Ирина Федичева - Придуманная жизнь. Роман

– Она ему чуть ли не в дочери годится. Ей двадцать пять! Шалаве! – мама, обычно сдержанная, злилась и ругалась несвойственными ей словами.

Сухой и педантичный, отец почти не замечал дочери – разве только тогда, когда в доме было что-то не в порядке. Он бесстрастно выговаривал ей нравоучительные слова ровным низким голосом, глядя как бы сквозь девочку. Он считал своим долгом воспитывать её как можно строже и обязательно пенять на любой промах, невзирая ни на что, – иначе кто из неё вырастет?! Мама в таких случаях принимала его сторону. Мама и впоследствии ни в чём не поддерживала Октябрину, стараясь при случае уколоть любой мелочью.

После такого «воспитания» дочь чувствовала себя так, словно на неё вылили ведро ледяной воды. Ей было неуютно, зябко. Она подолгу не могла согреться. Несправедливые обвинения превращали её нервы в лёд, таявший частыми слезами.

Ей захотелось уехать из дому лет в тринадцать, а, может, и раньше… Она мечтала об учёбе в другом городе, как о наиболее вероятном выходе из положения. Представляя свою будущую семейную жизнь, девочка не сомневалась, что уж отцом-то её детей будет тёплый и чуткий человек. Она же как мать не позволит себе оскорбительных для достоинства детей требований, поступков и слов.

Взрослея, Октябрина постепенно научилась отдельно воспринимать каждого из родителей. Она наконец разобралась: мама и папа – это два полюса. Они не уступают своих позиций, не вникают в интересы дочери. Внешняя благопристойность была им важнее реальности.

…Мама ругалась и ругалась. Весьма «тёплый» вечер накануне отъезда.

Хорошо зная маму, Октябрина видела: она переживает. Но не потому, что отец ушёл. А потому, что ушёл к молодой и уже беременной.

Уходя, отец сказал: «Я люблю эту женщину. Она напоминает мне ту, что была до тебя. Можешь меня не прощать. Ты знаешь: моей вины нет ни в чём. Это нас догнало наше прошлое. Дочери при необходимости помогу, чем смогу. Перед нею в одинаковой степени виновны и ты, и я…»

Но мама не передала этих слов Октябрине, и дочь обиделась на отца, сочувствуя матери уже чисто по-женски.

Чутьём понимая, что происходящее сейчас приведёт к чему-то новому, Октябрина ощущала неясную тревогу, искала её причины, докапывалась до них, отгоняла прочь и… вновь погружалась в сегодняшнюю ситуацию. Легко ли будет справиться с ней девочке, не имеющей жизненного опыта? Но она давно привыкла к внутреннему одиночеству. Может быть, оно-то и помогало ей.

…И хорошо, что сейчас никто не догадывается о существовании Вадима. До поезда – чуть больше суток. Нужно собрать вещи, учебники, чтобы в чужом городе не метаться в поисках необходимого.

У неё есть своя комната. Небольшая и уютная, она расположена вдалеке от теперь уже бывшей родительской спальни. Каким чудом её деду удалось в трудные времена жёстких ограничений выстроить такой замечательный дом? Это лучший дом на их удалённой от центра города улице.

Октябрина вздохнула. Не успела окончить школу – навалилась взрослая жизнь, резко захлопнув дверь в детство. Вчера, на выпускном, ничто не предвещало столь мгновенных перемен. Родители, красивые внешне, выделялись среди прочих гостей элегантностью. Будто бы они – другого «тестозамеса», будто выпечены они из лучшей «муки». Вчера Октябрина любовалась ими.

И танцевали они красиво. И на отца восхищённо смотрели чужие мамы. Чужие папы с восторгом оглядывали маму. «А ведь уже знал, что уйдёт… Непостижимо!»

Добрых два часа девушка в своей комнате готовилась к отъезду. В доме стояла тишина. Забеспокоившись, Октябрина поднялась на второй этаж. Мамы в спальне не было. Она отыскалась в гостиной на первом. Укрывшись одеялом, мама безмятежно спала, уютно пристроившись на огромной тахте.

«Больной пошёл на поправку», – пошутила Октябрина и успокоилась: если мама спит, значит, о её состоянии не надо беспокоиться. Видно, не так уж сильно переживает, а больше накручивает себя, для какого-то ей одной ведомого призрачного «порядка». Шёл второй час ночи.

Птицы, весело гомонившие в саду, разбудили Октябрину в семь утра. Можно и подремать часика два. Октябрина попробовала это сделать, но сон улетучился. Хорошее настроение в ожидании вечера и отъезда, омрачилось, едва она вспомнила об отце и матери.

– Мама! Как там она?

Накинула поверх пижамы лёгкий штапельный халат в розовых цветочках по голубому полю – и отправилась в гостиную, где вчера, точнее, сегодня ночью, оставила спящую мать.

Там царил идеальный порядок. В спальне родителей – тоже. В доме никого. Пожав плечами, Октябрина вошла в кухню: может быть, здесь отыщется какая-то информация? Она не ошиблась. На обеденном столе белела записка. Крупные ровные буквы текста возвещали о текущих будничных делах, напоминая о вечернем отъезде Октябрины, рассказывали о мамином настроении. Судя по интонации написанного, оно было… хорошим.

«Странно», – отметила Октябрина, занимаясь завтраком.

Затем она прогулялась по саду. Срезала неяркие розы в небольшой цветочной теплице, пристроила по одной в красивые вазы в столовой, гостиной, своей комнате, на кухне и… в спальне родителей – пусть цветок тонкой красотой порадует маму, когда та вернётся. А когда она вернётся? Лучше бы попозже – меньше времени останется на разговоры.

Некоторое время Октябрина слонялась по дому, часа полтора провела в ванной, позанималась английским… Время ползло еле-еле. До вечера далеко, до поезда ещё дольше! Позвонил отец. Спросил, будто вчерашних событий не происходило:

– Собралась?

Октябрина ответила утвердительно.

– Я провожу тебя. Заеду в десять вечера, – голос отца был спокойным.

Октябрина не удивилась. Мог бы и не говорить. В их доме жизнь текла по расписанию. Проводы, их час и всю организационную последовательность родители определили заранее. Педантичный отец, руководитель небольшого, но важного предприятия, на котором делали что-то секретное, не допустит нарушения графика: «Хоть камни с неба, а мы должны…» – часто повторял он.

«Интересно, как это папа вышел из графика жизни? Как решился на роман? Роман?! У него?!» – Октябрина тихонько засмеялась.

Ей не удалось представить отца в роли пылкого влюблённого. Любовь? В таком возрасте?

Что эта девочка могла знать о любви? И о существовании страсти Октябрина пока не имела понятия. Всё придёт к ней в своё время. Отца она тоже поймёт, познав личные переживания.

Всё постигается в сравнении собственного опыта с чужими ситуациями. Всему явлено своё время. Пока же поступок отца её раздражал, вызывая непонимание и недоумение.

В тот временной период только с Вадимом она чувствовала себя защищённой. Однако с ним невозможно запросто встретиться, сходить в кино, погулять по городу. Нужно прятаться, а это для неё было душевным дискомфортом.