Ирина Федичева - Придуманная жизнь. Роман

Глаза мамы оставались равнодушными. Мама выполняла долг. Она столько лет несла ношу, как тяжёлый крест на свою личную Голгофу… Наверное, у любого есть высшая точка для самых тяжёлых испытаний. Который год мама тащила свой жизненный груз. Глупая шутка! Какой-то арбуз… И – поломано столько судеб. «Нельзя поддаваться обстоятельствам! Надо беречь любую мелочь хорошего в своей судьбе, любую песчинку добра… – противилась Октябрина услышанному. – Моя жизнь выстроится иначе. Я сберегу любовь. Не сломаю своей судьбы. Буду терпима и терпелива».

С улицы просигналила «Волга». Водитель молча взял вещи. Мама проводила до порога, не переступив его. Поцеловала, едва коснувшись губами лба дочери. Октябрина улыбалась. Она оставалась хорошей дочерью.

Папа, не такой, как обычно, сидел на первом пассажирском сиденье.

– Готова? – спросил строго, не допуская и сейчас ничего похожего на сантименты. Дочь кивнула. – Поехали!

Город жил привычной летней жизнью. Машина словно самолёт летела по вечерним улицам. Лёгкий ветерок шевелил волосы отца.

Перед вагоном, в котором Октябрине предстояло «познакомиться» с Вадимом, толпился молодой народ. Стройотрядовцы мединститута отправлялись за долы и леса в летнюю студенческую романтику. Девушка немного отвлеклась, кивнула в сторону молодёжи, обратившись к отцу:

– Если всё удастся, и я через год тоже куда-нибудь поеду.

– Поедешь, – отстранённо усмехнулся отец. Дочь чувствовала, что мысли его сейчас далеко от этого перрона.– Конечно, поедешь… Так вот что я обязан тебе сказать. Прошу тебя понять меня. Время проходит быстро. Ты очень скоро станешь по-настоящему взрослой. Нет большего счастья, чем встретить любимого человека и быть взаимно любимым. И друзья, и профессия, если по-честному, ничто без личного счастья. Ты выросла. А была необычным ребёнком. Ты была взрослым ребёнком. Желаю тебе встретить свою любовь и сохранить её. Ты чуткая, тонкая, восприимчивая. Тебе будет непросто. Но знай: ты – моя дочь. Я приду на помощь, если она тебе потребуется. Помни: в жизни в основном нужно надеяться на себя. Думай больше. Не спеши с выводами. Будь осмотрительнее. Женщине жить намного сложнее, чем мужчине. Оставайся женщиной по сути своей. И знай, что ты красавица. Перед трудностями не пасуй – они когда-нибудь заканчиваются. Если же станешь их бояться, они заберут тебя в свои сети, и вряд ли тогда ты из них выпутаешься. Тебе же при твоей человеческой глубине будет многократно сложнее. У нас, да, пожалуй, и нигде, не любят тех, кто в чём-то выше, у кого что-то получается лучше. Не любят тех, кто талантливее и чище, тех, у кого развито чувство собственного достоинства. Я хорошо это знаю по своей работе. Редко кому из таких людей удаётся вырваться из общественных тенёт. Не теряй достоинства ни в чью угоду. Оставайся собой. Ну а я помогу, чем смогу, если, конечно, не произойдёт чего-то непредвиденного… И прости, что давал тебе мало отцовской ласки.

Кажется, голос отца дрогнул.

Загудел локомотив. Отец обнял Октябрину, легонько подтолкнул к вагону. Проводница торопила пассажиров с посадкой. Угловым зрением Октябрина заметила, как немного в стороне, почти рядом с вагоном, вдруг как из ниоткуда выросла фигура Вадима. С ним был высокий симпатичный парень. Смеясь, они о чём-то разговаривали.

Отец неловко поцеловал Октябрину, прошептав на ухо:

– С Богом! Удачи! Не принимай скоропалительных решений. Если что, звони мне.

Редкая отцовская ласка растрогала Октябрину. Глаза защипало. Она поспешила к вагону. Отец подал чемодан и связку с учебниками. Через две минуты поезд тронулся. Только что включённые вокзальные фонари плыли мимо, провожая и молчаливо напутствуя пассажиров. Вот они всё дальше, дальше… Вместе с ними уплывает и детство… Фигурка отца показалась одинокой, неприкаянной. Октябрина никогда не задумывалась о его возрасте. Ведь ему чуть за сорок. Мама родила её около или после девятнадцати. Отец на три года старше. Или на четыре? Октябрине хотелось плакать. Она никогда не придавала значения возрасту родителей. Вокруг гомонили студенты. Забренчала гитара. Парни и девушки стройно выводили: «А мы едем за туманом, за туманом, за лесами и за запахом тайги…»

Пробравшись к своему креслу, Октябрина увидела Вадима. Сделав вид, что не знает его, попыталась было приподнять чемодан, чтобы пристроить его не сетчатой полке для вещей. Вадим оказался тут как тут:

– Какая симпатичная девушка! Разрешите-ка, помогу! – молодой человек уверенно пристроил вещи.

– Это ваше место? – Спросил он. Октябрина кивнула. – А что это вы такая грустная? Небось, поступать едете, боитесь провалиться?

– Угадали, – выдавила Октябрина, пока не войдя в роль так, как того требовала их «пьеса». Ей хотелось быть как можно незаметнее. Соседнее кресло пустовало.

– А я уже в столице учусь, – сказал Вадим. – Может, познакомимся? Меня зовут Вадим… Саня, иди сюда! Тут девушка симпатичная не хочет знакомиться… – Сашка-Александр как бы нехотя, но заинтересованно, подошёл. Вадим представил его: – Александр – мой друг.

Со стороны знакомство выглядело естественно.

– Девушка! Мне ваше лицо знакомо! – шутил Вадим согласно своей «роли», которая ему явно удавалась.– Девушка! Я где-то вас видел! Можно я здесь посижу? Место свободно.

– Нечего к девушке «клеиться», – размеренно сказал Александр. – Это место – моё. Вот билет. Сашка повертел коричневым картонным прямоугольником. Вадим вчитался:

– Твоё, везунчик! Давай поменяемся! Тебе незачем знакомиться с девушками.

Октябрина старалась недоумённо и вопросительно глядеть на обоих.

Вадим пояснил:

– Женатик! И сынок растет… Так как? – он вновь обратился к Сашке.

Тот как бы нехотя поменялся с ним местами. Они не заметили, что за ними наблюдает худощавый и аккуратно одетый невысокий мужчина средних лет. Если бы он был одет иначе, то его можно было бы принять за незнакомца из леса.

Вадим исподтишка разглядывал попутчика. Он или не он? Отчаянно похож! Бывают же такие совпадения!

Поезд постукивал колёсами. За окнами темнел нескончаемый лес. Там, впереди, к дороге медленно летела звезда. Но почему-то никто не загадывал желаний. Поезд торопился догнать сверкающую точку и никак не мог угнаться за ней. А потом набежало ночное облако. Октябрина задёрнула лёгкую шторку, прикрыла глаза.

Пассажиры постепенно затихали. Приглушили верхний свет. Раздался первый негромкий храп. Вадим погладил руку Октябрины. Прошептал:

– Я тебя люблю.

– И я люблю тебя, – ответила Октябрина.

Нажав на кнопочку в подлокотнике, Октябрина откинула кресло. Почти как в самолёте. Один раз в каникулы она летала с отцом на юг, к морю. С грустью подумав об отце, удобнее пристроилась в кресле. Вскоре они с Вадимом задремали.