Влад Озер - Медицинское училище. КМУ 72—76

– Да ничего, еще раз повторишь что либо подобное, и потом чтобы сам не пожалел, беру я его на понт.

– А ты кто такой, чтобы мне указывать?

– Завтра расскажу, а сейчас спать. Да, а ты Степа (это я Андрощуку), – завтра сходи в амбулаторию, пусть запишут в карточке ожоги. Это тебе пригодится, когда милиция займется некоторыми, за день не уставшими. После этого я провалился в глубокий сон, и не смотря на жесткую постель, проспал благополучно до утра, аки младенец.

Все последующие дни той недели были серые и однообразные. Иногда только дождь загонял нас в помещение, и это было хоть каким – то перерывом в однообразии. Случайно где – то там нашел увеличительное стекло от лупы. У меня было на левой кисти пару бородавок. Одна из них, самая крупная поселилась на сгибе-суставе безымянного пальца. А я где то слышал, что через стекло можно ее выжечь. И если она окажется маткой, то остальные сами исчезнут. Вот и занялся во время перерывов самосожжением. Боль была терпимой. Шел дым от горения чужеродных клеток рогового эпителия. Не смотря на уже не яркое осеннее солнце, процесс пошел. Через неделю на месте бывшего рыхлого разрастания образовалась долго незаживающая воронка. Но тем е менее все зажило, и дочерние узелки тоже исчезли навсегда.

Кашталян лыбился на меня при случайных столкновениях как среда на пятницу, но помалкивал в тряпочку. Андрощук, на ожоги никому не жаловался. Но все понимали, что зло на Кашталяна он затаил. Другие члены вновь сотворенного коллектива, вели себя более-менее миролюбиво, как по отношению ко мне, так и между собой. Большинство ценило свое поступление в это заведение, поэтому удерживались, от каких либо между усобиц и агрессивных действий.

Подошла суббота, и в конце рабочего дня мы снова в кузове грузовика. Едем в свою общагу на выходной. Орехова в кабине с водителем. Нам здесь никто не мешает. Поэтому в разговорах ни о чем, никого не стесняемся, и в лексиконе не ограничиваемся только литературными набором слов. Тот же Слава Кашталян, среди нас главный матерщинник и пошляк. Он постоянно, под оглушительное ржание молодых жеребцов, травит пошлые и скабрезные анекдоты. Благодаря ему я познаю такие стороны жизни, о которых в своей почти стерильной юности никогда и не слышал. Игорь Малицкий, самый высокий ростом в нашей группе, все время порывается чего – либо петь. У него высокий и чистый баритон. И поет он как в церковном хоре. Некоторые пытаются ему подпевать, но слов толком никто не знает, поэтому любая очередная песня обрывается на полуслове. И снова смех, без причины. Подначки, шутки, анекдоты. Мы знаем что завтра не нужно будет садиться к осточертевшему бурту. Завтра у нас законный выходной, и мы будем предоставлены сами себе.

По приезду своей комнатой идем в городскую баню. Здесь с большим удовольствием смываем недельную пыль и грязь. Паримся, наслаждаемся тугими струями под душем. Меняем постель, и нательное белье. Красота, усталость как рукой сняло. Весь вечер играем вчетвером в домино. Назавтра я с утра иду в библиотеку, которая размещается рядом с читальным залом на первом этаже общежития. Вот он мой главный храм информации. Книг всяких и разных предостаточно. Теперь мне будет совсем не скучно проводить свой досуг. Но до обеда бродим по еще нам незнакомому городу. Знакомимся с его «достопримечательностями». В принципе ничего примечательного и особого. Почти что рядовой провинциальный районный центр. Рядом с нашим нынешним местом проживания, парочка пятиэтажек совсем недавно заселенных. На центральной площади по – средине огромный серп и молот с надписью « слава труду!». Остальной центр двухэтажный, плавно переходящий в одноэтажные особнячки окраин.

Рядом с трехэтажным, новым корпусом самого училища, впритык расположен старый- двух этажный. В нем тоже несколько разных классов и лабораторных помещений. А на первом этаже наша столовая. Здесь основное место нашего питания. Но со временем мы успешно обжили и общепитовскую городскую столовую, недалеко от общаги.

Еще в одном квартале с училищем находится ДК- городской дом культуры с памятником В.И.Ленину напротив него. Огромная площадь, одну из сторон ее обрамляет четырехэтажный корпус местного районного комитета партии. Тоже относительно недавно заселенного, своими партийными клерками. Рядом и старый одноэтажный деревянный корпус райкома. Но в нем теперь местный музей боевой и партизанской славы. Прямо напротив окон наших классов торчат стволы артиллерийских пушек, самоходок и танков. Они теперь на «вечном», как тогда нам казалось приколе к этому месту. Пару кварталов вниз от центра, протекает Замчисько, местная речушка-вонючка.

Но не только этим жил этот патриархальный городок. Было, было здесь кое что что отличало его от других, захудалых райцентров. Но о других достопримечательностях этого, тогда бурно развивавшегося города, буду описывать по ходу изложения материала. А пока что просто бесцельно бродим по тихим улочкам. Постреляли с воздушек в жестяной будке местного тира. Покушали свежего мороженого, пломбир. Прошлись мимо кинотеатра «Жовтень», т.е. « Октябрь». Погуляли по парку вокруг него. Сходили, пообедали, и снова в свою келью. Остаток выходного дня посвятил любимому занятию-чтению художественной литературы. Легкий ужин-чаепитие мы уже сварганили сами. В конце коридора на нашем этаже есть маленькая кухонька, а в ней несколько газовых плит. И снова домино. Лак на раздвижной столешнице лущился под нашими ударами по ней костяшками. При этом мы не стеснялись в громких выражениях по случаю выиграшного или проиграшного хода. Но вдруг наш галдежь прервал громкий стук в запертую дверь нашей комнаты.

– Какого черта!?, – огрызнулся Ничипорук.

– Открывайте, я вам сейчас разжую, и объясню и какого черта и какого лешего!, – раздался за дверью громкий и визгливый женский голос. Вася Кидунов нехотя поднялся с табуретки и пошел открывать. Мы на время притихли, понимая что видимо что- то нарушили. В проеме открытой двери нарисовалась огромная туша в халате на охапку. Это была одна из наших недавно представлявшихся нам преподавательниц.

– Ну шо хлопчики!? Не ждали?, бешено сверкая белками выпученных глаз, заорала мадам (так и хочется назвать ее Грицацуевой).

– Будем знакомиться. Я ваша соседка через стенку. Живу с маленькой дочкой. И если вы думаете что здесь стены метровой толщины, и ничего не слышно мне, то вы сильно ошибаетесь. Мне слышен не только каждый ваш шах и мат, но и даже каждый ваш чих и пук. Значит так, или вы сидите здесь как мыши под веником, или я быстро найду на вас управу. Пойдете снимать себе жилье по городу. Надеюсь, вы меня поняли!? И тут я вспомнил, что это та самая педагогша которая будет у нас вести обществоведение. Любовь Федоровна Терешкина, а еще кто – то тогда нам сказал что по совместительству она еще и парторг училища. Мы тогда еще слабо разбирались в партийной иерархии, но инстинктивно догадывались, что шутки с партийными функционерами могут сыграть с нами плохую шутку.