Александр Чигаев - «Прощание славянки»

Тут он засмеялся.

– Дальше осталось совсем немного. Тёща умерла от рака молочной железы. Перед смертью своей она призналась мне в любви и благодарила за Беллу.

Белла постепенно стала похожа на тещу. Лицом и только лицом она была похожа на тёщу, и продолжала любить меня по-прежнему ежедневно и крепко. Я теперь точно знаю, если хочешь увидеть лицо своей жены в старости, посмотри на тёщу, да и жизненный путь моя Беллочка окончила по той же причине. Рак. Недавно заходил наш городской раввин, просил выступить в синагоге о моём сыне, я и выступил. Оберегала Иванов судьба в нашем роду, но как только оказался только один сын, судьба-злодейка его сразу и забрала. Раввин хочет в синагоге поставить мемориальную доску с нашей фамилией, но я ему запретил, это не место для его рекламы и Ваня здесь никогда не был. Осталась одна Маша. В своё время она вышла замуж за инженера твоего завода Женя, в момент горбачёвской борьбы с пьянством, он начал сильно пить. Машка ушла от него. Когда кончилась советская власть он продал или пропил квартиру и сгинул, не оставив после себя даже потомства. Машуля вышла на пенсию и теперь как моя покойная тёща донимает меня. Я наверно утомил Вас своими воспоминаниями, но Вы уж простите старика за это. Что ещё остаётся в конце жизни, только воспоминания. Тут ещё осталось немного коньячка. Наливай Николаевич. Что б мы были все здоровы, а ты Ленка не грусти, всё наладится и жизнь прекрасна, поверь старому негодяю. Идея мне в голову пришла. Вчера я был на вызове у одной женщины, я её в роддоме от материнской пуповины отделял. Муж спился и умер. О, многострадальная Россия! Бабе сорок пять лет, ягодка, а мужика нет, вот и мучается всякими болями. Я ей так и сказал. Лекарства здесь ни к чему, найди себе мужика и всё сразу пройдёт. Кстати, это и тебя Леночка касается, ты из той же плоти и крови.

Этими словами он сильно смутил Лену, она аж покраснела вся.

– Что покраснела, это хорошо, значит, жить будешь, кровь горячая, расходится хорошо, а то жизни себя лишу. Тьфу, дура, прости меня Господи, продолжал Иваныч. Так вот, Катерина, так её зовут, мне и говорит.

– Где ж ты возьмёшь сегодня мужика. Пьянь и наркоманы. Все нормальные разобраны совсем и очередь за ними. Если, где один сорвётся с «крючка» жены, его тут же подбирает другая.

– А ты поищи хорошенько. Не перевелись ещё мужики на благословенной Руси-матушке.

Что-то мелькнуло в мозгу женщины. Она мне чаёк, наливочку, пироги всякие. Смотрю, глаза у неё загорелись.

– Катерина, да ты что, я не на себя намекал. Я уже давно забыл, что это такое. У меня «там» на один раз пописать осталось. Побойся Бога девка.

Она не убоялась.

– Я думал, у меня с этим всё давно закончилось, и в мыслях не было. Ан, нет-с, старый конь борозды не портит, хоть и мелко пашет. Всю ночь напролёт я трудился, хотя, скорее это она трудилась. К утру лечение было закончено. Пациентка выздоровела. Всё, иду к Катерине, что-то я у Вас засиделся.

Я попытался его успокоить и урезонить. Подумал, ну выпил старик, на подвиги потянуло, но он не унялся.

– Будет звонить моя Машка, скажешь ей, что я напился и сплю у тебя на кухне. Утром буду дома. Когда Иваныч надевал своё драповое пальто, выдал последнюю тираду.

– Ленка, у меня с Катериной тридцать лет разница в возрасте и у тебя с Николаевичем тридцать. Магическая цифра получается. Подумай.

Тут уже я не выдержал и выпроводил старого сводника за двери. На дворе уже была ночь. Я хотел убрать и вымыть посуду, но Лена не позволила это мне сделать. Я ей пожелал спокойной ночи и удалился к себе. Заснул я быстро и беззаботно. Утром я проснулся в хорошем настроении. На улице шёл пушистый снег. Сырая слякотная погода уступила место зиме. Хотел приготовить завтрак и разбудить потом Лену. Но к моему удивлению Лена уже была на ногах. Все её вещи были постираны, включая нижнее бельё, и висели за окном на балконе. Красивая картина для моих соседей. Бельё явно не мужское и явно принадлежит молодой девушке. Лена была одета в мою рубаху и шорты. Картина, любовница осталась на ночь. Она, что-то мурлыкала себе под нос и жарила блины.

– Доброе утро Лена.

– Доброе, Евгений Николаевич.

Так мы поприветствовали друг друга. Жалко не слышат соседи. Они бы сразу поняли, что любовники на Вы не общаются. Фу, что-то я всё время чувствую себя любовником, подумал я. Всё это проделки доктора, будь он не ладен. Вчера весь вечер пытался растлить молодую девушку и склонял её к сожительству со мной, старый развратник. А ещё о вечной любви разглагольствовал, а сам побежал к любовнице. Только б не умер на поприще любви. Жаль потерять лучшего друга, а то в последнее время у меня одни потери. Скоро совсем останусь один. А, ведь я ещё ни такой старый. Я умылся и сел за стол. Блины были вкусные, мы их селёдочкой и маслицем умяли за обе щеки. Лена начала кушать, а это хороший знак. Что ни говори, а доктор её вылечил, хоть я его и обзывал с утра. Только я подумал о его дочке, сразу зазвонил телефон. Точно, мадам Иванова. Я заверил Марию Ивановну, что с отцом его всё в порядке, ночевал он у меня, выпили малёхо, скоро Иван Иванович будет дома. Она меня обругала, почём зря и повесила трубку. Тут и виновник появился. Порозовел от мороза, но под глазами синева, но глаза горят как у молодого сокола. Не раздеваясь, он прошёл на кухню.

– Ну, что Машка звонила. – Ага. – Ты всё сказал, как мы условились. – Молодец.

Он откусил яблоко, лежавшее на столе, и положил его на место. Задумался. Фамильярно хлопнул Ленку по попке. Сказал, адью, и удалился.

Самое интересное, Лену его жест абсолютно не смутил. За непродолжительное время их знакомства они стали родственными душами и питали огромное, мне не понятное, чувство друг к другу, и с каждым днём оно более укреплялось, потому, что Иваныч проводил всё своё свободное время с ней. Он прописался у меня в квартире. Впоследствии они вели беседы друг с другом, не обращая на меня никакого внимания. Часто шушукались между собой. Ленка задорно смеялась. В один из дней, я пришёл домой и застал прелюбопытную картину. Лежит Лена на животе, абсолютно голая, а Иван Иванович ей делает массаж. Я аж рот раскрыл от изумления. Он даже не повернулся в мою сторону, только выдал очередную тираду.

– Не боись. Я у своих друзей женщин не увожу, тем более мне и своей Катерины достаточно. И так меня не хватает. Измучила совсем. Это лечебный массаж, меня этому научил один кореец в пятидесятом году, после того, как я вынул у него осколок, оставшийся после войны. Кстати, этим мы занимаемся, уже целую неделю. Просто ты сегодня что-то рано пришёл. А теперь отвернись Лене надо одеться. По её словам ты до сих пор держишь целомудрие.

Тут и Лена возмутилась.

– Иван Иванович хватит меня сватать. Я Вас об этом всё время прошу, а Вы опять за своё.