Надежда Севостьянова - Я не знаю…

– Мы спустимся к нему, заодно надо горло промочить.

Подвал у Магнусена был огромный, ведь это был склад для всего, что требовалось плумбергцам для жизни тела и духа. Магнусен сидел на стуле, наклонившись над пятилитровой бутылью, из которой цедил пиво.

– Шериф! Я думал, вы навестите меня раньше. Ведь я дружил с Петрушеком.

– Ну и что ты можешь о нем сказать?

– Что он умер. А мертвые не нужны никому. Догадываюсь, что вам нужен наш Зубарик. Он парень головастый, он вам поможет, только без Парамона он не пойдет.

– Конечно с хозяином! Я, честно говоря, собак боюсь.

– Налить вам пива?

– Не откажусь, а ты как, Роберт?

– С удовольствием.

Попивая замечательный напиток, я разглядывал Магнусена. Крепкий мужик, скорее похожий на пахаря, чем на торговца. Пожалуй, он один мог уволочь одного или даже двух мертвецов на себе, но на что они ему… И потом их было трое.

– Когда Парамон вернется? – Дональду не терпелось начать розыск.

– Как только он вернется, я ему всё объясню и пришлю их к вам.

Выйдя из магазина, я спросил Дональда, что будет, если мы не отыщем похищенных.

– Я боюсь об этом думать, ведь тогда меня уволят и жизнь окончательно потеряет смысл.

– … Это сделал я, – тихо произнес я и положил руку на плечо Дональда. – Я почувствовал, как он вздрогнул.

– Что это? – Дональд напрягся.

– Это я их похитил.

– Зачем?

– Хотел посмотреть, что будет.

– Я скажу тебе, что будет, – он сделал ударение на первом слове. – Сначала ты отведешь меня на место, где ты их прячешь, потом я посажу тебя под замок, а потом будет народный суд. – Тут он посмотрел на меня как на убогого. – Идиот! Ты думаешь – это смешно?

– Я не шучу!

– Да? И как же ты это сделал? Сложил их в корзинку для пирожков и отнес… Кстати, куда ты их отнес? Как ты открыл дверь? Почему сторож тебя не видел? Видишь, сколько вопросов.

– Я влез через окно. Оно было только прикрыто. Сторож храпел, заглушая даже кваканье лягушек. Ключи лежали на столе. Я открыл дверь и с помощью тачки…

– … Тачки? – переспросил Дональд. – Где ты взял тачку?

– Во дворе валялась… с её помощью поочередно вывез всех троих в лес.

– Но ведь все окна и дверь были закрыты изнутри.

– Да, я закрыл дверь изнутри, положил ключ на стол. Вылез через окно и, когда прикрывал его, то шпингалет сам упал в затвор… так бывает.

– Да… так бывает, – Дональд, наконец, поверил, что это безумие сотворил я.

– Но зачем?… Зачем?! Впрочем это всё равно. Веди меня немедленно туда, где ты их оставил.

Я повел Дональда в сторону Плумбергского леса. Было еще довольно светло, когда мы, наконец, вышли к тому месту, где я оставил похищенных. Но на месте их не было. Дерево, вокруг ствола которого я их усадил, было, а трупов – не было.

– Вот здесь я их оставил, – сказал я растерянно.

– Ну и где они? – в голосе Дональда послышались угрожающе-насмешливые нотки.

– Не знаю…

– А ты уверен, что это здесь?

– Ну да! Вот отметина на дереве, я сделал её перочинным ножом.

– А где нож?

– Вот он… – хотел сказать я, но не обнаружил его в кармане, моя рука наткнулась только на маленькую стеклянную штучку.

– Тебе не кажется, что шутка затянулась и вообще это кощунство. Мало того, что ты затягиваешь следствие, ты к тому же смеешься над умершими.

Я молчал. Дональд прав – следствие затягивалось. С остальным я был не согласен. Вернее, не совсем. Ведь я собирался вернуть покойников как раз к моменту похорон. Всё было как-то нереально… Единственное, что я ощущал физически, это мою стекляшку. Тут я вспомнил, что собирался подарить её Флоренсии. Я вдруг сорвался с места и помчался к ней домой. Сзади доносился крик Дональда, но слов я не разобрал.

Прибежав к дому Флоренсии, я увидел Феофанию, её мать. Феофания верховодила в доме, но это только в доме. Она была женщина застенчивая. На людях она позволяла своему мужу покрасоваться. Муж её, Гастон, был душой любой компании, хорошо сложенный – настоящий «первый парень на деревне». Феофания позволяла ему танцевать с другими женщинами, веселиться с дружками. Она только следила, чтобы он не перебрал грибовицы.

Хотя никто и никогда не видел Феофанию беременной, рожала она регулярно. У Флоренсии было уже семь братьев и сестер, а ведь Феофании не было еще и сорока.

– Флоренсия дома? – с ходу выпалил я, не поздоровавшись.

– Флоренсия в огороде собирает клубнику для салата. Зачем она тебе?

– Я хочу жениться на ней.

– Прямо сейчас?

– Да. Вот и свадебный подарок, – я протянул Феофании мою стеклянную штуковину.

– А что это по деревне ходит слух, что вы с Дональдом ищете сбежавших покойников, – спросила она, не обратив внимание на подарок.

– Покойники не бегают.

– Похоже, что эти как раз бегуны.

– Что вы знаете об этом?

– Я – ничего! Мне просто жалко Мартавию. При жизни покоя в душе не было, так и сейчас не дают упокоиться. Иссидора надо судить всем миром. Если у нас начнут воровать покойников, то и умирать-то станет страшно.

***

В это утро я проснулся поздно. Торопиться мне было некуда. Вчера вечером Дональд, настигнув меня у дома Флоренсии, отвел под конвоем Зубарика, которого он получил в свое полное распоряжение вместе с Парамоном, ко мне домой и посадил под арест. Хоть он не верил в мой рассказ, но у него всё равно не было других подозреваемых. По крайней мере будет, чем отчитаться перед начальством в случае чего. Он взял с меня честное слово, что я не сбегу, но я не собирался сидеть сложа руки, пока поблизости бродят трое покойников, за которых я чувствовал себя ответственным.

В дверь постучали. Это была Флоренсия. Вчера я её не дождался и не успел вручить свадебный подарок. Она была очень кстати.

– Это правда, что говорит Дональд?

– А что он говорит?

– Что ты украл усопших и спрятал их в лесу.

– Да, так и было. – Она повеселела.

– А зачем?

– Хотел посмотреть, что будет. – Флоренсия оживилась еще больше, в глазах появился отчаянный блеск.

– А почему же ты не хочешь их вернуть?

– Их украли! – крикнул я раздраженно. – Понимаешь, их у меня увели, это меня бесит!

– Почему? Ведь ты сам хотел посмотреть, что будет. Это произошло и это потрясающе! Такого еще не бывало. Тот, кто украл их у тебя, тоже хочет посмотреть, что будет. Логично!

– Да, но кто мог знать, куда я их притащу… Это было ночью. Меня никто не видел.

– Значит, видел, ведь результат налицо. Да, кстати, мама сказала, что ты приходил к нам, чтобы на мне жениться. Это правда?

– Сейчас это не имеет значения. Я под домашним арестом. Меня ждет суд и наказание за глумление над мертвыми.

– А вдруг они живы?

– Как ты это себе представляешь?

– Ну… Плумбергский лес и не такое может с людьми сотворить.