Андрей Брыксенков - Красная омега. Часть третья: Отбой «ОМЕГИ»

Луничев, конечно, и раньше осознавал, что в партийных рядах полно прилипал, случайных людей. Да и бытовавшее в советские времена понятие «настоящий коммунист» явно подразумевало наличие ненастоящих коммунистов, формльных членов партии. Вот только количество этих ненастоящих было не известно. Ясность в данном вопросе наступила тогда, когда партии прищемили хвост. Лицемеров, притворщиков в партии оказалось большинство. Они валом повалили из «боевого авангарда советского народа». Некоторые из партийных дезертиров, сваливая, публично сжигали свои паритйные билеты перед телевизионными камерами. Такие жанровые картинки безмерно шокировали Луничева, но окончательно душа этого ортодокса-коммуниста была попрана действиями первосвященников КПСС, которые не только сложили с себя свои высокие звания, не только отреклись от марксистско-ленинского учения, но стали еще и охаивать как коммунистическую теорию, так и партийную практику.

Луничев в полной растерянности вопрошал сам себя:

«Как эти приспособленцы смогли пробиться на партийные верхи?! Почему партия не смогла поставить им заслон?!»

«А, потому!» – раздраженно ответил сам себе Луничев и стал напрягать извилины, а еще начал листать справочники, энциклопедии, мемуары бывших государственных деятелей. В результате длительных умственных потуг нарисовалась следующая картинка:

В 1921 году в одной из своих работ товарищ Сталин сравнил Компартию России с орденом меченосцев. Сравнил, разумеется, не по внешним признакам, не по форме, а по содержанию. Действительно, Компартия, как и рыцарский орден, имела жесткую иерархическую структуру и крепкую дисциплину. Если воины Христа распространяли истинную веру среди язычников с помощью копий, то и коммунисты не брезгали штыком для утверждения марксистских идей на отсталых российских окраинах. Большевики, как и братья меча, обладали такими доблестями, как мужество, верность идее, чувство чести, – а еще такими качествами, как самоотверженность, жертвенность. Вступавшие в РСДРП – РКП (б) знали, что членство в партии не обещает им никаких благ, зато реально сулит ссылку, тюрьму, каторгу, а то и смерть. И это их не страшило. Они были готовы отдать всё ради рабочего дела. Это про них:

«Смело мы в бой пойдем за власть советов

И как один умрем в борьбе за это».

И шли! И умирали!

Не удивительно, что этот боевой «большевистский орден», численность которого не превышала 300 тыс. человек, смог взять власть в стране, сплотить разваленное либералами Российское государство в единый Союз и разгромить всех врагов. После свершения этих подвигов Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков) утвердилась в СССР как всевластная партия, а, утвердившись, допустила две роковые ошибки:

1) предоставила своим членам ряд привилегий, прежде всего преимущественное (по сравнению с беспартийными) продвижение по службе,

2) развернула работу по непомерному увеличению численности своих рядов.

И поперли в партию карьеристы Как в плохом, так и в хорошем смысле этого слова. Да и как было не переть если беспартийному командиру в армии не было ходу выше комбата, а гражданский управленец, не член ВКП (б) не мог подняться по служебной лестнице выше районного уровня. И такое положение было в промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве и, даже, в науке и культуре.

Партия стала быстро разбухать. К 1952 году её численность по сравнению с двадцатыми годами увеличилась в двадцать раз и превысила 6 миллионов членов. Разумеется, качество партийных рядов резко снизилось.

Товарищ Сталин дал этой разбухшей партии нелестную оценку. Он отметил (по свидетельству Ю.А.Жданова), что «…она превратилась в хор псаломщиков, в отряд аллилуйщиков…»

А КПСС продолжала увеличиваться: 1959г. – 8 млн. чел.,, 1973г. – 14,8 млн. чел., 1981г. – 17, 5 млн. чел., 1986г. – 19 млн. чел.

19 000 000 членов партии – это пик и, наверное, – это критическая масса, по достижении которой КПСС стала распадаться.

Рассуждая подобным образом, Луничев конструировал лишь объективную составляющую разложения. Он еще не знал, что кроме объективной существовала и субъективная составляющая.

Помимо разбухания КПСС, её деградация предопределилась еще и тем, что к руководству партией пришли, используя инертность партийной массы, люди с двойным дном. И их было не единицы.

В 1999 году бывший всесоюзный коммунистический поп – Первый секретарь ЦК КПСС по вопросам идеологии, член Политбюро, Яковлев А. Н. в своей статье «Большевизм – социальная болезнь ХХ века» стал публично оголяться:

«Давным-давно, более 40 лет назад я понял, что марксизм-ленинизм это не наука, а публицстика…

Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем. в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и «нравственным социализмом» – по революционаризму вообще. Нам это удалось!»

В свое время Главный чекист страны доложил Горбачеву о том, что Яковлев – американский шпион. По данным КГБ он был завербован агентами ЦРУ в период его стажировки в США. Горбачев не дал этому делу ход.

Хреновым чекистом был Главный чекист страны. Нашел к кому обращаться! К Горбачеву, к человеку, который возглавлял в Политбюро группу политических диверсантов.

Вот его собственное признание сделанное в 1999 году на семинаре в турецком Университете:

«…Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми… Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране… Мне удалось найти сподвижников в реализации этих целей. Среди них особое место занимают А.Н.Яковлев и Э. Г. Шеварнадзе, заслуги которых у нашем общем деле просто неоценимы».

Ишь ведь какая подлая полит-кухня! А в это время народ в праздничных колоннах кричал: «УРА-А-А!!!». А в это время чекисты-заговорщики с удовлетворением потирали руки: процесс департизации страны не просто пошел, а помчался вскачь.

Это хорошо, что Луничев в конце концов прозрел и освободился от идеалистических взглядов на жизнь, но в послевоенные-то годы он еще страдал приступами идеализма. И один такой приступ случился с ним в кабинете замполита Академии, куда он был вызван для беседы. Почему-то в кабинете, кроме замполита, находился особист. Это очень не понравилось Луничеву.

После банальных вопросов о здоровье, о семье, об учебе вылупился вопрос главной темы:

– А, скажите, товарищ Луничев, что собой представляет капитан Колчин?

– Капитан Колчин?.. Да, ничего особенного. Капитан, как капитан.

– Теперь я вас прошу ответить честно, как коммунист коммунисту. Допускает ли Колчин в свих разговорах критические высказывания в адрес Партии и Правительства?