Александр Диев - Красный квадрат – вода

Его построили летом для хранения керна с буровых. Действительно водка по замерзала, но бутылки

ещё сохраняли влагу и не лопнули. Решили изъять ящик для экспертизы, но где её проводить на крепость

так и не выяснили. Я попросил вытащить мне ящик с самого низа рядов. Так и сделали. Лучше бы не

вытаскивали. Под ним оказалась выпиленной половая доска. Доска была новая, пятерка. Выпил, составлял

около полуметра. Я начал выдвигать ящики дальше и тут оказалось, что низ у ящиков повыломан и

много бутылок не хватает. Спросил Веркину, – Кто разгружал спиртное? она ответила, – Экспедиционные рабочие, – которых она запросила у Подшибякина. Вот и результат на лицо. Ящик мне доставили в кабинет. Я закрыл его в наш огромный сейф и опечатал. На следующий день и появилась моя помощь.

Доложил Вавилкину так мол и так водку поворовали в складе. Сразу пошли на осмотр места происшествия. Склад был на высоких сваях, на расстоянии полутора метрах от снежного покрова. Кстати снега в начале

зимы было мало. Когда его много, то обычно бывает теплее и погода. Осмотрели все снизу под карнизом,

и я заметил листок от детского журнала с характерными следами от зубьев ножовки. Неделю назад

при обходе не благополучных и злачных мест, я видел детский журнал «Мурзилка» на картофельном ящике семьи Карнаухова, где также проживал их родственник, Фанис Фархутдинов. Часто там появлялись и

другие лица с криминальными наклонностями. Карнаухов имел ранее судимость. Мои капитаны

не обратили внимания на эту бумажку с детской картинкой, мне же стало сразу ясна картинка кражи.

Я высказал свое предположение и обоснование. Капитанам только дай палец, они и руку отхватят.

Вернулись в кабинет, Вавилов сразу меня спросил:

– С кого начнем и кем закончим?

– Да конечно нужно начинать с Фаниса, он моложе и по характеру более словоохотлив, а потом

Карнаухова вытащим, и обыск сразу не отпуская их из кабинета, а вот кем закончим даже не предполагаю.

Так и сделали. Фархутдинов не долго упирался, после того как ему предъявили порванную страницу из журнала, который я непосредственно подумал я ящика у них на квартире со следами от зубьев ножовки.

Затем вытащили на божий свет Карнаухова и других домочадцев. Карнаухов тоже не долго упирался, а когда ему предъявили туже бумажку и пояснили где её нашли, а также вырезки из допроса Фархутдинова, прикрытые листочками бумаги, тоже поплыл и признался в краже. После чего я только успевал таскать выплывающих из допросов, подозреваемых и свидетелей. За вторую половину дня мне пришлось найти и

доставить около десяти фигурантов и свидетелей. В краже участвовало восемь человек. Некоторые участники за сотрудничество со следствием перевели в качестве свидетелей. За день мне пришлось доставлять в участок двадцать с лишним человек. Офицеры работали как заведенные. Не зря их ко мне направил Бикбулатов. Они мне помогли выгрести из поселка всю грязь. Вскрыли все мои недоработки. С каждым допросом выяснялись всё новые обстоятельства дела. Поздно вечером прикомандированные

добрались до моего сейфа. Докопались. Почему я не открываю его нижнюю половину. Я же им не говорил,

что там у меня хранится. Я долго сопротивлялся, но понял, что они пошатали его и услышали звон бутылок.

Пришлось открыть. А там был целый клад для них. Во – первых – ящик с водкой, которая уже оттаяла и еще

увидели коричневый комочек величиной с яйцо. Я думал, они его не заметили, но куда там, опытные

сыщики. Объяснил им, что водка была изъята для экспертизы, так и была обнаружена кража. Товарищи

мне объяснили, что они как раз и есть эксперты и даже показали, как определить ее крепость. Перевернули

бутылки вниз горлышком и поболтали. Со дна должно упасть три капли ровно, значит крепость сорок

градусов. Бутылки все были фабричные. На дне образовывалось свободное пространство достаточное

для падения капель. Действительно падало только две капли, а третья только образовывалась. Один из

капитанов действительно был криминалист. Он сказал, что сейчас всё проверим, тащи закуски, я дам заключение. Капитаны действительно умели отдохнуть и умели работать. Было достаточно недоработанных

уголовных дел и материалов. Они остались на неделю. Я опять допоздна носился по поселку и таскал

людей в кабинет. Товарищи усердно работали и показали невиданную ранее для меня работоспособность.

Всё – таки они молодцы и не зря ели народный хлеб. Хотя один был начальник штаба, другой криминалист-

эксперт, а последний завхозяйством ОКРУВД. Водку они конечно выпили за неделю всю, для экспертизы

оставили две бутылки и напомнив мне о колобочке в сейфе, спросили где достал. Я знал о происхождении

гашиша и его предназначении.

Месяц назад до Вас я получил, для изучения и доработки уголовное дело пятилетней давности,

по факту кражи пяти тысяч рублей из сейфа Строительно – монтажного управления. Изучил его и

кое-что вспомнил из своего детства. Мой дед Сафонов Григорий Сергеевич, после войны постоянно

работал в Заводоуковском леспромхозе и однажды рассказал о происшествии. Пришел он на работу,

а там милиция. От них узнал, что ночью обворовали сейф бухгалтерши, в котором хранилось десять

тысяч рублей, для зарплаты рабочим. Я даже запомнил фамилию бухгалтера Тоболкина, хотя мне было лет

десять, а тут как раз знакомая фамилия бухгалтера, копия трудовой, где имеется запись о её месте работы.

Как раз Заводоуковский леспромхоз. Я уже хотел писать в дело записку, но тут у меня в общаге бухенвальд,

начались какие-то непонятные брожения. Азартные игры, дебош и т. д. Капитаны прервали меня;

– А причем тут наркота?

– Наберитесь терпения, все впереди – парировал я. Слушайте дальше брехню.

В общем – пошел я туда на разборки. Прихожу, спрашиваю у вахтерши кто тут главный дебошир.

Она назвала по фамилии. Я зашел в комнату номер два, как помню, откуда доносились шумные

голоса. Там сидели человек шесть за столиком. На столе лежали карты и купюры. Купюры я сразу

сгрёб в шапку, они мне пригодятся и одного подвыпившего вытащил за загривок в коридор. Там еще

оставался один с оголенными по локоть рукавами рубашки весь в наколках. Этот что я выволок в

коридор начал было со мной драться, наверно не знал, что у меня сильно развита цевка руки.

Я его придавил клешней к стене за горлышко, и он затих. Затем заломил ручку и повел, но он всю дорогу

брыкался и сопротивлялся. Тащить его волоком пришлось до самого моего кабинета, где и посадил

его своими блестящими зэковскими наручниками, прикованным за обе руки за спиной, да еще и к

батарее. Разговаривать с ним было бесполезно, хотел на утро оформить его за сопротивление и