Александр Лейбо - Дедсад

Девушки синхронно глотнули пива из коричневых бутылок и посмотрели на него свысока. Шамик самоуверенно нырнул в карман «своего – не своего» пиджака и, как фокусник, вынул неизвестно чьи пятьсот рублей.

– За человечность! – сказал он. – Но в дальнейшем теплее и без гонора, ясно?

– Спасибо! Хорошо! – сказали они, как-то на двоих.

– Я на самом деле вас нарисую! – пообещал он и повторил звонок Рогову.

– Валик! Извини засранца! Я что тебя хочу спросить или попросить…

– Шамик! Иди в жопу! Что тебе из-под меня надо?

– Ты на автомобиле?

– На автомобиле…

– Возьми, пожалуйста, на Кавказ одного замечательного человека, ручаюсь за него как за себя! Ему очень надо, Валик, туда… Очень!

– Шамик, не проблема, но кто там – мужик или баба?

– А хрен его знает. Это я, Шамик!

– Кто? Ты? Ты серьёзно? Ну купил ведь?! Купил!

– Отвези к корням, очень попрошу!

– Ладно, только я не спонсор, позаботься о себе сам… Через три часа у меня. Шамик, ты целая история! С размахом!

– Берёшь? Под салютом всех вождей?

– Под салютом… Ленина обманывать никогда нельзя! Только без пьянки! И без друзей!

– О чём ты?

Итак, «народненькому» художнику Шамилю Сослоеву в последний момент удалось запрыгнуть в свободное «седло». Аппарат был достойный, дорогой и приёмистый, а о комфорте и говорить нечего.

– Твои-то волновались? – поинтересовался Валик, держась дороги М4.

– О чём? – спросил Шамик с заднего сиденья.

– О пучине пьянства и его последствиях… – засмеялся Рогов, а его подруга сказала:

– Как здорово! Вместе бросимся в пучину…

– Я вообще-то не пью, – смутился Шамик. – Это была случайность и недоразумение. Я не знаю почему, но так получилось… Угораздило. А «твоих» у меня нет, уже несколько лет.

После этих слов художник стал укачиваться и, стараясь не прислушиваться к их сердечным колкостям, засыпать…

Проснулся он через четыреста километров и попросился в туалет и чем-нибудь перекусить одновременно.

– Дождёмся заправки, старик, и если ты не против, там всё и произойдёт, – распорядился Валик. – Нам тоже не мешало бы размяться, а то одни только снеки в желудочно-кишечном тракте.

Минут через десять указатели подсказали месторождение небольшого оазиса по оказанию немудрённых услуг и естественных желаний автомобиля и человека. В кафе, занимавшем большой угол помещения, они обзавелись бумажными стаканчиками, горячим шоколадом и кофе. Всё это на скорую руку перепутывалось с круасанами и солоноватыми слойками.

– Извини, не запомнил имени, – повинился оттаявший Шамик.

– Вика! – тут же откликнулась девушка.

– Вика – это печенье… Тебе бы надо другое имя, эластичней.

– Какое печенье? – обалдела Вика.

– Какое? Овсяное. Рассыпчатое, – разглядывал её попутчик.

– Это дяденька Шамик шутит, – смеялся Рогов – О, ты его ещё не знаешь? Он такой плут!

– Чего это я плут? Объясни! Я могу быть чем угодно, вплоть до майонеза, но не плутом! Это ты, брат, не разбираешься в здоровом питании!

– Видишь, я же ещё получаю от него пинки и шпингалеты? – посмотрел Рогов на свой удачный выбор женщины.

– Нет, Валик, я у тебя в гостях, так что не могу критиковать или подкалывать – это только если ты захочешь.

– Не страшно, – улыбнулся Валик Вике. – А вот сам ты способен выдержать серьёзную плюху?

– Да ладно, чего это мы? – сказала Вика.

– От тебя способен, и от других теперь тоже!

– Ну хорошо, Шамик, сам напросился, хоть это и не разговор для бензиновой заправки… Я, мой друг, помню твои работы, когда ты был молод, и горяч, и чист, потом ты стал как бесконечный шашлык!

– Вот именно! – произнёс разволновавшийся Шамик.

– Что «вот именно»? Берёшь шампур и давай низать картинки – беспроигрышная кишлачная тема! Тоска по своей исторической родине выражена? А как же! Признание любви к родному народу? Читается в каждом штрихе или мазке? А как же! Есть, Шамик, есть бесподобные картинки, я не спорю, но до умопомрачения эксплуатировать кишлачную тему?! Это невыносимо! Кавказ так накачали пафосом, что у многих это уже псевдо-Кавказ! То же самое и по русским – только там пельмени!

– Валик! Ты мне правду сказал. Ты сказал мне то, что я на выставке увидел! Я увидел этот самый шашлык и то, что я деградировал! Шамик – это шашлык! – сказал он, и слёзы навернулись у него на глазах. И это были его слёзы. Настолько его слёзы, что «печенье» расстроилось.

– Можешь потом меня зарезать, но такова игра… И потом, я давно это хотел сказать… ты рано состарился… Что-то надо делать. Я люблю лошадей и этнические мотивы, но не в таком количестве… Понимаешь, легенды и мифы – тоже не до бесконечности. Если считаешь нужным сказать об этом, скажи, но не только об этом… И главное! Где философия? Художник должен быть концептуален и этим отличаться от других. Концептуален. Шамик, напомню: нравится это кому-то или не нравится, но мы все живём в двадцать первом веке… И в нём тоже кое-что происходит и будет происходить… Как-то интересно было бы увидеть… Я тебя не учу, я от тебя жду!

– Валик, это в десятку, как легко превратиться в говно! Вика! Видишь, я уже запомнил твоё имя?

– Не надо, Шамик, не заводись, этого я не говорил. И Вику не трогай! И вообще, делай что хочешь, может из тебя что-нибудь выйдет, кроме «народненького». Я буду рад! Поехали!

– Вот именно! И приехали, и поехали, – обобщил Шамик и тихо произнёс: – Извините…

Дорога была длинная и цветная, на всём протяжении с одним узнаваемым запахом – асфальта и отработанного бензина. Больше по повестке дня никаких аналитических выступлений в «партийной ячейке» не намечалось, и все ехали на реакциях.

– Смотри, какое название у деревни!

– Куда-куда поворот? Это ж надо такое придумать!

– Смотрите, какое поле! Сколько цвета! Намазал бы и съел!

– Да, ребята, это нас обогнала машинёшка стоимостью, как трёх-четырёхкомнатная квартира в Москве.

– Под Ростовом надо бы переночевать, – решил Рогов.

Конечно, на всей территории России расположилось лето, и одно это уже не только тело греет настоящим патриотам, но и душу тоже.

Хотя у отдельного патриота уже проскользнуло.

«С этими всё понятно, но меня-то куда несёт? – заёрзал Шамик и тут же смог успокоиться: – Куда надо, туда и несёт!»

Быстро нашли маленький постоялый двор с названием «отель», который наловчился зарабатывать на путниках. Быстро свалилась ночь, и никаких апелляций… Густая и многообещающая… С неохотой показала звёзды, опять же исключительно для удобства путников, чтобы точнее выстроить навигацию жизни. Быстро поужинали и быстро разошлись спать.

Вот так и ночь, быстро подобрала юбки и быстро исчезла. Путники мявкнуть не успели, как надо запрягать, и дальше… И чем раньше, тем просветлённее и резвее. Да и машины ещё не все проснулись, а только те, что «просветлённее и резвее». Встали быстро, быстро позавтракали и стали объезжать Ростов-на-Дону, но только не доблестных гаишников, которые ещё раньше встали и позавтракали, чтобы зоркими просветлёнными глазами следить за малейшими нарушениями правил дорожного движения. Причём делая это чистосердечно, по долгу службы, не запугивая и не намекая на санкции. Самые светлые воспоминания об этих сущих ангелах на казачьих дорогах. Играть развод – это не простая интермедия, играть тонкий развод – здесь уже нужны недюжинные артистические способности и профессиональный порыв к творчеству. Короче говоря, оштрафовали… И только через пятьдесят километров вся «партячейка» поняла, что развели… И развели красиво, остаётся только восхищаться, какие талантливые государственные служащие «едва сводят концы с концами» на провинциальных подмостках или дорогах отчизны. Без особой благодарности, без заслуженной славы, без признания самого народа.