Андрей Заленский - По обе стороны воды

– Эй, ты куда, суп горячий – остынет.

– Ну Макс, ну Концевич, разобрался, жук, в инвариантах узлов! Ну молодец, ну Пушкин, ну Жуковский!

– А у вас тоже интернет заработал? Это чего случилось-то? – спросила Попова.

– Да теперь суперструны могут объединить с общей теорией, вот ведь класс! Соученик. Наш мехмат! Да что бы они там сами смогли, если бы не Горбачёв?

Включили телевизор, доели гороховый суп, попили чай без кофеина.

– Ты с утра? – спросил Попов.

– У нас летучка завтра.

– Ну а я посплю подольше. Купить что надо?

– Да вроде всё есть, – задумалась Попова. – Может, курочку сделаем?

Но Попов уже уснул, и снилась ему молодая Попова, которая изменяла с Концевичем, соучеником по мехмату, противным и молодым.

Новый год

Уже когда появились в магазинах мандарины и все перевозбудились от предстоящих лабораторных-отдельских-институтских вечеринок, рыская утайкой по магазинам, чтобы найти подарок, а заодно и вообще обозреть доступное на рынке, Попову стало плохо. Его отвезли в больницу на скорой, и, кажется, он умер.

Поскольку процесс разложения спаек нейронов длится в их временной шкале вечность, сам «как бы» Попов не без удовольствия проходил Дантовские круги и думал: «Классно, но когда всё это кончится – неужто навсегда останусь в Лимбо? Стало быть эта стена тумана и называется вечной жизнью или наказанием за всё?»

В таком херовом состоянии нейроны Попова-математика не могли точно определить, что значит «наказание» и что значит «за всё».

Тем временем астрофизик Попова уже успела переодеться из ярко синего предновогоднего платья в чёрное и убитая горем ждала родственников, плохо соображая, что надо делать, и вообще. Закрыла ёлку простыней и притворила дверь в ванную, где висело единственное зеркало.

Когда все собрались, сели молча за стол и выпили не чокаясь, раздался телефонный звонок:

– Квартира Поповых?

– Да, а кто это?

– Кто-кто, Петя из морга. Типа мужик твой отрымался и просит забрать.

– Но как? Как же так, как это, что за шутки? Да кто вы, в самом деле?

– Долго будешь пиздеть – не скоро поправишься. Короче, подъезжай с пузырём и стучи в окно.

Попова как стояла, так и рухнула, слава богу, родственники и близкие друзья были рядом и сразу вызвали такси.

Словом, через час все снова сидели за столом рядом с ёлкой, ещё занавешенной простыней, то есть, сидели за столом, который убранством был готов и к поминкам, и к Новому году. За окном огоньками чужих квартир мерцала предновогодняя ночь. Попов пытался восстановить подкошенные синопсисы и был, естественно, бледен. Соблюдая правила хорошего тона, родичи и друзья ушли не под утро, а существенно раньше и Поповы остались вдвоем.

– Ты понимаешь, теперь понятно, как это всё существует – земля, ты, я, мы вместе и… – захлёбываясь шептала Попова, вспомнив про бозон Хиггса. А Попов уже спал мертвецким сном.

Метеорит

Квартира Филиновых по архитекторскому плану располагалась точно под квартирой Поповых. Ну, значит, если от Поповых происходила протечка, то Филиновы поднимались на два пролёта и настойчиво звонили. А также иногда соседи собирались вместе на часть новогодней ночи – поднимали вверх по лестнице салаты и графинчик или сносили торты и бутылочку вниз. К тому же Поповы давно отшумели в порядке танцев, а Филиновых наверху и вовсе было не слышно, Филинова делала замечательное чахохбили, а Попова – пирожки с капустой, стало быть, жили мирно, по-соседски.

Вообще, кроме географии размещения в подъезде, Поповых и Филиновых мало что связывало. Ну, например, когда упал Челябинский метеорит, астрофизик Попова, встретив домохозяйку Филинову внизу у лифта, возбуждённо обсуждала хондритное происхождение небесного болида, а Филинова в ответ долдонила о шейном остеохондрозе, замучившем с осени мужа.

– Вася, Вась, ты где? – прокричала Филинова, опустив сумки с провизией. – Слышал, над Челябинском ракета взорвалась, жертв много, Путин сказал…

Филинов, квалифицированный мастер-оптик на пенсии, ответил из разделённого туалета:

– Это не Путин, а жиды. Да отстань, занят! – и замолчал.

– А Попова говорит, что метеор, и говорит, стёкла полопались…

Филинов молчал. «Ушёл в несознанку», – подумала жена и включила телевизор – как раз была передача о метеоритах.

– Иди скорее, вот это и говорят, послушай!

– И Квачкова замочили, суки, – ответил Филинов, спуская воду, – отольются бабке внучкины слёзки. Ну что там на ужин?

Ужинали долго, вчерашним жарким и эклером на десерт.

– Надо, мать, завязывать с америкосовскими эклерами, с этим вражьим холестерином. Конкретно завязывать надо. А осталось что?

И выпил всё оставшееся, добавил ещё из заначки и побрёл в спальню.

Филинова сидела-сидела перед экраном и сладко заснула. Привиделся ночной Ургант, Ваенга, а потом упал метеор, хлопнул, и пришлось подметать камешки, разбросанные по кухне.

Вселенная

Происхождение рода Филиновых, вернее самого Филинова и его линии по отцу, было смутным. Ну вот, скажем прадедушку звали Ицек, а когда любознательный Филинов посмотрел на компьютере, то узнал, что граждане с этой фамилией являлись важными персонами из славянского тульского дворянства. Про прадедушку и про дворянство рассказывали маленькому Васеньке, убаюкивая. А кто рассказывал, Филин не помнил, может быть, вычитал в нетрезвости или в интернете? Ицеки, дворяне, птичьи фамилии – всё это путалось и не соединялось в голове.

Филинов был по работе устойчивый и дотошный, университетов не кончал, но и пальцем по горшку не мазал. Кстати, полжизни проработал в цехе, где собирали телескопы: линзы опускали со второго этажа из шлифовки, корпуса привозили из механического, а они, так называемая рабочая аристократия, юстировали, подгоняли до микрометра – ну, условно возились с одним изделием по паре лет, типа намеревались открыть далёкую вселенную, где уже расцвёл коммунизм.

Через телескопы, естественно, образовался контакт Филинова и соседки сверху, астрофизика Поповой. Бывало, разругавшись с супругой, пенсионер Филинов поднимался с авоськой пива наверх, а добрая Попова пускала на кухню, чтобы не мешать своему супругу-математику, то ли спавшему, то ли думающему за закрытой дверью кабинета-спальни. И тогда рождались диалоги:

– А всё-таки если Вселенная расширяется, то почему мы от Солнца не удаляемся?

– Ну, знаете, был грандиозный взрыв, он придал звёздам движение в направлении от центра Вселенной наружу, стало быть…

– Так ты, извини, вы, хочешь… блин, хотите сказать… да не похоже, ну вот раздуется, а что в середине будет?

– Тёмная материя…