Ольга Шипилова - Глушь

– То-то же и оно! – вслед за Глебом расхохоталась Полина и шлепнула жениха по плечу сборником своих стихов, изданным на его же деньги.

Когда до отъезда оставалось всего четыре дня, как назло, вечером, на пороге будущих супругов появился незваный гость. Хотя, возможно, незваным он был только для Полины, а для Глеба – старым приятелем и одноклассником, с которым он просидел за одной партой аж целых одиннадцать лет. И что душу вопросами томить – без сомнений именно Глеб рассказал своему ветреному дружку и о фестивале своей невесты и о предстоящий поездке. Едва приятель Глеба, Костик (которого уже лет десять можно было бы величать Константином Николаевичем, но в силу легкого характера, пожизненного безделья и бесконечной болтовни имя-отчество ни с какой стороны к нему не приклеивалось) ступил на порог, Полина сразу поняла – поездка грозит быть испорченной.

Костик вошел в квартиру, слегла покачиваясь. «Уже опрокинул рюмочку, – подумала Полина, – и, возможно, не одну». Конечно, коньяк, Костик другим не балуется, при его-то отце, при их-то деньгах! Кроме престижного образования Костику похвастаться больше нечем. Диплом, и тот пришлось получать понятно какими путями. Отец конечно виноват во всем! Изнежил, избаловал как девчонку. Мама рано ушла, правду говорят, что здоровье за деньги не купишь. Бизнес отца стремился в гору, а здоровье матери Костика утекало в землю. С пятого Костикиного класса они одни без женщины в доме. Косте позволено все, он может не работать, раз в месяц заглядывает к отцу на комбинат, а зарплата как у министра. Хотя внутри Костя добрый, только доброта его какая-то неограненная, дикая что ли. Все у Костика есть, только жизнь неправильная и при наличии диплома необразованная.

Девушка быстро прошла на кухню, чтобы поставить чайник и не встречаться с наглым, насмешливым взглядом Костика. По крайней мере, Полине всегда виделась в его детской небесной синеве, и потому такой противоестественной для Костика, хитрая ехидная насмешка над ней. И что может объединять этих двух совершенно разных людей? Глеб полная противоположность Костика, но что-то влечет их один к одному, точно они магниты. Глеб раскатисто смеется над шутками Кости, а тот внимательно, даже немного хмуро, слушает рассказы и о работе на радио и о творчестве Полины.

Уже с подносом в руках, пытаясь выйти из кухни и не показать дрожания рук, которое предательски выдавали фарфоровые чашечки, Полина услышала, как Костик предлагает Глебу великолепную сделку: «Я твоей Польке прессу на фестивале оплачу, ну и стишкам немного будущего дам, а вы меня на хвостик свой возьмите, батя, все мозги изгрыз. А тут искусство! Он это дело любит, посудит, что сынок на верный путь встал. Деньжат подкинет… А, Глеб, как ты на это смотришь?» Глеб сразу не ответил, замешкался. Полина слышала его тяжелый вздох, знал же, что невеста дружка терпеть не может.

– А что? Я согласна! – Полина вошла в комнату, натянув на губы счастливую улыбку. – Да, согласна! Чур, пресса должна быть не только на фестивале, но и еще в одном месте! – слова давались с трудом, Поля чувствовала себя продажным существом, но что не сделаешь ради искусства.

– Лады, – Костик весело хлопнул Глеба по спине, – а она у тебя умница, я уж было стал подумывать, что совсем блаженная. Ну, Полька, назови свою цену и пункт!

– Перестань, Костя, – одернул друга Глеб, – твои шуточки сейчас не к месту… – слова Глеба действовали на Костика отрезвляюще даже в первом классе, когда он норовил измазать чернилами портрет вождя на стене директорского кабинета. А сейчас этот глубокий проницательный взгляд заставил заблудшие в желудке капли коньяка начать испарять градус через кожу высокого лба, наличие которого пророчило Костику незаурядные способности, растраченные так бездарно на развлечения и хмельные слезы одиноких ночей.

– Ой, шуток совсем не понимаете, не обижайтесь, короче… У меня же только вы, плохо, Полька никак не дорастет до моих искренних чувств…

Поле стало немного жалко Костика, в жизни которого люди появлялись со скоростью метеоритов, и с такой же скоростью, опустошив его щедрые карманы, исчезали.

– Не называй ее Полькой, – продолжал серьезно смотреть на Костика Глеб, – шутки прочь! Прессу, говоришь… Тогда Полина права, сначала в ее любимом городе, я рассказывал тебе о нем, потом на фестивале.

– Стоп, ты сейчас о городе N судачишь, я все правильно понимаю?

Глеб молчал.

– Серьезно, Глеб, а вы не сбрендили?

– Костя, – ты сам предложил помощь, не я, прошу заметить! – Глеб посмотрел на Костика тем самым взглядом, которым сверлил его учитель литературы в попытках выяснить чего в Глебе больше, бездари или мужика.

– Уф, задачка, любимый город! – Костик почесал голову и его смеющиеся лукавые глаза сделались серьезными. – А не могла бы твоя невеста полюбить что-то попроще! Это действительно не шутка, курорт крупный! С фестивалем-то легче будет. Ну, да будь по-вашему! Сделаю все!

Глеб выдохнул. Знал, денег в обрез, впереди свадьба, а Поля во снах и наяву видит свой призрачный N, где лечилась от бронхитов с раннего детства, и в издательстве которого Глеб проторчал целый день, заполняя договора на оплату и выход в свет ее поэтического сборника. А теперь девичьи грезы клином сошлись на заполучении южных читателей-почитателей. На это нужны и деньги и силы. А Костик… У него и того и другого хоть отбавляй. Да и не помешает парню переключиться немного с выпивки, ночных клубов и девиц… Не столько на глупости спускает! Однажды таксисту такую сумму отдал (лишь потому, что тот ласково посмотрел на него), какую Глеб за месяц тяжким трудом добывает. А здесь маленькая Поля, ее творчество… И ведь талантливая девочка, не какая-то дешевка из клуба. Глядишь, Костик, прикоснувшись к прекрасному, и сам чище станет.

Дорога была тяжелой. Ехать пришлось на автобусе, современном и очень комфортном, только двое суток пути никакими сериалами, кондиционерами и наличием бесплатного интернета не сократишь. Глеб всю дорогу вскрикивал, завидев золотые купола церквей или гордые минареты, тут же наводил на них свой дальномерный фотоаппарат, долго крутил барабан, настраивал шкалы расстояний и глубинной резкости, потом щелкал, облизывал губы. Сидящий впереди Костик просовывал голову через сиденья, пихал своего попутчика, тоже облизывал губы.

– Ух, и умный ты у нас, Глеб, такой агрегат приручил! Правда, Полька? Прости, Полина…

А Полина откровенно скучала в пути, не понимая, то ли хандра больших дорог заела ее до нарастающей депрессии, то ли наличие поблизости неугомонного Костика, то ли острое подергивание сначала в правом, потом в левом висках из-за волнения, вызванного предстоящим выступлением, плавно, с ходом времени и движения автобуса, перешедшего в ступор.