Александр Брыксенков - Красная омега. Часть вторая. Загадка Вождя

Эти леса вдоль Псковского шоссе были форменным Клондайком для мальчишек. Горки и россыпи трубчатого пороха, а также пороха в виде шайбочек и квадратиков. Залежи тола и другой взрывчатки. Частые включения авиационных снарядов и зенитных боеприпасов. Ящики с патронами, пулеметные ленты, очень ценимые знатоками гранаты и разнообразные мины. Всего добра, что бесхозно лежало в лесах, перечесть было невозможно.+

Как ни старался директор Некрасов пресечь тягу пацанов к военной технике и боеприпасам, но полностью закрыть доступ к вожделенным военным цацкам он не мог. В личное время мальчики-детдомовцы пропадали в заветном лесу. Там они собирали все, что взрывалось и горело. Предпочтение отдавалось «лимонкам», малокалиберным минам, авиационным снарядам. Собранное добро приносилось в спальни и пряталось под матрасами и подушками. Однажды директор произвел обыск в спальных помещениях. Результат изумил Некрасова, а воспитательниц потряс до обмороков: в вестибюле конфискованное «добро» образовало большую, грозную кучу. Пацаны не понимали волнений взрослых. Боеприпасы же разряжены! Взрыватели и запалы вынуты!

Детдомовцы, как и все дети, хлебнувшие войны, были большими специалистами в деле обезвреживания мин, разборке снарядов и гранат. Они на взлет определяли быстродействие бикфордова шнура, цвет сигнальной ракеты, мощность того или иного взрывчатого вещества. Их самым любимым развлечением был салют. Организовывался он следующим образом.

На дно большой латунной гильзы от зенитного боезапаса укладывалась толовая шашка, снабженная взрывателем. После чего гильза до верху заполнялась адской смесью, состоявшей из разносортного пороха, трассирующих пуль, раздробленного горючего вещества осветительных ракет и дымовых шашек. Снаряженная таким образом салютная установка помещалась в центре лесной поляны. Подготовив установку, пацаны скатывались в окоп и поджигали бикфордов шнур.

Через пятнадцать- двадцать секунд могучий рёв оглашал лес. Из гильзы высоко в небо разноцветным огненным потоком устремлялись, воя и свистя, горюче-взрывчатые ингредиенты. Венчал салют шикарный взрыв толовой шашки, разносивший гильзу вдрызг. Такое запоминалось на всю жизнь.

– Да, салюты были чинные. Ничего не скажешь, – согласился с другом Мишка. Друзья помолчали. Каждый думал о своем.

– Вот, ты обратил внимание на национальный состав нашей гопы, – вернулся к начальной теме Руслан, – Это интересно. Но и я тоже кой на чем споткнулся. Ты знаешь, здесь нет тюх. Все, с кем я разговаривал, имеют среднее специальное образование. У большинства за плечами техникум, у некоторых – училище, есть парни из спецух. Как это понимать?

– Понимать это нужно так: в предстоящем испытании нас ждет не ломовая, а умственная работа, – сделал оптимистичный вывод Козел.

– Хорошо бы. Только сомнительно. Уж слишком темнят наши начальники.

Очень скоро наблюдательные друзья выявили еще одну не совсем приятную особенность, которая поставила под сомнение Мишкино предположение касательно предстоящей умственной работы. Они определили, что их товарищи по палаткам, все до одного, – круглые сироты, что у них не только нет отцов и матерей, но и близких родственников.

– К чему бы это? – задумчиво протянул Мишка, обращаясь к Руслану.

– Я слышал, что в Питере за заслуги перед медициной собаке поставили памятник. – Руслан взял паузу, значительно посмотрел на Мишку и, наконец, выдал, – Так вот я думаю, что нам такие почести не светят. Наши заслуги будут отмечены более скромно.

– Ты, считаешь, что нам предстоит быть подопытными кроликами? – решил уточнить Мишка.

– Ах, гражданин Смертин, своей догадливостью вы меня просто очаровываете. Я всегда знал, что у вас с репным маслом все в порядке, – фасонно, по моряцки отстучал бывший юнга Серебров.

Через две недели работа специальной медкомиссии была закончено. Её строгое сито не смогла преодолеть почти треть кандидатов в испытатели. Козла тоже чуть не отсеяли. Врач-дерматолог обратил внимание на два рубца на головке Мишкиного пениса. Мишка объяснил причину их появления. Дерматолог поспешил с докладом к начальству. Полковник, в накинутом на плечи белом халате, внимательно изучил Мишкину медицинскую карту. Карта была великолепна.

– Пусть остается. Нам, все равно, нужны будут «няньки», – заключил полковник. – В случае чего переведем его в обслуживающий состав.

За две недели врачи выполнили программу всестороннего медицинского обследования спецконтингента и покинули базу. Вслед за ними покинул базу и спецконтингент. Парней вывезли на один из закрытых объектов КГБ, где разместили в большом, похожим на санаторный корпус, здании, стоявшем на берегу живописного озера. После палаток, жизнь в просторных, светлых палатах воспринималась ими как верх комфорта.

На следующее после приезда утро народ вывели на плац, построили по ранжиру в одну шеренгу, рассчитали на «первый-третий», а затем разбили на три взвода. Взводы возглавили подтянутые дядьки в военной форме, но без погон. Созданное подразделение было названо третьей ротой, а бойцы роты – курсантами.

И началась муштровка – ежедневные строевые занятия на плацу. После строевой подготовки рота занималась либо легкой атлетикой, либо осваиванием несложных упражнений на гимнастических снарядах, а ближе к вечеру – ритмикой и танцами. Физические занятия перемежались интеллектуальными. Курсанты каждый день изучали английский язык, историю России, грамматику русского языка, причем на уроках русского языка особое внимание обращалось на правильное произношение слов и на грамотное, литературное изложение своих мыслей.

Заканчивался учебный день в восемь вечера. До отбоя, который объявлялся в одиннадцать часов, можно было посидеть в библиотеке, поиграть в тихие или подвижные игры, однако большинство предпочитало смотреть фильмы. Демонстрировались не только советские фильмы про войну и про стройки, но и трофейные ленты, заполненные любовными и эротическими сценами.

Когда роте присвоили третий номер, многие удивились: почему не первый. А уже через несколько дней все открылось. Оказалось, что совсем рядом, за маленьким лесочком в двух белоснежных корпусах гостиничного типа расположились еще две роты – первая и вторая. Обе роты были курсантскими, но, в отличии от третьей роты, курсантами там были девушки. Размещены они были с большими удобствами. В отдельной комнате (или номере), снабженной душем и туалетом, проживали не более двух девушек.

Стоит ли говорить, что очень скоро между парнями из третьей роты и девушками установились сначала дружеские, а потом и более теплые отношения. Причем, по всему было видно, что курсантское начальство не только не тормозило этот процесс, но наоборот способствовало сближению юношей и девушек. Проводилось много совместных культурных и спортивных мероприятий, в субботу и воскресенье устраивались танцевальные вечера, вход в женские корпуса был свободным. Романы вспыхивали мгновенно.