Ольга Шипилова - Глушь

– А это не хорошо! – покачал головой Глеб. – Какое тут море, мы его из-за этих великанов никак не увидим. И сам дом мне не нравится!

А мне очень! – впервые за дорогу искренне улыбнулась Полина. – Это настоящее чудо!

Дом, в котором находилась квартира, был двухэтажным, именовался старым фондом. Жилище ребят как раз расположилось на втором, мансардном, этаже. Само здание являло собой с виду ветхую деревянную постройку, больше походившую на саклю, заселенную кошками и насквозь пропитанное их нечистотами. Зато двор был отменный. Просторный, с железными воротами, закрывающимися на ночь, и великолепными деревьями смоковниц, кипарисов и хурмы. Полина обожала деревья, особенно южные, с терпким хвойно-древесным, иногда пряным, запахом. Поэтому наличие во дворе растительности, особенно кипарисов, только порадовало. Котов Поля тоже любила. Ни упреки Глеба, ни ехидные выпады Костика не смогли ее остановить в первый же вечер накормить полосатую свору косточками, являвшими собою всего лишь минут сорок назад ароматного, шипящего на гриле цыпленка с золотистой хрустящей корочкой.

Засыпала Полина мучительно долго. Кондиционер шипел и булькал, дул то в одно, то в другое ухо. Несколько раз Поля порывалась раскачать Глеба, чтобы он усмирил разгулявшегося поставщика прохладного воздуха. Но Глеб так трогательно спрятал соединенные между собой ладошки под уставшую небритую щеку, что Поле сделалось его жаль. Она видела нервный профиль, вздернутую непослушную челку в свете луны, здесь на юге, походившей на желтый пережаренный блин, такой гигантский, что даже острые пики кипарисов, заглядывающие во второе, последнее окно их спаленки, не могли уберечь воспаленные глаза от бледно-желтого, немного пугающего света. Луна катилась по темно-лиловому небесному шатру, усыпанному кристалликами звезд, цеплялась за башенки деревьев и таяла, раскачиваясь за горными хребтами. Жаркая ночь растворялась в море, медленно в окно вползал рассвет. А девушка все еще лежала без сна, слушая ровное дыхание Глеба и медвежье похрапывание Костика, тот с вечера хлопнул пять рюмок коньяка, и теперь спал так, будто вся эта съемная квартира являлась его собственной берлогой, в которой он тут же поспешил все заполнить своим потеющим телом и яростными звуками.

Едва Полине удалось побороть последние воспоминания дороги и забыться легким невесомым сном, как над ухом послышалось какое-то хлопанье и жужжание. Когда она открыла глаза, увидела склоненное над головой счастливое лицо Костика, во рту которого орудовала стрекочущая зубная щетка, густо расплескивая мятные белые капли на Полин лоб и краешек одеяла.

– Ты чего? – не поняла спросонья Полина. – Зачем ты здесь?

– Я ничего! – громко заржал Костя. – Просто так, я вообще-то живу с тобой!

– Со мной? – Полина потерла опухшие веки. – А-а-а, да, с нами, а где Глеб?

– Какой Глеб? – еще громче расхохотался Костик, рассеивая жемчужинки зубной пасты на кровать. – Нас в квартире только двое.

Полина быстро подскочила, вжалась в постель, натянула одеяло до самых губ.

– Да, одни! – продолжил потешаться Костик. – Может, пошалим, а?

– Ты чего Костик? Прекрати! – испуганно взмолилась Полина, понимая, что, если Костя на сей раз не шутит, беды не избежать.

Она готова царапаться и кусаться, но Костик, хоть и худосочен, а все же по-мужски силен. Полина потянула одеяло к самым глазам. Костя, выплюнув сгустки пасты на пол, рванул край одеяла, второй рукой, отбросив в сторону зубную щетку, начал искать под тоненьким синтепоном Полину щиколотку.

– Ты с ума сошел? – взвизгнула девушка. – Ты же друг Глеба!

– Ага, – тяжело дыша, веселился Костик.

Его глаза похотливо блестели, рот приоткрылся, напоминая Полине пасть дикого хищника, который схватил свою добычу, играет с ней, отдаляя минуты расправы, но уже знает, что сделает с ней, куда нацелены острые клыки в предвкушении сладостной оргии жертвы и палача.

– Костя, перестань! – Полина голосила на всю квартиру. – Ты же друг!

– Кому друг, а кому просто знакомый, симпатичный знакомый мужского пола.

Не выдержав издевательств, Полина откину одеяло в сторону, приподнялась на дрожащих руках и изо всех сил лягнула Костика пяткой в лицо. Он резко отшатнулся и с силой хлопнулся на пол. Некоторое время полежав без движения, Костя будто опомнился, ощупал руками лицо. Из разбитого носа хлынула кровь.

– Дура! – зло прошипел Костик. – Больная!

Он сел на полу, длинной рукой дотянулся до Полиной постели и рывком дернул на себя одеяло. Когда оно оказалось у его ног, Костя схватил один конец и погрузил в него свой окровавленный нос. Высморкавшись в одеяло кровью, Костя поднял на Полину бешеные глаза:

– Я пошутить хотел, а ты мне нос испортила. И что Глеб в тебе нашел? Неужели наивно подумала ты, что можешь заинтересовать меня? Ты не в моем вкусе даже! Кому ты такая сумасшедшая нужна? Возомнила о себе! Только идиот Глеб мог повестись на твои пресные худосочные прелести! Тьфу! – Костик сплюнул себе под ноги.

– Выйди вон из комнаты! – закричала Полина. – Гад! Еще другом называется…

В это время послышалась возня возле входной двери, и всего через секунду свежий, гладковыбритый и румяный от горного воздуха в комнате появился Глеб. Его глаза светились, на груди покачивался фотоаппарат. Но только Глеб лицезрел перед собой драматическое действие, развивающиеся в его отсутствие, и двух главных героев, как светящиеся глаза начали меркнуть, губы побелели.

– Что здесь происходит? Полина, почему Костик в крови? Что он делает рядом с тобой?

– Пусть он тебе сам расскажет! – огрызнулась Полина. – Вот твой дружок во всей своей красе, полюбуйся!

– Костя, что произошло? – Глеб склонился над Костей, протягивая ему руку, чтобы помочь подняться с пола.

– Ничего! – сердито буркнул тот и отпихнул руку. – Пошутил, а она мне в нос ногой!

– Пошутил, говоришь! Знаю я твои шутки!

– Не сахарная, не растаяла бы от одного раза, – вставая на ноги и отряхиваясь, снова захохотал Костик, словно веселостью своей хотел отделаться от участия в выяснении отношений. – А ты сам не помнишь, может совсем забыл, как раньше мы шалили, девчонками обменивались. Я – ту, ты – эту! Для друга же ничего не жалко, верно, Глебушка? Серьезно, забыл? А Полька знает?

– Что? – Глеб стал совсем бледен, его обескровленные губы дрожали. Он смотрел, не моргая на Костю. Потом медленно, не решаясь взглянуть в упор, перевел стыдливые глаза на Полину, и девушка увидела в мольбу.

– Это правда, Глеб, – скривилась Полина, – вы занимались такими мерзостями? Поэтому Костик и решил, что снова можно? Ты поэтому ушел, специально ушел?!

– Нет, Полечка, нет, – голос Глеба скрежетал как железные дворовые ворота, – что было, то прошло, все в прошлом. Я изменился, я никому не позволю… И горы, всего лишь горы, отправился поснимать. Ты спала, Костя тоже. Нет, не специально, ты другая, ты все для меня. А этот…