Елена Ушакова - Этот вещий сон

Закрыв за ним калитку, ведьма кивком головы указала следовать за ней по извилистой узкой тропинке, вымощенной песчаником. Ступая за гадалкой, Александр не мог отвести от нее взгляда, любуясь ее изящной фигурой и чарующей, необыкновенно легкой походкой – настолько плавной, что даже висячие серьги с большими черными жемчужинами оставались неподвижными при каждом шаге. Судя по наряду, далеко не современному, но со вкусом подобранному и, видимо, очень дорогому, ее можно было принять за молодую исполнительницу страстного фламенко.

Руки невольно порывались прикоснуться к ее безумно красивым темным шелковистым волосам, ниспадающим до самой тонкой талии. Александр поймал себя на мысли, что запросто мог бы влюбиться в эту ведьму, но ни за какие коврижки не согласился бы с ней жить. «Эта обладательница вечной неземной красоты небось питается, как все колдуньи, коровьим молоком с росой. Интересно, а тело ее так же идеально, как лицо?» – думал он, сожалея о том, что не может лицезреть ее плечи и декольте, скрытые под одеждой и дополняющей ансамбль шикарной шалью.

Видимо, его мысли были настолько громкими, что она смогла их услышать. Ведьма резко обернулась и обожгла его взглядом. Александр с ужасом отшатнулся, почувствовав невидимый, но достаточно сильный удар в солнечное сплетение. Споткнувшись о выступающий край песчаника, он едва не рухнул назад, с трудом удержав равновесие. Вот уж поистине наглядный пример того, что взглядом можно убить. «Черт! Если эта ведьма без труда считывает мои мысли, надо немедленно прекратить свой внутренний диалог!» И Александр, теперь уже в надежде быть услышанным, постарался как можно громче (если это слово, конечно, применимо к мыслям) и красноречивее подумать: «Возможно, про тело – это была не моя мысль, а шальная: пролетала мимо и решила посетить мою голову». И приложил все усилия, чтобы больше вообще ни о чем не думать.

По едва заметной торжествующей улыбке можно было догадаться, что ведьма услышала его посыл.

«Интересно, что на ее лице нет морщин, – Александр все-таки не удержался от дальнейшего мысленного анализа ведьмы, – а возраст все равно виден. Его выдают ее глаза – огромные, глубоко посаженные, полуприкрытые и в то же время бездонные, таящие вековую непроницаемую тайну, которую не дано разгадать никому на свете. И еще – взгляд».

Взгляд ее и в самом деле был достаточно пронзительным, будто раздевающим до костей. Таким людям очень сложно смотреть в глаза: всегда чувствуешь себя мало того, что голым, так еще и виноватым во всех смертных грехах, как двоечник или безответственный работник, которого в очередной раз вызвали на ковер. Александр сразу понял, что перед ним – далеко не простая дама, а ведунья, никогда и не перед кем не обнажающая свои истинные мысли и чувства. Ни один, даже самый опытный физиономист не смог бы найти ни малейшей зацепки, чтобы прочесть ее характер и тем более предугадать дальнейший ход ее мыслей. Наверняка это не столько результат многолетней тренировки, сколько манеры, переданные предками по наследству, а то и гены. А гены, как говорится, пальцем не размажешь. Неожиданно для себя Александр почувствовал, что боится этой очаровательной тетки. Впрочем, отсутствие всевозможных дьявольских причиндалов в доме немного успокаивало. Не было даже традиционной черной кошки. Наоборот: все лаконично, изящно, в пастельных тонах… И дом был наполнен чистым свежим воздухом без ритуальной дымовой завесы и каких-нибудь там черепов. На стене вместо веера, ловца снов или чего-то в этом роде висели картины, среди которых он опознал «Японку» и «Пруд с кувшинками» Клода Моне; напротив них красовался пейзаж, чем-то отдаленно напоминавший дворик хозяйки этого дома. Ухоженные комнатные цветы дополняли легкий интерьер уютной светлой и достаточно просторной комнаты гадалки. В углу у входа стояли старинные напольные часы из красного дерева, очевидно, доставшиеся ведьме по наследству. Они напоминали стража времени, надежно охранявшего жилье. Умудренные возрастом, они жили своей жизнью, не вмешиваясь в текущие события, издали наблюдая за происходящим и лишь изредка боем напоминая о безвозвратно ушедшем времени…

Ведьма все так же молча пригласила гостя к большому овальному столу, накрытому ослепительно белой скатертью, на которой выделялись яркие набивные шелковые цветы. В центре стола возвышался цветочный горшок с сиреневой орхидеей.

Хозяйка, грациозно опустившись в кресло, вынула из кармана своей шикарной юбки гадальные карты и мягко положила их на стол. Не сделав ни одного лишнего движения, не произнеся ни единого лишнего слова, сидя с абсолютно прямой спиной, она за считаные секунды разложила умелыми движениями Таро. («Подобные манеры способны внушить собеседнику уверенность в том, что перед ним сидит обладающий сверхъестественной мудростью человек, способный разобраться в хитросплетениях человеческого разума и, при желании, повлиять на ход событий чуть ли не во всем мире», – не удержавшись, подумал Александр и с содроганием почувствовал, что и его судьба находится в красивых, но уж очень цепких руках этой ведьмы.)

Холодным тоном ведьма объявила, что ни среди мертвых, ни среди живых пропавшую незнакомку она не видит. Нескоро, но однажды на рассвете встреча таки состоится. Через время – не раньше, чем через год – ему можно нанести ей повторный визит: что-то должно проясниться.

– До встречи в следующем году, – попрощалась гадалка, аккуратно снимая с камина переполненную купюрами шкатулку, украшенную дорогими камнями, и складывая в нее «гонорар».

Несмотря на то, что ведьма подтвердила слова Светы, Александр ей не поверил. В том числе и потому, что вся консультация заняла не более четырех минут, за которые он не только успел получить ответ и отвалить приличную сумму, но и, чертыхаясь, покинуть дом этой стильной, но стареющей вместе со своим, возможно когда-то очень модным, стилем ведьмы…

Не поверил – а зря.

– Аленушка, в тебе сидит негативная сущность, которая мешает проживать твою собственную жизнь, – не раз напоминал дочери Виктор Дмитриевич. – Сейчас ты живешь чужой жизнью.

– Ну какая сущность, па-а-па-а?

– И ты не веришь в мои научные открытия… Никто, никто мне не верит… – продолжал сокрушаться профессор. Он рассказывал в своих трудах о скрытых нереальных, превосходящих все границы нашего воображения способностях каждого человека и всевозможных сущностях, которые нередко вселяются в людей. Однако эти взгляды были восприняты многими его коллегами как сумасшествие профессора, списанное на недавнюю поездку в Индию, где ему, по их мнению, и «выправили» мозги.