Алекс Грарк - Качели любви. Проза

– Михаил! Сейчас оружие нам не помешало бы. Я вспоминаю недавний домашний разговор про нашего старого фронтовика-соседа. Попросили бы, думаю – он дал бы пушку на время. Сказали бы, что в поле потренироваться хотим…

– Так ты же сказал, что у тебя руки сильные и оружие не потребуется! – рассмеялся Говоров.

– Знаешь, я глаза этого парня хорошо запомнил! Злые неприятные глаза, встречаться взглядом с которыми совершенно нет никакого желания. И Мустафу именно он мог уложить. Хотя старик и был жилистым, массивным, но, зная, кавказцев, не удивлюсь, что смерть бомжа – на совести этого ублюдка! Этот «Мерседес» с номером 001 я запомню на всю жизнь!

– Ладно! – оборвал его монолог Михаил. – Давай подумаем, как он нас мог найти. Случайность? Или ещё что-то? Сандра здесь не при чём, ты ей о нашей машине ничего не сказал. Знаешь, пошарь в своей сумке, в карманах плаща поройся. Ощупай всё тщательно, нет там какого-нибудь «маячка»? Может быть самых небольших размеров: с пуговицу, компьютерную флешку. Сейчас этого добра найти сколько угодно можно. Если он убил Мустафу, то мог догадаться, что при посещении «берлоги» бомжа ты свой плащ заберёшь. Понять, что плащ не стариковский, ему, было бы несложно.

– Есть! – взволнованно вскрикнул Николай. – Наверное, про эту штуку ты толкуешь? В боковой карман плаща налепил…

Между сидениями он протянул Михаилу небольшое круглое пластиковое устройство с липучкой.

– Да, скорее всего это оно и есть, – согласился Говоров. – Теперь делаем следующее. Можайск мы все равно уже проехали и это хорошо. Сейчас будет эстакада с обратным разворотом в Москву, я в свое время здесь несколько раз бывал: подружка жила неподалеку от райцентра. Попробую одну хитрую штуку устроить. Ты лежи, как лежишь, будем считать, что тебя он пока не заметил.

– Что-то ты мне про подружку из-под Можайска никогда не рассказывал, – удивленно протянул Николай.

– Истории этой уже много лет, но ни с кем я о ней не делился. Поскольку – это моя боль… Тогда я на первом курсе ещё учился, и моя Алька в нашей группе была. Молодые были, сблизились быстро, друг без друга жить не могли, любовь – штука беспощадная! Однажды договорились, что я её в Горлово к матери познакомиться привезу на субботу-воскресенье. А ничего не вышло, потому что утром в пятницу она на занятия не приехала, а вечером я добрался сюда и… Короче, обширный инсульт у неё случился ночью, что у молодых бывает очень редко. Врачи ничего не смогли сделать и через несколько часов она умерла у матери на руках. Даже причину установить сразу не смогли. Мобильников тогда у нас не было, мог бы её хоть живой застать, попрощался бы…

– И ты столько это в себе носишь?

– Если бы ты её знал, то понял бы, что тогда творилось у меня на душе. Чуть руки на себя не наложил, прыгнуть с моста собрался… Такие, как моя Алька в жизни редко встречаются. Родители передали мне тетрадный листок с началом её стихотворения, видимо накануне написала:

Где-то солнце, где-то море,

Где-то шум, и гам, и песни,

Там не существует горя,

Лишь любовь царит в том месте!

Тогда я не всё про неё знал, а она не рассказывала, что была больна, – Михаил помолчал, мыслями умчавшись в недалёкое прошлое. – Даже если бы и рассказала, вряд ли что я смог бы сделать. С моста я в тот раз не прыгнул, а жениться не решаюсь до сих пор, забыть её не могу. Однако время раны лечит, теперь я хоть перестал зверем на баб смотреть… Но в загс меня и сейчас на аркане не затянешь! Ладно, Николай, поговорили, теперь приступаем к делу, лежи молча.

Михаил давно повернул влево в сторону минского шоссе, там он и предполагал на пересечении трасс, использовав эстакаду, избавиться от маячка. Дело это было сложное, но выполнимое. Главное, чтобы водитель «Мерседеса» ничего не заметил. При подъезде к повороту на трассу М-1, которая вела в Минск, Михаил убедился, что движение здесь было намного оживлённее, на трассе было много фур, и наверняка несколько фур должно было стоять на техническом «пятачке», где производят мелкий ремонт, перекусывают водители. Туда и устремился Говоров. Он объехал несколько большегрузых машин и остановился рядом с одной из них таким образом, чтобы преследователь был на виду. Как и ожидалось, тот тоже припарковался поодаль. Михаил вышел из «шестёрки», закрыл дверь и включил сигнализацию. Потом неторопливо оглядел свою машину со всех сторон и подошёл к двум разговаривающим у ближайшей фуры водителям – дальнобойщикам.

– До самой границы идёте? – спросил он ненавязчиво. – Или до самого Минска?

Крупный парень в светлой дырчатой фуражке небрежно сплюнул на обочину и поинтересовался в ответ:

– Тебе, земеля, чего-то нужно?

Второй водитель был на голову ниже первого, он подозрительно посмотрел на Михаила и спросил, вынув сигарету:

– Тебе, тосол, случайно не нужен? А то у нас его – в большом избытке! – здесь он изменился в лице и весело засмеялся, причём высокий сразу присоединился к нему. – Почти двадцать тонн под брезентом!

Михаил посмеялся вместе с ними и вынул из кармана пачку американских сигарет:

– Мне ничего не надо, спасибо. Угостить хочу наших братьев «Филипом Моррисом»!

Высокий водитель важно сказал:

– Не курю и не тянет! Отдай мою долю Пашке. Мы сейчас уже отваливаем, нам к утру в Минске нужно быть…

Пашка выбросил свою сигарету, которую он ещё держал в руке и аккуратно вынул из открытой пачки Михаила две неначатые.

– Спасибо! Давно американские не пробовал.

Заметив небольшое отверстие в брезентовом покрытии кузова, Говоров похлопал по нему рукой, успев незаметно сунуть маячок внутрь:

– Потихонечку всё начинает рваться! – сказал он и оглядел соседнюю машину, как бы сравнивая их.

– Да это мелочи! – отозвался Пашка, который не стал курить, а прибрал сигареты в карман спецовки. – Батька нам всё время новую технику обещает, но мы и этой-то рады. Работы пока достаточно и то хорошо…

– Нам пора, друг! – сказал высокий, и они направились к кабине.

– Счастливой дороги! – пожелал Михаил и не спеша пошёл к своей «шестёрке». Нужно было отъехать одновременно и ехать рядом с фурой, стараясь быть всё время впереди, а после уже постараться увернуться от водителя «Мерседеса».

Всё произошло, как и предполагал Говоров. «Мерседес» уехал на Запад, а «шестёрка», используя АЗС и просвет в трассе для разворота, помчалась вновь в сторону Можайска.

– Интересно, сколько минут ему хватит, чтобы сообразить, что совершил оплошность? – спросил Девятов, устроившийся на заднем сидении в нормальном вертикальном положении.

– Минимум три-пять минут! – предположил Михаил. – Этого нам хватит с избытком. Твой дружок ведь даже не догадывается, куда мы рванули. Я на повороте видел, как он внимательно всматривался, что там впереди фуры едет: «шестёрка» или уже нет? Кстати, сейчас мы с тобой недалеко от поворота к дачному посёлку, где по твоему описанию находится дом Сандры. Скоро вновь встретишься со своей любовью!