Константин Крюгер - Озорные мужские рассказки

Подружившись с хозяином, я стал захаживать в гости на Осипенко регулярно. Успешно закончив МАТИ, Игорь всю пятидневку трудился в закрытом НИИ, а после службы пять дней в неделю до ночи «лабал» в одном из московских кабаков. В редкие свободные вечера и по выходным у Игоря собирались друзья – пообщаться, выпить и попеть под гитару. Мои нетрезвые потуги поучаствовать в задушевном многоголосом исполнении народных песен, всегда встречали полное «Кукино» одобрение «Третьим голосом у Тебя замечательно выходит!», сопровождаемое страдальческой ухмылкой. Визиты приятелей – музыкантов с подружками раздражали соседку донельзя, но управы на нас она найти не могла.

Порожняком подъём на третий высокий этаж по молодости лет осуществлялся легко, а вот с 3-мя – 6-тью бутылочками портвейна уже представлял определённую трудность. Но регулярные тренировки – «Достигается упражнением!» – своё действие оказывали. В обоих расположенных поблизости «шикарных» питейных заведениях, в ресторане ныне не существующей Гостиницы Бухарест, (на месте которой воздвигнуто грандиозное здание отеля «Балчуг Кемпински») и приснопамятном давно закрытом кабаке «Балчуг», швейцары хорошо нас знали и с готовностью отпускали веселящие напитки после закрытия магазинов.

Разница в возрасте более остро ощущается в молодые годы. Игорь был старше на шесть лет, и я смотрел на него «снизу вверх». Замечательный музыкант со спортивной фигурой, породистый мужественный облик дополнялся щёгольской одеждой, любящая красавица – певунья жена, что ещё можно желать от жизни. Я не завидовал – я очень хотел походить на него. Запавшая в память фраза, вычитанная в детстве в одной из назидательных патриотичных книг: «Делай жизнь с товарища Дзержинского!» совершенно естественным образом материализовалась – я хотел делать жизнь с Игоря. Не сотворив себе кумира, я подсознательно старался подражать ему манерами и повадками. В Игоре чётко ощущались железный внутренний стержень и высокая «по Гамбургскому счёту» порядочность, до этого встреченные только у Отца. Но Папа принадлежал к совсем другому возрастному пласту, прошедшему Войну, пережившему Сталинский культ и Хрущёвское потепление, а интересы нового старшего друга во многом совпадали с моими, и, кроме того, я не испытывал к нему чувства беззаветного преклонения, как к представителям старшего поколения.

Позднее, познакомившись с родителями Игоря, я понял, откуда в друге благородная непринуждённость поведения и выразительная внешность. Его отец, происходивший из старинного польского рода, всю жизнь прослужил на командных должностях в особых, частью закрытых районах Союза, выправка и стать сразу позволяли предположить принадлежность к офицерскому корпусу. Мама Игоря, происходила из Петербургской непростой семьи «бывших», и в описываемый период преподавала иностранные языки в Высшей Школе КГБ.

Послевоенная работа переводчицей на допросах «агентов вражеских разведок» подточила её нервную систему до крайности, но даже в зрелом возрасте сохранилась выразительная красота и аристократизм манер. Во время наших редких встреч она в общем разговоре участия не принимала, читала книгу, сидя в кресле в углу. Отец же, напротив, активно общался с друзьями Игоря и однажды на Первомайское торжество приготовил «фирменный», неописуемо вкусный плов, рецепт которого вывез со службы в Ленкорани.

Все государственные праздники традиционно начинали гулять у Игоря дома и продолжали на Большом Москворецком Мосту с видом на Кремль, откуда вечером отлично смотрелись волшебные гроздья салюта.

Кого я только ни встречал в гостеприимном жилище: всевозможные столичные рок-музыканты и кабацкие лабухи, приятели и институтские сокурсники Игоря и его жены. Большинство визитёров существенно превосходили меня годами, но дружески настроенные, не задавались перед «желторотым» студентом достижениями на всевозможных фронтах.

Замечательный музыкант и успешный скульптор из «Мастерской Иофана», Шура А. участвовал в строительстве Гостиницы ЦК КПСС 3 3 Ныне Президент Отель. на улице Димитрова и провёл для нас по закрытому для рядовых граждан объекту памятную нелегальную экскурсию.

Ранее упомянутый Сашка Д. трудился главным инженером сада «Эрмитаж», где, по его протекции, мы регулярно посещали «сейшена» заезжих музыкальных коллективов. Концерт польской группы «No To Co» по сей день остаётся одним из самых ярких впечатлений юности.

В музыкальном окружении Игоря я впервые и столкнулся с «отказниками», уволенными с «волчьим билетом» с основного, как правило, закрытого места работы, и перепрофилировавшимися в профессиональных кабацких «лабухов» в ожидании разрешения на выезд. Они регулярно повергали меня в изумление и щенячий восторг нестандартными оборотами речи и необычным поведением. Весело поглядывая сквозь толстые линзы сидящих на его тонком с горбинкой носу очков, клавишник «Старик Оппенгеймер» фразой «Я могу видоизменяться!», произнесённой исключительно к месту, довёл меня до колик.

В удлинённой «аляске» «Старик» производил впечатление вполне стандартных размеров мужичка, с небольшим уклоном в худощавость. Мой сокурсник Гарик, активно «утюживший фирму 4 4 «Утюжить фирму» – скупать у иностранцев носильные вещи с целью перепродажи », сподобился у заезжих итальянцев приобрести практически задаром две пары потрясающих джинсов необычного фасона с единственным швом на штанине. Но при последующем рассмотрении выяснилось, что уникальные изделия «от кутюр» рассчитаны на супер длинноногого, но очень тщедушного персонажа. Гарик даже за весьма смешные деньги замаялся пристраивать сверхмодные «обжимсы». Углядевший их мельком в трамвае у меня в сумке Оппенгеймер изъявил горячее желание. Но узрев сомневающуюся насмешливую улыбку, распахнул объёмную куртку и предъявил пугающее «теловычитание», а также произнёс сакраментальную фразу, прилипшую к нему навсегда. Выдающиеся портки «француз – отказник» таскал ещё года три до самого отъезда на историческую Родину.

Скрипач и вокалист «Васька» Василевский собирался по пути в Страну Обетованную надолго тормознуться в перевалочном Риме, для чего активно практиковал исполнение песен самых востребованных и модных тогда итальянцев на родном им языке. Опять же освоил самые необходимые, на его взгляд, выражения: «Felice di vederti! 5 5 «Давно не виделись!» – итал. » и «Сosa fai la sera? 6 6 «Что ты делаешь сегодня вечером?» – итал. », приводившие в неприкрытое восхищение регулярно меняющихся поклонниц.

Гитарист Валера Т. выступал параллельно в двух питейных заведениях: небезызвестных «Временах Года» в ЦПКиО и ресторане Гостиницы «Юность». Первый, один из самых популярных в то время Московских кабаков, мы посещали регулярно, но только третье отделение из четырёх музыкальных. В первом исполнялись разогревающие публику лёгкие музыкальные композиции без вокала, во втором звучали песни популярных советских композиторов, а, уже начиная с третьего шёл «па́рнас 7 7 Деньги из зала, уплачиваемые за заказ песни », и лабухи под заказ выдавали всё, что душа пожелает – зарубежные рок-хиты, восточные напевы и блатняк. Атмосфера в зале резко накалялась, и Валерка сразу после перерыва неизменно нас выпроваживал. В Парке по слухам «мазу держала 8 8 «Верховодила» – жаргон » опасная своей непредсказуемостью компания глухонемых, и во время четвёртого отделения в ресторане регулярно происходили «товарищеские недоразумения» с поножовщиной, в которых не доставалось только музыкантам.