Malcom Maroon - Тёмная исповедь

От скуки я решил подняться к Билли на верхние этажи. Когда я зашёл в его кабинку он спал. Я сильно захлопнул дверь, чтоб его разбудить. Он нелепо вскочил передо мной и пытаясь открыть сонные глаза хотел меня разглядеть.

– Ты так всю жизнь проспишь, – сказал я.

– А, это ты, – сказал он и лениво зевнул. – Ты от меня сегодня не отстаешь.

– В постель тебя затащить хочу, – саркастично произнёс я.

– Я б с радость дорогой, – сказал он и уселся опять на свой стул. – Только вот у меня жена, дети, а у тебя Кристина.

– Как жаль, да?

– Да иди ты…

– Ты меня уже второй раз за день посылаешь. Я ведь и обидеться могу.

– У меня уже привычка тебя посылать, – сказал он. И чего ты вообще припёрся?

– Скучно стало. Захотелось кому-то помешать выспаться.

Надо было тебе до Донни спуститься.

Вдруг, кто-то постучал в дверь. Я переглянулся с Билли и открыл дверь. Это была молодая, стройная и высокая секретарша. Она смахивала на фотомодель, хотя у неё был строгий макияж и костюм. Таких секретарш не было в моём отделе. Она, не выдавив ни одной гримасы сказала:

– На последнем этаже перегорела лампочка.

– И вам привет, – сказал я.

– Нужно срочно заменить, – уточнила она.

– Подождите секунду.

– Но…

Я захлопнул перед её носом дверь и повернулся к Билли.

– И часто к тебе заходят такие секретарши? – спросил я его.

– На последнем этаже частенько происходят сбои в электроэнергии.

– Так она с того знаменитого белого этажа? – спросил я.

– Да. Не хочешь пойти заменить? Там делов на полчаса, а я пока вздремну.

– Ладно. Всё равно нечем заняться.

– Спасибо, – сказал он и улегся в свою позу для сна.

– Должен будешь.

Я открыл дверь. Там как статуя стояла секретарша. Она как будто и не шелохнулась после того как я перед ней закрыл дверь. Разве что её брови сильно нахмурились, почему-то.

– Долго мне ещё ждать? – сердито спросила она.

– Нет, я только сбегаю в кладовку и можем идти.

Я забрал из кладовки стремянку и пару новых лампочек. И отправился с секретаршей к служебному лифту. Её строгость проявлялась даже в её походке. Все её движения как будто находились постоянно под бдительным присмотром её босса. Это показалось мне как-то жутко.

Я первым зашёл в лифт и ловко, как мне показалось разместил в нём стремянку. Рядом с этой строгой секретаршей мне хотелось, чтобы мои движения и манеры были такими же строгими. Она нажала на кнопку лифта на которой не было цифр, а только какие-то инициалы. Это было обозначение для последнего этажа. Хотя только считалось что он был последним, во всех лифтах кроме служебного это была последняя кнопка, но служебный мог подняться ещё и на чердак. Когда мы приехали, мне сразу стало не по себе. Я явно был тут лишний. Это был огромный белый отдел, я даже не думал, что он и вправду такой. Вокруг стояла суета, хотя каждый работник двигался строго, размеренно и спокойно. Но когда все вокруг так делали, это было похоже на хаос, и я очень боялся задеть или ударить кого-то стремянкой. Хотя, пройдя немного за секретаршей, никто не обратил на меня внимания, и все ловко умудрялись от меня уворачиваться. Мне показалось, что где-то ходит босс и всё проверяет. Иначе я не мог понять такую активность и трудолюбие. Но босса я нигде не разглядел. Я не знал, как он выглядит, но он явно должен был выделяться из всей этой массы. Он, наверное, какой-то крупный, облысевший мужчина, который в своём кабинете любит потягивать сигару. И он явно был очень строгим, раз его работники даже в его отсутствие, работают не покладая рук. В отделах, которые я обслуживаю такого не было.

Немного пройдя вглубь отдела, я увидел конференц зал, в котором сидели явно влиятельные люди. Я очень удивился, когда увидел их. Это были обычные люди из мяса и костей. Они так же лениво зевают, почёсывая свои глаза и нос, также витают в облаках и не слушают выступающего, даже не смотрят на графики. Только вот почему-то именно у них есть шанс действительно менять этот мир, хотя они этого и не собирались делать. Именно их наделили правом управлять другими людьми, делать что захочется и жить в своё удовольствие. И почему именно они? Они ведь ничем не отличаются от меня. У них нет каких-то особых качеств. Чем они это заслужили? И почему раз у них есть шанс что-то изменить, они этого не делают? Мне было это не понятно. Так же непонятно, как и то: «Почему мне не выпал этот шанс?»…

Из всех людей в конференц зале выделялся только один. Это был вполне на вид молодой парень, который был одет во всё чёрное. У него явно был вкус и стиль. Мы пересеклись взглядами, я даже на секунду остановился. Мне показалось что он на меня немного похож. Я почувствовал странное чувство, как будто я сижу там среди этих акул бизнеса, а не несу эту стремянку. Я не мог понять, что этот парень из себя представляет, почему он сидит, на краю стола, как будто он босс. На влиятельную персону он не был похож. Хотя у него был строгий вид и тяжёлый взгляд. Он всматривался в меня как будто хотел что-то понять. Наверное, задавался вопросом: «Что этот парень тут забыл?». Мне стало интересно кто это. Но не настолько интересно чтобы спрашивать у секретарши: «Кто он такой?». И когда я оторвался от неё на пару метров, она развернулась, и я почувствовал её тяжёлый взгляд.

– Нам сюда, – сказала она.

Я немного оклемался и тут же забыл про этого парня и про этих акул. Как оказалось, надо было заменить лампочки в трёх кабинетах, мне даже пришлось бежать ещё за запасными лампами. С напряжением тут явно было не в порядке. Я отнёс стремянку в кладовку и выкинул сгоревшие лампочки, затем спустился к себе в кабинку и стал ждать окончания смены.

Под конец смены мне стало дико скучно и не в терпёж отправится домой. Стены стали давить на меня, и я решил отпроситься пораньше. Поэтому я переоделся запер свою кабинку и отправился вниз. Донни долго возражал, хотя прекрасно знал, что делать мне на работе уже нечего и под моим давлением отпустил меня домой. Я решил выйти через главный вход. Главный холл был пуст и показался мне как никогда большим. Обычно в утром или вечером тут кишит много народу, но в плотном дневном графике находится часок, когда в этом холле практически никого нет. Когда я вышел на остановку передо мной проехал какой-то суперкар. Такие тут часто разъезжают, но эта машина меня поразила. Она была чёрного цвета и рыча как зверь, пронеслась возле меня.

Когда я приехал, Кристина была уже дома. Она была в душе, скорее всего только пришла. Я снял верхнюю одежду и пошёл в гостиную, смотреть телевизор на диване и ждать Кристину.

По телевизору крутили всякую фигню. Я дико ненавидел телевидение. Телевизионщики и СМИ, всегда пытались порыться в чужом белье. Какая-то знаменитость вышла там за кого-то замуж, хотя беременна от кого-то другого и родит скоро хрен пойми кого от, от кого и всё это приправлено ужаснейшей рекламой. Но судить СМИ нет никакого смысла, они не виноваты, что человек по природе, всегда хочет порыться в чужих проблемах. Большинство книг, фильмов и сериалов построены поэтому же смыслу. Минимум смысловой нагрузки, минимум поучительного и как можно больше интрижек и драмы. Я никогда этого не понимал. Я понимаю человеческую тягу к знаниям, пусть даже самым бессмысленным, тягу узнать что-то новое что может ему пригодиться в жизни, это нужно человеку для выживания. Но вот тягу порыться в чужой жизни, мне было совсем не понятно. И ладно если это твой друг или знакомый, но вот перемывать косточки знаменитостям, персонажам книг или фильмов, мне казалось абсурдным. Я это не любил, потому что и сам от этого зависел. Мне не было интересно как пятьсот членов партии, решают, как я буду жить. Мне не было интересно как молодые парни воюют в других странах, за моё благополучие. Мне не было интересно насколько упали цены в магазинах, в которых я покупаю еду, как упала валюта, которой я расплачиваюсь. Мне не было интересно всё то, что хоть как-то бы касалось моей жизни. А СМИ и телевидение, знали и прекрасно понимали это, пытаясь нажиться на чужих проблемах и продать как можно больше рекламы, пока идёт какой-то скандал, или какой-то новый фильм, или очередная серия тупого сериала. И за это я их и ненавидел. И себя я ненавидел, за то, что понимаю всё это, но никак это менять не собираюсь и даже если мог бы, то ничего не стал бы менять. Хорошо, что хоть в книгах мне между главами не пытаются продать шампунь за девять девяносто девять. А вы уже купили этот шампунь?