Лариса Джейкман - Роман леди Винтер. Вековая вражда

Анна вмиг собралась, призвала на помощь все силы небесные, чтобы спасти дитя и, прикрикнув на Пола, дабы тот привел Валери в чувство, начала извлекать ребенка из чрева матери практически без ее помощи.

Акушерка не лгала, когда говорила о своем опыте и умении. Она выполняла свою работу усердно, прилагая все силы, и наконец в доме раздался звонкий, громкий детский плач. Крупная, живая и вполне нормальная девочка оказалась в руках Анны, связанная пуповиной с ее несчастной матерью, которая доживала свои последние минуты.

– Спасайте ее, чего вы стоите! Дышите ей в рот, она еще жива, помогайте, – распоряжалась Анна, а сама, отрезав пуповинку, укутала новорожденную в чистые пеленки с вышивкой фамильного герба в уголке и исчезла из комнаты.

Больше их никто не видел. Эдвард уже ворвался в комнату жены, Пол Голдсмит хлопотал у постели Валери, делая ей искусственное дыхание, вся прислуга замерла в ожидании, все были готовы помочь и молились за жизнь хозяйки. Но это не помогло.

Валери умерла, так и не придя в сознание, не видя свою дочь. В последнюю минуту жизни она лишь ухватилась за руку Эдварда, слегка пожала ее, как будто хотела что-то сказать, но тут же отпустила, и тонкая, холодная рука бессильно свесилась с кровати. Валери издала свой последний вздох.

Эдвард еще долго сидел у постели жены, свесив голову на грудь и прикрыв веки. Он тихо плакал, страдал и переживал горе совсем не так, как это было раньше. Даже истерики с ним не случилось. Его удалось уложить в кровать, и Пол Голдсмит остался в доме на сутки, чтобы присмотреть за Эдвардом. Мало ли что.

Поздним вечером, когда новоиспеченный отец уснул под воздействием снотворного, Пол поинтересовался у прислуги, где же ребенок?

– Ему ведь кормилица нужна. Кто-то может позаботиться об этом?

Но все лишь разводили руками и отвечали, что ни ребенка, ни акушерку не видели.

– Надо бы с сэром Люмерье поговорить. Может быть договоренность у них какая? – ответила главная из прислуг, которая должна была бы помогать Валери с младенцем. – Мне дитя даже не показали.

– Проверьте все комнаты, все покои, обыщите дом. Не могли же они испариться, в самом-то деле! – распорядился Пол Голдсмит.

– Сию минуту, мы везде проверим.

Но поиски ничего не дали. Ни акушерки Анны, ни дочери Эдварда в имении не оказалось. Это было более, чем странно, и Пол посоветовал обратиться в полицию. Никто из прислуг на этот шаг не пошел. Все ждали, когда поправится граф, чтобы расспросить у него, но через неделю стало ясно, что Эдвард невменяем.

Он был тихим, из своей спальни выходил редко, даже еду ему приносили туда. На вопросы он не отвечал, передвигался с трудом, и даже на похоронах жены не присутствовал. Пол Голдсмит, который занимался похоронами, не советовал брать туда Эдварда.

– Сейчас еще есть надежда, что он поправится и придет в себя со временем. Но если он увидит жену в гробу, это будет для него дополнительным ударом. Боюсь, он не вынесет, окончательно сойдет с ума и станет буйным. А любой из сильнейших припадков его «падучей» может убить его.

Валери похоронили на местном кладбище, тихо и с надлежащими почестями. И ее пропавшую дочь все тоже похоронили в душе, решив, что она все же умерла сразу после родов, а акушерка, испугавшись возмездия, сбежала вместе с ней и захоронила где-нибудь втихаря.

История не из веселых. Горе поселилось в доме несчастных Люмерье и не хотело его покидать. Члены этого семейства умирали один за одним, но оставался еще один потомок, граф Эдвард, который хоть и был самым значимым представителем рода, но его здоровье не позволяло ему осуществлять свою миссию достойно.

Зоя ждала мужа с работы в нервном напряжении. Нельзя сказать, что она очень перепугалась, найдя у себя в квартире эту дурацкую манжету. Зоя была женщиной здравомыслящей, далеко не неженкой, и ее не так-то легко было сбить с толку. Но откуда-то она все же взялась! Не сама же она ее сюда привезла и случайно обронила.

Девушка решила, что это конечно же происки этой противной Розалии, но вот как и, главное, для чего она пытается вывести Зою из себя своими выходками? Она решила не ломать над этим голову. Перестав плакать и придя в себя, она стала дожидаться Дэйвида с работы, который все еще задерживался, хотя время подходило к десяти вечера.

Тем не менее, Зоя набралась смелости и обошла все закоулки их просторной квартиры, заглянула в ванную и туалетную комнаты, открыла все имеющиеся в доме встроенные кладовые, обошла и внимательно осмотрела кухню, столовую, спальню, гостиную и кабинет. Никаких признаков пребывания кого-то или чего-то постороннего она на обнаружила.

Понятно, что Зоя искала не спрятавшегося в ее квартире человека, а именно вещи или предметы, указывающие на то, что в квартире кто-то побывал в ее отсутствие.

Успокоившись немного, она включила телевизор, устроилась поудобнее и стала ждать мужа. Он появился лишь ближе к одиннадцати, уставший, немного взвинченный и чем-то явно недовольный.

– Случилось что-то? Ты чего сам не свой, – спросила Зоя, обрадовавшись, что он наконец пришел.

Но Дэйвид не любил обсуждать свой бизнес и тем более свои проблемы дома. Он оставлял все там, за дверями, и заходя домой, старался быть приветливым, заботливым и любящим, но не в этот раз.

– Я замотался сегодня, прости. У меня сорвалась очень солидная сделка. Я попал на деньги, короче, лучше не спрашивай.

– Ну все же обойдется. Я знаю твою хватку, ты все выправишь, я уверена, – попыталась утешить мужа Зоя, но тот лишь отмахнулся от жены и отправился в ванную.

– Ты будешь ужинать? – спросила она его, немало удивившись такому настроению обычно спокойного и выдержанного Дэйвида.

– Я целый вечер провел в ресторане, оплатив безумный счет за клиента, который в итоге отказался от всего, что я ему предложил.

– Понятно. Я сожалею, Дэйвид, – проговорила Зоя и решила не приставать к мужу с глупыми домыслами относительно своей странной находки в доме и не менее странной встречи утром в парке.

Скорее всего, Дэйвид выслушает ее в пол-уха, думая о своей проблеме, но обсуждать не станет. Скажет, что все это ерунда, не стоящая внимания.

«Да так оно, наверное, и есть», – подумала про себя грустная Зоя и убрала ужин со стола. Она оставила вино и фрукты, решив, что ей и самой необходимо немного расслабиться.

Остаток недели прошел без приключений, правда, был звонок от Даниила. Он поинтересовался, как идут дела, написала ли Зоя что-нибудь, но она не стала распространяться на эту тему. Рано пока говорить.

– Да, я сделала кое-какие наброски. Я поделюсь с тобой, когда у меня появится что-то стоящее на бумаге.

Даня пожелал ей удачи и сказал, что будет ждать звонка.