Сергей Яковлев - Советник на зиму. Роман

Через минуту в дверях возникла тумба.

– Асмолевский? – спросила ее Постила.

– Не-а. Касаткина.

Постила скорчила гримаску, но трубку все-таки подняла.

– Маргарита Разумовна, здравствуйте! Чувствую, у вас отличное настроение. Наверное, все в жизни удается? Маргарита Разумовна, у меня сидит художник, его сегодня утром… Да, да… Маргарита Разумовна, это не играет роли! Закон один для всех. Элитные квартиры? Кто этим занимается, Негробов? Ах, с ним Кудакин… Ну-ну.

– Дерьмо на палочке, – буркнула Постила себе под нос, бросив трубку. – Вы говорили с Кудакиным? – спросила Несговорова.

Тот напряг память.

– Это такой… заношенный?

– Скорей уж занюханный, – фыркнула Постила. – Оксан, они собираются строить в общежитии колледжа элитные квартиры! На двух уровнях, с саунами! Представляешь? А жильцов выбрасывают на улицу. И эта Рита еще отсылает меня к Кудакину! Можно подумать, он знает законы лучше меня.

– Дерьмо на палочке, – понимающе согласилась тумба. – Кому хоть квартиры-то?

– Негробов должен знать, он тоже там был… Свяжи с ним, а? …Негробов? Привет. У меня тут выселенные с жалобой на тебя. Да, художник, и с ним… А, понятно… Понятно… Хи-хи-хи-хи, – залилась Постила мелким смешком. – Слушай, Негробов… Через два года? А чего так долго? Может, я прямо сейчас хочу. Нет, серьезно! Ты нашу заявку-то не забыл? Смотри. Если что, шкуру спущу. Ладно, ништяк. Бай-бай.

– Пообещал через два года, – сказала Постила тумбе, внимательно слушавшей разговор от двери.

– Две?

– Две.

– Обманет, – предположила тумба.

– Да я его живьем съем, засранца! – заверила Постила. – Они все у меня на крючке.

– Кроме Асмолевского. Тот осторожный.

– Ха! Осторожный. Да он просто мокрушник! Видела бы ты вчера…

– Значит, вы знаете про убитых? – встрепенулся Несговоров. – Как это случилось? Кто-нибудь ведет расследование?..

Тут Постила впервые подняла на него глаза. Трудно было ожидать от смазливой молодой женщины такого хищного взгляда исподлобья.

– Вы все-таки насчет жилья или по другому вопросу? – ехидно уточнила она. – Если по другому, давайте займемся другим. Я не против.

– Мы насчет жилья! – торопливо заверила Даша, предостерегающе впиваясь в руку дяди ноготками.

– Простите, – повинился Несговоров.

– Ничего. Не стоит упоминания, как говорят штатники. Вам надо встретиться с Кудакиным. Негробов утверждает, что вы вчера добровольно подписали отказ от жилплощади… Учитывая некоторые щекотливые обстоятельства…

– Щекотливые обстоятельства?

– Ну да. Ведь вас застали в одной постели с несовершеннолетней.

– Послушайте!..

– Я передаю то, что мне сказали. Еще раз говорю, повидайтесь с Кудакиным и потребуйте от него копию бумаги. Если ваша подпись подделана, он будет отвечать.

– А мы?..

– Вы по суду вернете себе жилье. Или, раз уж там все сломали, вам должны предоставить другое равноценное. Придется походить, дело не быстрое.

– Спасибо, – промолвил Несговоров задумчиво.

– На здоровье. Не стоит упоминания. Заявленьице-то напишите.

– Что?..

– Вы все-таки у меня на приеме побывали. Пригодится. Окса-ан! Ты на концерт пойдешь?..

У Несговорова кончалось второе – или которое там по счету? – дыхание. Больше всего он хотел дотащиться до чердака, рухнуть на узлы и уснуть мертвым сном. Стужа не пугала: с минувшей ночи он так назябся, что чувствовал себя кем-то вроде рыбы или лягушки – влажным, скользким и ледяным… Даша молчала, ни в чем дядю Вадика не винила, но уже ни на кого кроме себя, похоже, не рассчитывала; между ее бровей пролегла печальная мудрая складочка.

Площадь перед театром была запружена нарядными людьми. Сверкающие черным лаком машины подвозили все новых гостей. В стороне вопросительным знаком маячила долговязая фигура в драповом пальто и теплом шарфе.

– Вы тоже пришли на праздник? – смущенно спросил Викланд, узнав Несговорова. – Здесь, говорят, будет весь бомонд? У меня пригласительный билет фри ов чардж… Как это по-русски? Бесплатно, но пожертвования принимаются.

– Пожертвования? Для семей погибших?

– Как вы сказали?.. Ах, это шутка! Да-да. Мы с вами провели славную ночь. Это не забудется. У меня такое было в конце шестидесятых, когда я только поступил в университет… Мы воевали с полицией! Забаррикадировались в аудиториях и поливали их сверху из брандспойта. Да. Потом нам отключили воду. Но мы дня три или четыре еще держались, для кофе сливали воду из отопительных батарей. Веселое время было… Как у вас сейчас.

Викланд за разговором распрямился и приосанился. Видно было, что ему приятно вспоминать свою бурную юность.

– По моим ощущениям, она уже не придет, – пробормотал он, близоруко поднося к глазам часы. – Вы не видели Маранту? Возможно, она прошла через служебный вход. Гм. Придется ориентироваться самому. У вас есть билеты? Нет? В моем пригласительном записано «второе лицо». Этим лицом могли бы стать вы, да?

– Со мной племянница, – сказал Несговоров. – Теперь мы с ней неразлучны.

– Да-да. Это очень трогательно.

– Дядя Вадик! – зашептала Даша страстно. – Там будет Маранта! Там будут Кудакин, Негробов и все они! Тебе ж надо повидаться с Кудакиным! Попроси Маранту, пускай она поможет нам!..

Несговоров заколебался. Окунаться в беспечную разряженную толпу, неизвестно что празднующую, – ему, измученному бессонницей и заботами, давно не мытому, в грязной одежде! Это казалось совершенно, совершенно невозможным. Но, с другой стороны, уникальный шанс (тут Даша права) пообщаться в неформальной обстановке с людьми, от которых зависит его и Дашина судьба. После придется месяцами обивать пороги приемных, только чтобы попасть к какому-нибудь Кудакину… И Маранта! Она же позвала их к себе жить, при этом почти согласилась на глупое, самонадеянное условие Несговорова! О, если бы вчера во время разговора с ней он знал, что случится сегодня, то был бы куда осмотрительнее… Но она не сказала «нет» и сегодня может сказать «да»!

– Дядя иностранец, подождите! – окликнула Даша удаляющегося Викланда. – Ну же, ну! – нетерпеливо подталкивала она Несговорова.

– Но мы решили не расставаться! – сказал Несговоров. – Вспомни, сколько всего ты утром без меня пережила…

– Дядя Вадик, это нам сторицей вернется! Сторицей! Ничего мне не сделается, разберу пока вещи, разложу постели… Я же буду совсем близко, тут, наверху! Ну пожалуйста!..

Чутье (единственное, что еще работало) подсказывало Несговорову, что нельзя поддаваться соблазну и бросать ее одну. Но – поддался, уговаривая себя, что идет на это ради ее же блага.

В фойе сновали ряженые в масках и дурацких колпаках. Миловидные разносчицы в кружевных передничках предлагали морсы и мороженое. Несговоров с тоской подумал: Дашу бы сюда вместо него! Она так любит яркие представления, пышные церемонии, так была прошлый раз взволнована…