Светлана Сервилина - Блинопёк

– Виталик, какие твои годы! – начальник отдела с улыбкой посмотрел на подчиненного. – Послужишь с моё, еще не такое увидишь!

– Вениамин Сергеевич, а почему вас заинтересовал тот факт, что этой заточкой давно не пользовались?

– Отвечу, – Колесников постучал костяшками пальцев по столу, – думаю, что преступник давно отошел от дел. Я даже могу предположить, что он когда-то совершил убийство этим орудием, а потом «завязал».

– Значит, он в возрасте?

– Получается, что «да».

– Тогда, зачем преступник сохранил заточку? Глупо же! Велика вероятность того, что её могут найти! А по ней раскрыть убийство!

– Башковитый ты, Виталик, – засмеялся начальник, – правильно мыслишь! Если убийство раскрыто, то орудие изымается.

– Получается, что это был висяк?

– Поэтому, нам надо попробовать найти нераскрытое дело в архиве.

– А если преступник нашел заточку или ему кто-то её дал?

– Хочешь сказать, что у него это первое убийство? – подполковник разложил фотографии убитой по столу. – Смотри, – он показал на крупный план раны жертвы, – он нанес точный удар под лопатку и попал прямо в сердце. Это сделал не новичок. Но у меня возникает вопрос, почему женщина повернулась к нему спиной?

Кравцов молча уставился на снимок.

– Незнакомец представился, например, работником ЖЭКа или страховым агентом и попросил показать документы на квартиру, – проговорил он после недолгой паузы, – женщина направилась в другую комнату, а он в это время воткнул ей в спину заточку.

– Согласен, что незваный гость мог назвать себя кем угодно, но Голубева не жила в тот момент в этой квартире! С какой стати она будет рыться в документах дочери?

– Хотите сказать, что она знала убийцу?

– Антонине Васильевне пятьдесят четыре года, и вероятный преступник, приходивший в то утро к Макеевым, по словам соседки из шестьдесят второй квартиры, человек тоже немолодой. Могли знать друг друга эти двое?

– Могли, конечно, – старший лейтенант на мгновенье задумался, а потом радостно озвучил свою догадку, – товарищ подполковник, а непропавший ли это муж Голубевой?

– Вот и займись этим. Надо найти этого Аркадия Степановича и перелопатить в архиве все нераскрытые убийства заточкой.

– Есть! – Виталик встал со стула.

– Надо постараться закрыть это дело как можно быстрее, – Колесников покачал головой, – начальство торопит. Будут вопросы или соображения – сразу ко мне в любое время!

– А Сабир и Саша?

– Майор Гусейнов и лейтенант Боровичков уже получили задания и отрабатывают другие версии.

Юля открыла микроволновку и поставила в неё тарелку с котлетами. Коснувшись пальцем сенсорной кнопки, она оглянулась на звук шагов.

– Симонова, тебя Давидовна разыскивает, – улыбнулась Марина Еремеева и шмыгнула носом, – как вкусно пахнет!

– Блин, – журналистка сделала недовольное выражение лица, – только пообедать хотела. Чего ей надо?

– Да фиг ее знает! – Маринка усмехнулась. – А где Николаев? Без него решила похомячить?

– А причем здесь он?

– Да вы с Витькой неразлучные, – сотрудница махнула рукой и хихикнула, – как моя бабушка говорила: «Сладкая парочка – гусь да гагарочка».

– Сама ты гагарочка, – Юля шутливо погрозила кулаком перед носом подруги, – пошла я к начальству.

– А что разогреваешь в микроволновке?

– Котлеты!

– Тогда я их съем! – пошутила подруга.

– Только попробуй, смотри слопать, – засмеялась коллега, обернувшись, – я их посчитала!

Карина Давидовна сидела перед монитором компьютера с важным видом. Юля почему-то сразу вспомнила слова Виктора: «Нашел себе в жизни место, сделай его значительным!»

– Слушай, Симонова, – главный редактор посмотрела на подчиненную, – у нас в новостях на этой недели такая преснятина: собрания да заседания. Смотайся-ка ты к своим друзьям в уголовный розыск, пусть какую-нибудь страшилку расскажут для сюжета, – она ткнула пальцем в газету, – тут пишут, что какую-то бабу из трамвайно-троллейбусного депо убили.

– Когда идет следствие, информацию нельзя разглашать, – уныло ответила Юля, понимая, что в Управление внутренних дел все равно придется ехать. Если Карина что-то надумала, то так тому и быть.

– Значит так, – начальница сурово свела брови, – задание получила, иди и выполняй!

Журналистка кивнула и молча взялась за ручку двери, собираясь покинуть кабинет руководителя.

– Ну пусть хотя бы в общих чертах расскажут о своей работе, предоставят статистику по раскрываемости преступлений в городе на сегодняшний день, – уже мягче добавила редактор.

– На какое число делать сюжет? – без энтузиазма спросила Юля.

– На завтра сможешь?

– У меня уже запланированы две съемки.

– Тогда давай на понедельник!

В небольшой комнате, отведенной на студии под столовую, уже собрался народ. Каждый занимался своим делом: шуршали пакеты, гремели кастрюльки, хлопали крышки пищевых контейнеров. Съестные запахи перемешались между собой, и этот «букет ароматов» освежал в памяти доступный некогда советский общепит.

– Собрались грешники-чревооугодцы! – засмеялась Настя Прокопенко, доставая из сумки контейнер.

– Пища – это Божие благословение и естественная человеческая потребность, – с назидательным видом проговорил Игорь Воронцов и откусил бутерброд, – если мы едим, чтобы подкрепить свой организм, то это совершенно нормальный процесс, не имеющий отношения к чревоугодию. Другое дело, если все наши мысли заняты едой и питьем!

– Правильно, Воронцов! – похвалила его Чаплыгина. – Вспомним, что первое искушение Христа, когда он постился в пустыне сорок дней, было связано именно с едой. Дьявол предлагал Христу превратить камни в хлеба и вкусить их, утолив свой голод, и мы помним, – она многозначительно посмотрела на коллег, – что отвечает Христос: «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»!

– С вами пошутить уже нельзя, – недовольно буркнула Настя, – такие все начитанные!

– Мы такие, – не унималась Ирина Петровна.

– А как же традиции хлебосольства и гостеприимства у всех народов? – возразила Марина Еремеева. – Это тоже порок?

– А гостеприимство – это добродетель, – авторитетно заявила Прокопенко, – потому что я угощаю гостя.

– Кто с этим поспорит? – вступил в беседу Руслан Агафонов.

– Никто, – Димка Матвиевский сделал глоток из стакана и поставил его на стол, – это как раз тот случай, матушка, когда принятие пищи превращается из проклятия во благо! И я что-то не наелся, – он хитро посмотрел на сотрудников, шутливо поглаживая свой живот, – у нас есть хлебосольные коллеги, желающие сотворить добро ближнему?

Юля вошла как раз к концу диспута. Она направилась к Еремеевой, которая сидела за столом. Увидев подругу, Марина подняла вафельное полотенце с глубокой тарелки.