Елена Ушакова - Этот вещий сон

– Я, папочка, верю, – успокаивала его дочь.

– Так не верят… Когда-нибудь ты это увидишь. А сейчас – это всего лишь слова, только слова… – с горечью отвечал ученый, чувствуя себя весьма одиноким. Даже дочь не хотела его понять. Где же та единственная, кто всегда его понимала? Пропала бесследно…

Когда-то известный в России психолог и психиатр, профессор Виктор Дмитриевич Преображенов, основатель престижной психологической клиники под Москвой, теперь не был понят коллегами на Родине, которые при каждом удобном случае пытались выставить его на потеху. Не в глаза, а в научных трудах, статьях и даже на лекциях. Устав от пустых споров – на дискуссии с глухими к его доводам оппонентами уходило больше времени, чем на саму науку, – он решил эмигрировать и продолжать свои исследования в США.

Вскоре после его отъезда новым директором клиники, к великому разочарованию коллег, каждый из которых с надеждой ждал назначения, стал молодой специалист, протеже одного дипломата, которого Виктор Дмитриевич знал еще со школьной скамьи.

А началось все с того самого дня, когда он наконец-то решился отправиться в Индию в ашрам Бабаджи, куда мечтал попасть еще с давних времен начала своей карьеры.

Там Виктор Дмитриевич встретил известного в Хайдакхане бессмертного йога, которого он почему-то назвал про себя Шаманом. Шаман был удивительным человеком, обладавшим неким Даром. С первого дня знакомства Виктор Дмитриевич увидел в нем сверхчеловека и решил во что бы то ни стало разгадать тайну его невероятного призвания. Как психологу, ему было интересно изучить сознание Шамана с научной точки зрения, исследовать его экстрасенсорные способности, талант прорицателя и целителя.

Шаман знал об истинной цели приезда русского профессора в ашрам, но относился к этому со снисхождением, так как видел изменения, происходящие с гостем после каждого посещения этих святых мест.

Первый приезд был довольно-таки короткий – всего три месяца. Второй раз профессор пробыл в Хайдакхане почти полгода и вернулся домой другим человеком, в корне изменившим взгляд на жизнь. Много рассказывал коллегам о людях с поразительными способностями, умеющих видеть не только сквозь стенку, но и через века. Одно время профессор даже был готов оставить суетный мир и навсегда поселиться в ашраме Бабаджи. Однако Шаман посоветовал ему сначала хорошенько подумать, взвесить все за и против и только потом решать, стоит ли так круто менять свою судьбу: невежественному земному миру тоже нужны проводники, несущие ясный свет мира высшего.

Но он все равно уехал из Москвы – только не в Индию, а в Штаты, получив приглашение как специалист с редкими знаниями и способностями, которыми наделил его Шаман, живший в ашраме…

…Сегодня из России прилетает его единственная любимая дочь, которой он гордится с самого ее рождения и по которой безумно скучает. Вроде не так давно виделись, но все равно уже соскучился. Прилетал сделать ей подарок – дом в сосновом бору под Москвой. А теперь он, счастливый, с огромным букетом алых роз спешит в аэропорт Кеннеди.

Умница, красавица Елена пошла по его стопам. Не то, чтобы совсем след в след, но тоже в медицину. Вот и сейчас летит в Нью-Йорк с научным открытием, которое – он, Виктор Дмитриевич, уверен – потрясет весь мир!

Радуясь долгожданной встрече, Виктор Дмитриевич рванул по шоссе с невероятной скоростью, дабы показать дочери, что ее отец еще «о-г-г-го!». А над дорогой висела полная луна – столь огромная, что, казалось, преграждала путь, тем самым предупреждая об опасности…

…Безмолвие в кромешной тьме… Электрические разряды, пробивающие тьму… И вот возник свет. Мягкий… где-то там, совсем далеко. В его ярких вспышках – силуэты, мелькающие вдали и одновременно совсем рядом. Он пытается прикоснуться к ним, но те уплывают. Вокруг дымка – неуловимая, воздушная, состоящая из человеческих душ. Иногда сквозь пелену он слышит голоса, прислушивается, пытаясь понять, о чем говорят, но слова рассеиваются в воздухе. Единственная мысль в голове: как там моя дочь? Хочется вырваться из плена своего же тела, но сознание не отпускает. Он не понимает, что происходит, где он находится: такое ощущение, будто бы он существует одновременно и в прошлом, и в будущем, и здесь, и где-то там вдали… и неизвестно где… Несмотря на иллюзорное чувство, он все-таки осознает себя вполне реально. Или, может, это всего лишь сон? Но какой-то странный этот сон – не отпускающий, пугающий, наполненный голосами неизвестных ему душ! Аленушка… Он беспомощно, изо всех сил пытается произнести имя дочери вслух и даже думает, что произносит, но почему-то не слышит себя и, конечно же, не получает ответа…

Что было? Вспомнил, как ехал на машине в аэропорт. Или из аэропорта? Ночь. Грузовик. Визг тормозов, летящая на его машину громадная кабина. А дальше – дочь, спускающаяся откуда-то с небес на фоне огромной луны… И больше ничего… Он даже не может утверждать, была ли рядом дочь. Кто-то был, но дочь ли? То, что с ней точно что-то случилось, – это он чувствует и знает наверняка.. Просто знает, и все! Может, не здесь, а где-то, но он точно видел ее падение…

Аленушка. Он чувствует, что она где-то рядом, но, может, это «рядом» находится за тысячи километров… «Если она все же здесь, то не сможет без меня одна, в чужой стране, в Штатах, где к россиянам многие относятся недоброжелательно, с предубеждением».

Виктор Дмитриевич вдруг увидел свои книги, всплывающие в его мозгу живыми образами, отдельными четкими фразами. Теперь он находился в том состоянии, о котором когда-то писал в собственных работах. Вспомнился образ бывшего коллеги, который всю жизнь латал человеческие сердца и сам умер от сердечного приступа. Так и он сейчас: получил то, над чем работал больше половины сознательной жизни, отданной науке.

Хайдакхан… Перед его глазами пронеслись йоги, монахи, владеющие тайными знаниями. Зачем все это, если теперь он где-то на грани миров… Умер? Нет, не похоже. Но что-то случилось с Леной… Он видел, как она куда-то проваливалась – очень медленно и очень нереально, словно в растянутом времени. Он видел эту картину из больницы, находясь в состоянии комы…

Вспомнил вдруг свое детство. Отчетливо вырисовался фрагмент: он, еще мальчишкой, ловит бабочку и сажает ее в литровую банку, а потом часами наблюдает, как она бьется о стекло. Все возвращается на круги своя: теперь он – та самая бабочка, неспособная выбраться из плена собственного тела. Оболочка, в которой он сейчас находится, по ощущениям похожа на огромное увеличительное стекло – столь огромное, что через него видна вся Вселенная в мельчайших подробностях.

«Все уверены в том, что я сплю и не знаю, что происходит вокруг, но я вижу сейчас больше, чем когда-либо. Ни один из докторов об этом даже не догадывается. Все это – результат недоверия к моим научным разработкам. А ведь я годами пытался рассказать коллегам о возможностях невозможного в подобном состоянии. Вот, к примеру, сейчас я чувствую, что могу общаться практически со всеми, находящимися в любой точке земного шара, а может, даже далеко за его пределами. Но… Важно, чтобы не отключили аппарат жизнеобеспечения. Надо постоянно давать им знать, что я еще жив. Я не собираюсь покидать этот мир до тех пор, пока не узнаю, что с моей дочерью…»