Валя Шопорова - С тобой

Но Дориана ждало глубочайшее разочарование. Зайдя в палату, он увидел, что между кроватями была установлена плотная шторка; дверь располагалась со стороны пустой кровати, потому от порога он тоже ничего не смог увидеть.

– Ложитесь, – произнесла медсестра, указав на пустую койку.

Дориан кивнул и направился к кровати, не сводя взгляда с треклятой шторки. Проведя все необходимые предварительные процедуры, медсестра ввела иглу в вену младшего Ихтирам и, закрепив её, включила аппарат.

Дориан наблюдал за тем, как по трубочке, теряющейся за шторкой, утекает из его тела алая вязкая жидкость, испытывая от этого странное, неосознаваемое удовольствие. Ему нравилось то, что именно он отдавал кровь Леону. Они всегда были единым целым, и он бы не допустил, чтобы в венах близнеца текла какая-то чужая кровь.

Леон был сейчас так близко и, казалось, так далеко, потому что белоснежная преграда не позволяла различить ни черты. Искушение было слишком велико.

Медленно, чтобы не потревожить иглу, Дориан потянулся к шторке, желая отодвинуть её и хотя бы мельком взглянуть на брата, но его остановила несколько сонная, но всё равно бдительная медсестра.

– Не двигайтесь. Вы можете нарушить процесс.

Поджав губы, Дориан покорно вернул руку на место, продолжая жечь взглядом ненавистное полотно.

– Пожалуйста, отодвиньте шторку, – попросил он.

– Извините, но я не могу этого сделать.

– Почему? Я просто хочу посмотреть на брата. Разве от этого может что-то случиться?

– Доктор распорядился установить ширму. Я не могу идти против его указаний.

– Я никому не скажу об этом.

– Извините ещё раз, но я не сделаю этого.

– Неужели вам сложно? Там лежит мой брат-близнец, и я всего лишь хочу увидеть его, а мне не позволяют этого сделать. Прошу, отодвиньте шторку…

Хоть это и было сложно, но медсестра стоически выдержала все уговоры-манипуляции младшего Ихтирам и не поддалась на них. Не привыкший к отказам Дориан даже попытался развести новый скандал, но так вовремя появившаяся заведующая быстро осадила его. Несмотря на всю свою профессиональную выправку, женщина не смогла полностью скрыть того, как сильно Дориан уже успел достать её своими выкрутасами.

И после процедуры переливания Дориану не позволили даже мельком взглянуть на близнеца. Это пугало и заставляло совсем теряться в происходящем. Что же такое могло быть с Леоном, что его даже нельзя было увидеть?

Мучась вопросами, на которые ему было некому ответить, Дориан топтался около палаты Леона, придерживая перебинтованную руку. Теперь он хотя бы знал, где лежит старший, и мог денно и нощно дежурить под дверью. Но вахту пришлось прервать в зачатке, потому что Дориан вспомнил кое-что, что заставило его в ужасе распахнуть глаза.

Ворвавшись в ординаторскую, он дрожащим голосом обратился к доктору Иннганаморте:

– Я вечером курил марихуану…

Врач отложила чью-то историю болезни и подняла к нему строгий взгляд.

– А раньше вы не могли об этом сказать? Я же спрашивала вас про употребление наркотических препаратов?

– Я забыл…

Дориан виновато, с обречённым видом опустил голову. Это была уже не рассеянность. Это клинический идиотизм.

Он особо не задумывался над вопросами врача, потому что знал, что не пил спиртного в этот день или накануне, и что у него не было никаких заболеваний, которые могли передаться при переливании крови. А про то, что накануне покурил травы, он просто забыл, за что сейчас ненавидел себя и проклинал. Если для Леона его кровь станет ядом, он себе этого не простит.

– У меня нет слов, – ответила доктор.

– Это очень опасно? Что теперь делать?

– Теперь уже ничего не сделаешь.

Дориан готов был упасть в обморок от слов врача, но она продолжила высказывание:

– Кровь обратно изъять мы не можем. Будем продолжать наблюдать вашего брата. А вы наконец-то езжайте домой.

Дориан отрицательно замотал головой.

– Теперь я точно не уеду. Я буду здесь, пока меня не пустят к Леону, и я лично не уверюсь, что с ним всё будет хорошо.

– Послушайте меня, – вздохнув, проговорила доктор. – Во-первых, Леону предстоят ещё пять операций, и пока не будет проведена последняя, к нему не пустят никого. Во-вторых, мы взяли у вас большую порцию крови, и вам требуется отдых. А с учётом того, что вы недавно принимали наркотик, вам стоит поберечь себя вдвойне. Езжайте домой, отдохните и выспитесь. А мы сообщим вам, когда появится смысл вам приезжать сюда.

– Я не уеду.

Решив, что спорить бесполезно и себе дороже, доктор сходила за Фишером, с ним пришли и Эван и Леонард. Дориан долго отпирался, твердя, как на повторе, что он останется здесь, с Леоном, но в итоге всё-таки согласился поехать домой. Рональд всегда умел подбирать правильные слова и доводы.

Выйдя на улицу, Дориан обнял себя за плечи, невидящим взглядом смотря перед собой – утро было зябким и, несмотря на лучи солнца, пробивающиеся через завесу молочных облаков, казалось невероятно хмурым, а после направился к своему автомобилю, но его остановил Эван, положив руку на плечо.

– Ты куда собрался? – спросил Прежан.

– В машину. Вы же сами уговаривали меня поехать домой. Или уже передумали? Если так, то я пошёл обратно.

Эван сжал его плечо чуть сильнее, не позволяя сдвинуться с места, и ответил:

– В таком состоянии мы тебя за руль точно не пустим. И одного тебя не оставим. Иди в мою машину, я тебя отвезу и побуду с тобой.

– У тебя дома Локи один, – напомнил Леонард.

– Я позвоню няне.

– Лучше сделать по-другому. Ты езжай домой, а я поеду с Дорианом.

– Не надо никому со мной ехать, – отозвался Дориан и, передёрнув плечами, поморщился. Ему было больно, и он даже не понимал, в теле ли или в душе.

– Это не обсуждается, – отрезал Эван.

– Да, пожалуйста, послушай нас, – согласился с другом Норват и коснулся спины младшего Ихтирам, мягко подталкивая его в сторону своего автомобиля.

Сил спорить не было, душа была выжата и пережёвана. Когда они сели в машину и вокруг неё собрались те, кто не ехал вместе с ними, Фишер сказал:

– Послушайте, нам надо сделать так, чтобы никто не узнал о том, что случилось…

– Рональд, как ты можешь даже сейчас думать о чёртовой репутации? – непонимающе спросил Дориан, перебив продюсера, и поднял к нему измученный взгляд.

– Я думаю не о репутации, а о Леоне. Дело в том, что пока нет возможности перевезти его в другую клинику, его состояние этого не позволяет. А если ваши поклонники узнают о том, что случилось, и о том, что он здесь, то они оккупируют больницу, будут рваться внутрь и так далее. Это будет мешать всем. Поэтому нам нужно сделать так, чтобы никто не узнал о том, что Леон здесь.

– И что ты нам предлагаешь делать? – поинтересовался Эван.