Дмитрий Калабин - Жажда жизни. Взгляд трансперсонального психолога на онкологию и другие неизлечимые болезни. Из цикла рассказов «Людям о Людях»

Гриб делал свою работу, уничтожая скопление научной лжи – с каждым погибшим исчезали целые очаги сложных ментальных концепций, окружающих, как плотная слизь, всю информационную сферу планеты. Вместе с разгрузкой коллективного бессознательного раковым больным становилось все легче, они почти все стали вспоминать, что болезнь началась с решения жить правдой! Природа помогла им встать на ноги. Миша, прокричавшись в сильном бреду, уже через неделю смастерил себе бубен и бил в него как хотел! Вокруг раскрывалось пространство и становилось по-звериному тепло всем вокруг – хотелось жить! Девочка с ужасной онкологией крови из соседней палаты танцевала так вдохновенно, что ей уже не нужно было никакой пищи для жизни – она питалась вдохновением! Старуха, уходившая на последний погост, начала бормотать сказки с такой любовью, что даже птицы слетались ее послушать. Жизнь – это большой прекрасный путь, и рано умирать.

Гриб сделал свое дело – науки больше не было. Те, кто остался в живых, учились от самой природы жить так глубоко, насколько позволяет великий шанс быть человеком! Это и есть дух онкологии и других неизлечимых болезней!

Рассказ написан для жутко брезгливой женщины с раком пищевода и очень напыщенным и глупым выражением лица

«Дурак ты, Федя!» Маринка хлопнула дверью! И уехала на юг одна! «Сам пусть себе сосет! Кобель проклятый! Ненасытный урод! Чмо! Затрахал меня уже!»

Устроившись кое-как в поезде Норильск – Адлер, уехала отдыхать в Лазаревское! В паху, как обычно, болело. «Пенталгин приняла, приличные соседи, все нормально, еду, буду звонить – пока, мам!»

«Уф, вырвалась наконец-то! Хрен с ним, с этим кобелем, другого найду! Соси ему все время! Сам пусть себе сосет! Козел!»

Мягко говоря, роман Маринки с Федей сразу не заладился. Он был для нее как какой-то песик приблудный, который сразу раз – и на бочок, и гладь и соси ему там. Фу… Мерзкий. «Я же не такая – мне нужен мужчина гордый, самодостаточный!»

Поезд ехал, и Маринка в уме подсчитывала траты своих кровных, которые она самолично весь год откладывала и в тайнике своих трусов везла. Правда, чем ближе к югу, тем больше она боялась, что ее изнасилуют. С мужиком-то было бы все же безопаснее. Федька, собственно, только для этого и предназначался. «Ну ладно, доеду, осмотрюсь – все нормально будет. Одна отдохну».

Маринка и вправду продрогла там в Норильске. Сама она по крови украинка, просто родилась на севере. Родители там завод строили, так и остались там век доживать, здоровье у них стало слабое, особенно у мамы – сердце уже никуда не годится. Волноваться ей совсем нельзя. А Маринке тепла нужно было любой ценой. Болела часто – особенно цистит замучил. Несколько раз описалась прям! И вот по прибытии трусы снова намокли – туалет был долго занят!!! Блин!!! Быстро сняла, быстро их в чемодан, быстро нужно выходить.

Поезд прибыл, мужчина, который строил глазки в дороге, вызвался помочь чемоданы вынести, выходили все прямо на пляж в Лазаревском. Море! Глаза аж ошалели – тепло! Хорошо!

Тридцать секунд шального восторга, Маринка огляделась – ни чемоданов, ни мужчины, без трусов и без денег! Здравствуй, юг! В руках телефон, а там Федя и мама. «Мам, я доехала – не волнуйся, все в порядке!» Вспоминая знакомых на юге – никого не вспомнила. Федька, урод, трубку не берет – зарядка на исходе. Попала, дура! Ладно хоть паспорт не украли с обратным билетом. А домой ехать через две недели.

Маринка уже три часа ходила по берегу, наслаждаясь «теплым прибоем», подбирая варианты, как быть. Ментам заяву писать тоже не вариант – могут домой позвонить, а там мама со слабым сердцем. Пока набирала номера подруг, сел телефон.

«Дэвушка, а дэвушка!» Ее окликнул красивый статный адыгеец. «Чем помочь дэвушка?» Маринка брезгливо посмотрела на него. До отвращения холеный, сытый, довольный жизнью кобель! «Небось еще хозяин чуркестанского кафе – ненавижу таких!» – «Ниче-е-ем», – противным слащавым голосом ответила Маринка, а сама чуть не расплакалась. Впереди две недели хрен знает чего. Пройдя без трусов пару кругов по пляжу, она промочила ноги в море, и море ее немного успокоило. Она почему-то поняла, что ей и вправду помощь хотят предложить – она попросила зарядить телефон. Через полчаса, постояв в спокойном море, успокоившись, подошла снова. Ее ждал обед. Ахмед ее решил угостить. Маринка отказалась и, крепко сжав ноги, а то не дай бог кто «войдет без спроса», ушла в лазаревский курортный вечер!

Очень поздно вечером Маринка все же ела в кафе у Ахмеда, изображая замужнюю, и старалась улыбаться, но ее все равно прорвало на слезы. Ешь, реви, молись, и главное, чтобы не изнасиловали – южное кино! «Слишком добрый чурка», – ненароком подумалось Маринке. Точно оттрахает потом! Надо уходить, но ходьба по пляжу в жару и вкусная еда сделали свое дело, хотелось прилечь, и идти-то, в сущности, было некуда. Море вон там прям рядом шумит. Море убаюкивало, словно подсказывало, что можно остаться. Маринка решила под честную свою расписку просить у него денег и завтра же уехать. Ахмед вроде бы не жмот. А сегодня принять предложение остаться переночевать у него в гостинице.

Вот ключ, дверь закрывается изнутри на щеколду, никто не зайдет. «Отдыхай, пока муж не приедет. Этот номер твой, там вон душ есть и полотенца тоже. Вот халат!»

Утром на кресле висел новый купальник и пляжные шлепки – Ахмед позаботился. Его долго не было, брать было как-то зазорно, но и без трусов ходить тоже. Наверное, вечером будет насиловать – нужно уезжать. А сейчас очень хотелось на море, потому что скоро в дорогу и будут долгие два с половиной дня в поезде до Норильска.

«Ладно, не успеет изнасиловать, в номер я не вернусь, но в море искупаюсь!» Ласковый юг, ласковый бриз, хороший купальник, нежные волны. Маринка сидела прямо в нежной пенке волн и буквально писала и писалась от удовольствия. Пенка от Маринки смешивалась с пенкой моря – романтика. Ахмед смотрел на Маринку и готовил завтрак, ему нравилось, что ей радостно. Он послал к ней племянника, чтобы он позвать ее кушать. Ей, разумеется, было неудобно, но она пошла, но твердо решила просто взять у него взаймы и ехать обратно.

Ахмед без разговоров достал денег и дал ей. И отпуск тем самым внезапно кончился. Стало сильно обидно за себя непутевую. По лицу Маринки пробежала нервная волна предстоящей душной поездной тряски и одновременно каприз маленькой девчонки оттого, что все не по-моему, и гордая стать украинки с северов пробудилась, и полезла еще пущая подозрительность к такому поведению Ахмеда, и мысли закрутились непонятным веером – да вообще, может, у нее другие планы, скоро муж должен виртуальный приехать. В общем, стресс!

Читать дальше