Татьяна Платонова - День новый. Книга 1

Николай был властолюбив. Нет, он не мечтал о том, чтобы добиться какого-то высокого общественного положения, но он любил, чтобы ему подчинялись и делали так, как он сказал. Самостоятельность журналистов он воспринимал как бунт, как подрыв устоев газеты, как желание навредить. Это требовалось искоренить, и чем быстрее, тем лучше.

Если раньше Николай Сергеевич бурно реагировал на предложения, замечания, вопросы, то теперь он решил помолчать и понаблюдать, что происходит и к чему это приведёт.

Одну неделю он молчал, никак не реагируя и не выражая свои взгляды на проблемы, чем привёл в недоумение коллег. Это стоило ему громадных усилий, но на работе он держался, зато дома давал выход своему гневу. Он даже сам с собой вслух стал разговаривать, но именно это ему неожиданно и помогло.

– Эту статью нужно поместить на второй полосе, а после неё дать рекламу. Ещё название надо поменять.

– Это почему же? – вкрадчиво спросил Николай Сергеевич, изображающий молчаливую покорность судьбе.

– Да статья эта хотя и неплохая, но неброская, а название привлечёт к ней внимание.

– Я подумаю, – кротко согласился главный. Раньше этот диалог имел бы следующий вид:

на замечание сотрудника Николай Сергеевич разразился бы бурной тирадой типа «Вы куда суётесь, чёрт возьми? На третью полосу, я сказал, и точка. Делом занимайтесь, вам ещё материал по фантомам готовить к следующему номеру. Вы свободны».

Дома, прокричав вслух эту тираду, Николай Сергеевич решил на время стать журналистом и посмотреть на себя его глазами. Журналист, выслушав такой ответ, разозлился и подумал: «Псих. Чего орёт?»

Я ему лучший вариант предлагаю, а он дальше своего носа не видит. Не буду больше ничего делать и материал запорю. Посмотрим, что он тогда скажет».

Николай Сергеевич очень удивился. «А ведь и правда: человек этот видит по-своему. Он пришёл с предложением, значит, что-то у него внутри, сложилось. Почему нужно делать именно так, как я ему сказал?» Он стал замечать правоту других и позволять им готовить материалы по своему усмотрению, но это не значило, что он перестал реагировать на их самостоятельность.

«Нет, тут какая-то закавыка сидит. Что-то меня отпускает, а что-то крепко держит. Что это?» – думал он. Вновь прокручивая рабочие сцены дома, Николай вдруг одной женщине сказал: «Да вы не злитесь на меня. Я ведь вам плохого не желаю. Вы меня простите». «А что, если мне самому так поступать?» – подумал он. Зашёл к нему сотрудник с претензиями, а Николай Сергеевич в ответ: «Простите, вы правы. Это я виноват». И искренне у него получилось, как-то вырвалось без особых усилий.

Николай вдруг такое облегчение почувствовал, как будто гора с плеч свалилась. Жену представил, дочку, родителей – у всех прощения просил и слезами буквально обливался. Потом перешёл на всю свою редакцию, стал всех по именам перебирать и каяться перед ними во всех своих прегрешениях. Чего тут только не вспомнил! Такие мелочи, такие незначительные разговоры! Где же они все прятались?!

Этот метод оказался удивительно действующим, и он решил его не бросать. Каждый день вечером садился и начинал вселенское покаяние от самого детства до дней сегодняшних. У всех, кого вспомнил, просил прошения: у живых и мёртвых, у случайных знакомых и ближайших родственников, а особенно у злых и его не любящих.

На работе всё резко изменилось. Он стал мягче, голос ни на кого повысить не мог: сразу чувствовал себя виноватым. Подумал было: «Какой-то я стал забитый, бессловесный», – а потом решил, что другим быть пока нет хочет. Силищи внутренней у него и так было предостаточно, а вот мягкость ему не помешает, но силу внутреннюю закалит.

Неожиданно он заметил в себе сентиментальность. Слёзы выступали на глазах по самому незначительному поводу, всех было жалко, хотелось пригреть и погладить. И он делал так, как хотелось его душе: не прятал чувств в глубину, а позволял им проявляться.

Все удивлялись: не тот человек, другой, но какой, пока определить было сложно.

Тут и девушка долгожданная нагрянула в редакцию. Николай Сергеевич искренне ей обрадовался.

– Что, опять с поручением?

– Да не совсем. Мне почему-то самой любопытно стало – происходит что-либо или нет? По моим ощущениям – происходит. В общем, я пришла не вас, а себя проверить. Вы уж простите.

– И вы меня простите. За всё. За всё, чего я не знаю, не понимаю, не ведаю.

Николай чуть на колени перед ней не опустился, но удержался.

– Чем вы занимаетесь? Работаете?

– Да, сейчас работаю. Мы с вами в какой-то степени коллеги: я завотделом в одном крупном рекламном журнале.

– Но это же адский труд. Особенно перед сдачей номера. По ночам сидите?

– Бывает.

– А когда вы собой занимаетесь?

– А вы когда? Я долго не работала, поэтому времени у меня было хоть отбавляй. За два года я построила себе особый уклад жизни со строгим распорядком. Это не так, чтобы всё по часам, но обязательно утром отведено время на медитацию, лёгкую гимнастику и завтрак. А вечером – анализ дня, своих ошибок, просчётов, некачественного поведения, беседа с Учителем.

– А как вы с ним беседуете?

– Ну, мысленно, конечно.

– А откуда вы знаете, что это Учитель?

– Чувствую.

– И всё?!

– Мне этого достаточно.

– Да вы что? А вдруг это не Учитель? Как вы отличаете голос Учителя от вашего собственного? Где распознавание, где грань вашего воображения и истины? Это же с ума сойти: неужели и у вас так, как у всех?!

– Вы имеете в виду ваших посетителей и рекламодателей?

– А кого же ещё? Они все беседуют с Учителями, всех ведут, учат. Но такую ересь несу т- что слушать стыдно: краснеешь, бледнеешь, объясняешь, но бесполезно – все упёртые, убеждённые в своей правоте. Естественно, что мне нужны какие-то объективные данные.

– Таких у меня нет. Вам нужно этот путь самому пройти, чтобы правильно его оценить. Вы сейчас – наблюдатель со стороны, нужно же войти внутрь, понять механизм, добиться контакта, а потом попытаться снова выйти и взглянуть как бы сверху. Думаю, у вас получится.

– Вы знаете, я серьёзно воспринял то, что вы сказали, и начал себя менять. Мне это занятие пришлось по душе: приятно результат видеть, за собой наблюдать, но я не ставил цели выйти на связь с Учителем. После того что я тут каждый день наблюдаю, для меня это звучит весьма абстрактно.

– А какую цель вы перед собой ставили?.

– Да никакой. Азарт или любопытство – даже не знаю. Но увлекло, стало интересно, мир ожил, другим стал.

– У меня тоже было так. Но потом этого стало мало. Я хотела найти людей, с которыми могла бы делиться своими находками, успехами, ошибками. А людей таких не было, не нашла, но Учителя услышала.

– Как это?

– Не знаю, как-то сам по себе внутри голос возник, и стали мы с ним беседовать.