лучше перестраховаться.

– Да уж, – усмехнулся Леон, – всю жизнь не болел, а тут слегка подует на меня, и сразу слягу с пневмонией.

– Не смешно.

Подойдя к близнецу, Дориан накинул ему на голову так кстати прихваченное второе полотенце и растёр волосы.

– Д… Дориан, тебе не кажется, что это уже перебор? – спросил Леон, сдвинув полотенце назад.

– Нет, – невозмутимо ответил младший и закинул полотенце себе на плечо. – Сейчас фен принесу, нужно тебе волосы нормально высушить.

Когда он вернулся с феном, Леон потянулся к аппарату, но Дориан отвёл руку в сторону и сказал:

– Я сам.

– Дориан, ты думаешь, я совсем ничего не могу? – в вопросе старшего не звучало претензии, только желание узнать ответ, и это радовало. – Не нужно из кожи вон лезть и всё делать за меня.

– Я просто хочу позаботиться о тебе и мне это совсем несложно. Вон, ты целых восемь месяцев так жил.

– И ты хочешь вернуть мне долг?

Дориан склонился к близнецу, смотря в глаза, в кой-то веки Леон не отвёл взгляд.

– Я просто хочу позаботиться о тебе, – повторил младший. – И какие-то долги здесь совсем ни при чём.

«И я надеюсь, что не пройдёт столько времени, чтобы я мог в полной мере вернуть тебе долг», – мысленно добавил он.

– Хорошо, если ты так настаиваешь, я тебе уступлю, – согласился Леон.

– А ты всегда мне уступаешь! – задорно воскликнул Дориан. – Видишь, ты уже вспоминаешь, как было.

– Может быть…

Сняв мокрые штаны, чтобы не намочить постель брата, Дориан забрался на неё и, включив фен и настроев его на небольшую температуру, приступил к сушке. Перебирал волосы старшего, прочёсывал их пальцами и всё время что-то приговаривал.

Совсем расслабившись от такого ненавязчивого массажа и мурлыканья над ухом, Леон запрокинул голову и закрыл глаза.

– Вот видишь, получилось, что я тебе ещё и приятно делаю, – улыбнувшись, произнёс Дориан. – А ты упрямился.

Леон угукнул в ответ. Поползав вокруг него на коленях, младший сел перед ним, провёл рукой по волосам, проверяя, сухие ли они, запустил в них пальцы, чуть оттягивая вверх. Скользнул кончиками пальцев по линии роста волос и ощутил под ними рубец; Леон открыл глаза, и снова в его взгляде отражалось то затаённое, изучающее.

– У меня тоже есть шрам на виске, – улыбнувшись, произнёс Дориан, улыбка получилась грустной. – Только у тебя он на левом виске, а у меня на правом, – он коснулся шрама близнеца, а после своего. – Теперь мы и в самом деле как отражения друг друга.

Посидев так ещё немного, смотря близнецу в глаза, Дориан вздохнул и положил фен на тумбочку, чуть отсел.

– Нужно одеться, – произнёс Леон, снова старательно смотря в сторону, и встал.

Предвидя инициативу Дориана, он добавил:

– Но позволь хотя бы это мне сделать самому.

Младший, привставший до этого и готовый вновь броситься на помощь, покорно сел обратно. Наблюдая за тем, как Леон неторопливо одевается, он словил себя на мысли о том, что, наверное, не стоит так бесстыдно разглядывать обнаженного брата. Всё-таки то, что они не стесняются друг друга – это одно, а подобный интерес – это уже совершенно другое. Он может быть истолкован неправильно, в том числе и самим собой.

Одевшись, Леон вернулся на кровать. Дориан произнёс:

– Давай я помогу тебе надеть корсет.

Старший скривился от такой перспективы и ответил:

– Я уже задолбался в нём ходить. В нём дико неудобно. Думаю, я вполне могу обойтись и без него, рёбра-то у меня уже срослись.

Подумав немного, младший надел корсет на себя, завёл руки за спину, пытаясь справиться с застёжками. Сделать это было катастрофически сложно. Казалось, корсет был разработан специально с расчётом на то, чтобы больной, устав мучиться в оковах, не смог его самостоятельно снять.

Всё-таки застегнув корсет, Дориан глубоко вдохнул, что далось ему с трудом, очень уж тугой была вещь.

– Да, ты прав, он очень неудобный, – произнёс младший, развернувшись к близнецу. – Как же ты дышал в нём? Или это моим лёгким только дай повод, чтобы нормально не работать?