Татьяна Василевская - Здесь и сейчас

Хозяин дома и отец невесты не может встать и уйти, потому что ему надоело. Все-таки быть взрослым утомительно, хотя свои плюсы, конечно, тоже есть. Старательно орудуя ножом и вилкой, в попытке разрезать отбивную, Димка мысленно взвешивал плюсы и минусы того, когда человек уже взрослый. Он задумался, и отбивная, съехав с тарелки, шлепнулась на белоснежную скатерть. Мать страдальчески закатила глаза, а сестра метнула в сторону младшего брата убийственный взгляд. Димка едва не высунул язык в ответ, но вовремя вспомнил, что «должен вести себя прилично, как хорошо воспитанный мальчик из интеллигентной семьи», как все утро наставляла его мать.

– Извините, – убирая мясо со скатерти, немного сконфуженно пробормотала мать, впустую потратившая время и силы на утреннюю попытку привить хорошие манеры сыну. Она одарила Димку взглядом, в котором явственно читалось неодобрение, страдание и раздражение. Хотя, гостям-то, как показалось Димке, было до лампочки, что его манеры «не на высоте», как опять же любит выражаться мать. Отец жениха, покончив с салатом, серьезно подналег на коньяк, продолжая вещать про свои обожаемые механизмы, которые из всех присутствующих интересовали исключительно только его самого. Мать жениха, с завидным аппетитом, уплетала осетрину горячего копчения и наравне с мужем, ценителем коньяка, налегала на сладкую наливку. А жених, заметив случившийся казус, ухмыльнулся, причем не дружелюбно и весело, а как-то гаденько и злорадно. «Козел!» – глядя избраннику сестры в глаза, подумал Димка, искренне жалея, что не владеет искусством телепатии.

–

– Я тебя убью! – прошипела Надя, поймав Димку в коридоре, когда он вышел из туалета, вернее из уборной, как опять же заставляла называть это самое место мать. Во как сестрицу-то разобрало! Даже из-за стола выскочила, что бы подкараулить его, там, где никто их не услышит.

– Отвяжись! – сказал Димка и хотел пройти дальше. Сестра ухватила его цепкой тонкой лапкой за ворот рубашки и впилась в лицо ледяным взглядом. Димка дернулся. – Пусти, дура!

– Если ты сейчас же не отвалишь из-за стола, маленький засранец и посмеешь испортить… – она застыла с открытым ртом, пытаясь сформулировать, что именно может испортить Димка.

– Да больно ты мне нужна! Отстань! Скорей бы уже вы с козлом поженились, и ты отправилась к нему. Будете вместе распевать – беее, беее! – закатился Димка и, ловко вывернувшись из рук возмущенной сестры и по совместительству невесты «козла», направился в комнату, где был накрыт стол. Особого желания возвращаться туда у него не было, но теперь это было дело принципа. Надька хочет войны – она ее получит. Сама напросилась!

– Только попробуй, что-нибудь…

Димка закрыл дверь перед ее носом, и остаток угрозы, произнесенной сестрой, так и остался ему не известным.

– Димочка! – мать жениха, видимо, наконец-то, насытившись осетриной и в достаточной мере «подзарядившись» наливкой, расплылась в преувеличенно-радостной улыбке. – Твоя мама говорит, что ты пишешь чудные стихи. Прочтешь нам? Просим, просим, Димочка! Не стесняйся! Все свои.

Дима не менее радостно улыбнулся тетке, имени которой он не запомнил, за ненадобностью – замуж-то Надька выходит, чего ему память зря ерундой забивать? Мать жениха смотрела на него с умилением. Как будто ему не девять лет, а года три. Ну, что ж, продолжая улыбаться во весь рот, подумал Димка. «Вы песен хотите? Их есть у мня». Кто, что хочет, тот то и получит. Вечер исполнения желаний! А волшебник он, Димка!

Взяв один из стульев, Димка поставил его на середину комнаты. Мать с подозрением посмотрела на него, но ничего не сказала. В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Надя. Дима влез на стул, и чуть не закатился от смеха, заметив, как Надька застыла на месте, и одновременно, и совершенно одинаково, вытянулись, лица у матери, и у нее. Не обращая внимания на ближайших родственниц, усиленно делающих ему страшные глаза, Дима принял горделивую позу и, слегка поклонившись, громко и четко сказал:

– Из моего. Из раннего. – Он снова поклонился и, выставив, как заправский поэт, перед собой руку, начал читать громко и четко. Именно так, как учила читать мать, когда нужно было выучить стих для школы:

–Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Явно не оценив мастерства исполнения, которого сама же добивалась, мать застыла с каменным лицом. Надя издала странный тонкий звук, похожий на писк и на стон одновременно и выбежала за дверь. Жених, вновь расплылся в гаденькой ухмылке. Мать жениха, округлив, ярко подведенные черным карандашом, голубые глаза, ошарашенно смотрела на юное дарование, быстро-быстро хлопая ресницами и приоткрыв рот. Ее муж застыл с очередной рюмкой коньяка, почти с восторгом взирая на будущего родственника. А отец всхлипнул от смеха и прикрыл лицо салфеткой, скрываясь от грозного взгляда, который метнула на него жена.

– Дима, – безжизненным голосом проскрипела мать, сдергивая сына со стула и таща его за собой. Уже в дверях она оглянулась к гостям. – Извините…

–

– Дима! Что ты вытворяешь?! – пристально глядя на младшего отпрыска возмущенно сказала мать. – Ты понимаешь, что для Нади это важное событие? Она расстроилась…

Мать покосилась на стену, за которой находилась комната дочери. Из-за стены явственно доносились рыдания, сопровождаемые звуками, напоминавшими вздохи кита под водой.

– Я же не виноват, что Пушкин, просто опередил меня, – пожал плечами Димка. – Может, мы с ним мыслим одинаково, родственные души. А если Надьке Пушкин не нравится, то в этом я тоже не виноват…

– Дима! Ты должен извиниться… – мать неуверенно посмотрела на сына, обдумывая, не слишком ли рискованно просить его извиняться – как бы еще хуже не получилось.

– Перед Пушкиным?

Мать закатила глаза.

– Я сама извинюсь перед гостями и успокою Надю. А ты, пожалуйста, воздержись от подобных выходок.

Дима пожал плечами. О чем разговор? Естественно, стихи читать он больше не будет. Чего повторяться-то?

–

Над чашками с крепким, свежезаваренным чаем, поднимался ароматный пар. Мать вошла в комнату с большим блюдом, на котором красовался торт – по виду настоящее произведение кондитерского искусства.

– Какая красота! – восхитилась мать жениха. Ее муж, изрядно приложившийся к коньяку, полусонно и довольно равнодушно взглянул на шедевральный десерт.

– Надя, поухаживай за гостями, – ставя торт на стол, улыбнулась мать дочери.

Надя, уже успевшая отойти от своих переживаний, то и дело, бросая нежные, томные взгляды на жениха, принялась резать десерт и раскладывать по тарелкам. Димка, незаметно достал из кармана костюмных брюк, спичечный коробок и осторожно приоткрыв его, вытряхнул содержимое на стол, прикрыв его салфеткой.

Читать дальше