Павел Смертин - Записки безумца. Из самых закоулков души

В подростковые годы я терзал себя мыслями о добре и зле, и часто думал об этом. Я даже пробовал исповедовать язычество и буддизм. Но все это всего лишь сказки, как и основная религия в этом регионе. От христианства я отказался будучи ребенком. В те времена я часто взывал к Богу, но он не отвечал и ничем не помогал мне. И тогда я взглянул на себя со стороны и осознал, что выгляжу как дурак, больной шизофренией. А уж когда в мои руки попала библия и я прочитал ее, то в моем сердце не осталось больше места для религии.

Тому, кто не был нищим выродком, не понять того отчаяния, что охватывает в этой ситуации. Со своего сознательного детства я жил в лачуге (домом этот сарай назвать никак нельзя), и меня окружали алкаши. Это было сущим кошмаром. В результате я замкнулся в себе, и готов был наложить на себя руки. И если бы не творчество, я именно так и сделал бы. Даже сейчас, когда ужасное детство осталось позади, я часто ловлю себя на том, что планирую собственный суицид, рассуждая о том, что быстрее и без боли отправит меня на тот свет. И лишь возможность ТВОРИТЬ – писать, дает мне надежду и держит меня в этом мире…

Несмотря на это, будучи подростком, я часто искал то, что можно будет назвать добром.

Как-то я практически не выходил из дома все лето, занимаясь только чтением книг, рисованием и писательством. Я написал несколько рассказов, несколько глав романа, и не меньше десятка стихов. Мое окружение считало меня странным. И да, за те три месяца я отожрался как боров и стал похож на него.

Это было перед шестым классом.

В тот год я впервые столкнулся с головной болью, которая не отпускала меня практически никогда в течение восьми ближайших лет. Когда твоя голова болит, все вокруг теряет значение. Тебе не важно, кто вокруг. Тебе не важно, что говорят люди. Единственное что для тебя важно, так это то, чтобы эта адская боль прошла.

От головной боли я нашел только одно лекарство, и как не странно, им оказалась моя собственная голова. Я нашел спасение в своей фантазии, и я начал жить сразу в нескольких мирах, и, порою, становилось трудно определить, какой из них настоящий. Но в тех, других мирах было только то, что хочу я сам, в отличие от этого, называемого реальностью. Здесь была только нищета, сплошной алкоголизм и отсутствие надежды на достойную жизнь.

Жизнь в деревне – это уметь убить скот, когда это необходимо. И мне приходилось это делать.

Жизнь в деревне – это жизнь в окружении стариков, умирающих довольно часто. Так что лица трупов для тебя становятся привычным делом.

За десять лет я видел не меньше десятка мертвецов. Среди них, к моему большому сожалению, были два двоюродных брата. Я привык к тому, что люди умирают, и это естественный порядок вещей. Мир для живых, и не стоит беспокоить мертвецов. Кто умер, того не вернуть, и единственное, что остается, это жить дальше…

«Я впервые ощутил женщину уже совершеннолетним. Я гулял с компанией ночью, и ко мне пристала одна местная шалава, на пять лет старше меня. Не знаю, чем я ее привлек, может ей захотелось чего-то невинного, или же она решила переспать со мной на спор. Кто знает? Женщина всегда загадка, а уж тем более когда она местная напившаяся шлюха.

Она меня совратила.

Я помню, как она встала раком, а я стянул с нее трусы. Тогда мои пальцы впервые коснулись ее гениталий. Мне показалось, что там слишком склизко. Но, тем не менее, я вставил ей. Сказать, что это было волшебно, я не могу. Ее киска была продолблена, словно ее трахал конь. Тем не менее, я завершил прямо в нее, мы выпили пива и разошлись.» – Забавна история, не так ли? Эту историю я рассказывал всем тем людям, с кем заходил разговор о сексе. На самом деле все было иначе и рассказать об этом я еще не готов…

В 18 лет я угодил в армию – последний надежный оплот рабства в современном мире. Солдат это не человек. Солдат – пушечное послушное мясо, обязанное исполнять приказы людей самого разного сорта, что именуются офицерами. И люди эти в большинстве случаев страдают манией величия и собственной важности. Годы промывания мозгов сделали из них послушных кретинов, готовых отдать жизнь на пузатого дядю, и ненавидящих людей, что избрали путь не подчинения, а более менее свободной жизни, насколько это вообще возможно в современных реалиях государственного аппарата. Разумеется, это утверждение не обо всех. Армия нужна для защиты и нападения. Только пусть убивает на фронте тот, кто сам избрал для себя этот путь, а не простой вчера еще школьник, брошенный, подобно углю, в печь военной машины. Иными словами, я полностью за контрактную амию.

Я тогда закатил проводы. К счастью, моя головная боль к этому времени уже год как прекратилась. В этот год я ловил рыбу и продавал. А еще я стал любителем выпить крепких напитков, и самым любимым тогда был коньяк (к тому времени я еще не пробовал виски). В этом же году я пробовал поступить в институт на бюджет, но с треском провалился. Последние три месяца я работал в охране.

В те года был довольно крупным и хорошо сложенным. Да и моя почти лысая голова выглядела лет на 30. Я, и еще пятерка мужиков, ездили в Москву. В одном из торговых центров нам предстояло отрабатывать свою смену. Большую часть времени мы ходили туда-сюда, вокруг здания, смотря чтобы никакой кретин не обоссал угол или не предпринял попытку вандализма. В торговом ряду, где азиатские девочки торговали косметикой, мы стояли напротив выхода и смотрели за тем, чтобы никто ничего не украл. Не пыльная работенка, учитывая, что ты постоянно куришь и ничем толком не занимаешься. За одним большим минусом – спать приходилось в подвале под лестницей, на хрупкой кровати-раскладушке.

В этом торговом центре была контора, где посетители делали ставки на спорт, курили, пили пиво и смотрели прямые трансляции матчей на больших плазмах. На их удовольствие плазмы были развешаны по две на каждой стене. Когда смена оканчивалась, сменившийся охранник мог позволить себе выпить пива в этом заведении. Разумеется, мужики постарше, что отработали здесь по несколько лет, приловчились пить практически где угодно и старший по смене закрывал на это глаза. И им всегда это сходило с рук.

Мне нравилась одна продавщица, уроженка средней Азии. У нее было восхитительное имя, что-то вроде Изумруд. Я не раз втайне мечтал оттрахать ее за прилавком этого же магазина. У нее было тонкое тело, большая грудь и налитая задница. Она всегда одевала одежду в обтяжку, чтобы подчеркнуть свои формы. Когда она проходила мимо, я смотрел на нее и думал о том, что какой-нибудь парень из ее аула давно уже купил ее за десяток баранов у родителей. Сейчас она здесь работает, выставляет на показ свое лицо и тело. Но стоит ей приехать домой, как она тут же надет паранджу, и окунется в омут семейной жизни. Кто знает, может она будет в тайне мечтать о том, чтобы вновь выставить свое хозяйство на обозрение?