Сергей Венедов - Игра в бирюльки

© Венедов С. И., 2019

© Оформление ИПО «У Никитских ворот», 2019

В редакцию «Консула» поступила рукопись, автором которой является дипломат, профессиональный и жизненный опыт которого вызывает доверие. Не так давно в Питере была издана книга его очерков «Следы на снегу», привлекшая читателей точностью оценок международных событий и искренностью личных наблюдений.

Родившись на Украине, Сергей Венедов исколесил с семьей военного юриста весь Союз и закончил школу в Казахстане. Получив диплом МГИМО, 25 лет отработал в системе МИДа на европейском направлении, а в годы перестройки возглавлял новый отдел по правам человека и участвовал во всех переговорах на эту тему в рамках ООН. Потом много лет служил переговорщиком в системе международных гуманитарных организаций, в том числе в группе советников в Защитных силах ООН в бывшей Югославии и в руководстве представительств Международной организации по миграции в Москве и в Париже. Но, в конце концов, верх взяло настоящее призвание – работать со словом. Сначала несколько переводов беллетристики с румынского и французского, защита диссертации о культурной политике Франции, три монографии и десятки журнальных статей на эту тему. Параллельно работа переводчиком-фрилансером в Лингвистической службе ООН в Женеве, а под занавес – несколько лет работы в блогосфере, породившие сборник «Следы на снегу».

И вот, наконец, 250-страничная рукопись романа под условным названием «Мерзляк» о непростом житье-бытье советских и российских дипломатов в Европе на исходе перестройки. Это книга размышлений, в которой нет ни одной придуманной страницы, а «голая» правда, иногда режущая слух, вперемешку с горечью разочарований, потерь, но и с радостями жизни.

Роман можно назвать «интимистским», потому что его герой, или, скорее, антигерой – бесконечно колеблющийся, еще не старый человек, стремящийся найти свое место под солнцем, но не покривить при этом душой, и не предать никого – ни родину, на службу, ни семью.

С этой рукописью знакомился авторитетный российский литератор Лев Аннинский, который отметил литературную выучку автора и оценил откровенность, эмоции и иронию. Он считает, что некоторые аспекты высвечены и прозвучали очень выразительно и актуально, например, поведение исламских иммигрантов в пригласившей их наивной Европе. Интересны критику и отношения героя с Системой: когда надо «притворяться, но не предавать, бежать от реальности, фантазировать, мысленно эмигрировать, но не вступать в борьбу». То есть «хамелеонить по отношению к режиму», получая за это возможность рассуждать «о французской кухне, об омарах, улитках, лягушачьих лапках и, конечно же, о вине – какое с чем пить». Итоговое заключение маститого критика выглядело следующим образом: « Исповедь Артёма Васильевича Кранцева читается достаточно легко и насыщена вдоволь такими вкусными подробностями, как жизнь условиях скрытой «опеки» соотечественников, выезжавших за советский рубеж, или его мучения в ситуации неслыханной свободы эротических грёз. Можно печатать в журнале, а ещё лучше – издать книжечкой. Так что, в добрый час! »

Начало сентября. Жарко, потому что аэропорт Мариньян находится далеко от Марселя и дыхание Средиземного моря сюда почти не долетает. Зато над головой сверкает синее-синее небо Прованса. На ум приходит старая эмигрантская песня: «Вас ждет Париж и модные салоны, меня же ждет гражданская война, придется мне повоевать с Буденным, а вас уже несет в Марсель волна». В данном случае не морская, а воздушная. И речь, конечно же, совсем не об эмиграции. В 14 часов пополудни на бетон марсельского аэропорта ступил новыми ботинками новый секретарь советского генконсульства Артем Васильевич Кранцев 35 лет отроду.

Спрашивается, стоило ли пижонить, надевать в поездку новую обувь, если она теперь страшно жмет, а не сбросишь, не пойдешь же босиком.

По-кавказски смуглый пограничник вяло, но внимательно перелистывает зеленую книжечку дипломатического паспорта. Здесь это пока еще диковинка. Пропуск в капиталистический рай за три года до перестройки. Паспорт возвращается к владельцу. Можно двигаться дальше, то есть реально проникнуть в прекрасную Францию. Мушкетеры там, кардинал Ришелье, осада Ла-Рошеля, граф Монте-Кристо, собор Парижской Богоматери, площадь Пигаль, шампанское, куртизанки, бистро, высокая мода и все такое прочее. Первый приезд на Запад. Легальный. От этого просто захватывает дух и немного кружится голова.

На французской территории ничто особо не удивляет. Чисто. Красиво, как в фильмах Клода Лелуша. От жары чуть плавится асфальт. На фоне лазурного неба под палящим солнцем ярко белеет крупный разогретый гравий дорожек. Приезжего встречает с надписью в руках тучный водитель генконсульства. Простое деревенское, русское лицо. «Меня все кличут Михалычем», – доверительно и на всякий случай несколько подобострастно сообщает он, широко улыбаясь. Еще бы, прибыло небольшое, но все же начальство. Новый вице-консул. Надо быть начеку. Водителю невдомек, что сердце вновь прибывшего уже гложет первая щемящая тревога: как тут все сложится, в капраю-то?

Вокруг звучит иностранный язык, и не какой-нибудь франко-креольский, как во время его давней стажировки на экваториальном острове, а настоящий французский, хоть и немного искаженный местным, комичным южным акцентом без характерного грассирующего «р», еще недоступным новичку, прибывшему из страны холодов и медведей. Откуда-то негромко доносится уже знакомая местная мелодия: «Рандеву в раю – будьте осторожны: это ловушка». Что ж, по крайней мере, это ближе к истине… Но главное, что мы прибыли во Францию, а там будет видно. Вспомним исполненные мудрости слова генсека Брежнева: «Мы приехали в Париж… и это приятно». В Марсель прибыть не менее приятно.

На микроавтобусе генконсульства заветные дипномера, начинающиеся с числа 115, тоже зеленого цвета, как и диппаспорт, как незнакомый кустарник напротив или как доллар – символ абсолютной свободы и благополучия. Прямо-таки жизнь в зеленом цвете. Кряхтя и потея, шофер привычно, сноровисто укладывает в машину незатейливый багаж дипломата – потертый дерматиновый чемодан и две большие картонные коробки со скарбом на первое время – неизбежные спутники любого советского загранкомандировочного. Кастрюльки, уложенные рачительной женой, напоминают о себе, погромыхивая жестью. «Предупреждал ведь Светлану, что будет греметь, стыдоба, неудобно, но действительно, не бежать же сразу в магазин и тратить ценную валюту на кухонную утварь». Первая заповедь советских людей за границей – жестокая экономия валюты. Родина ее выдает негусто, а купить надо все. Иначе зачем ехать за рубеж.