Павел Смертин - Записки безумца. Из самых закоулков души

Сначала нас побрили, тем самым лишив индивидуальности, клеймо раба нас ждало после присяги с присвоением номера. Началась подготовка. В этом военном городке все казалось не настолько плохим. Но черт возьми, какими же долгими мне показались первые две недели! Особенно напрягал подъем в 6 утра. Как только встал, сразу оделся и бежать. И так снова и снова. Нас учили заправлять кровати, смотреть за чистотой формы и обуви. После завтрака нас ждала строевая подготовка и чтение устава.

Со мной было несколько парней, что старались хоть как-то отогнать от себя происходящий кошмар, прячась за прочной маской шуток и подколов. Нормальные парни, в-общем. Но шутки быстро сошли на нет, когда за нарушение дисциплины стали запрещать курить всей роте. Чертовы кретины!

На присягу ко мне никто не приехал, да и никто и не мог. Я был в чертовой заднице на другом конце страны. А в это время как раз повалил снег. В Архангельской области снегопад не такой, как в центральной части страны. Там снег если уж пошел, то он не остановится в течение дня. Снежинки крупные как хлопья, и снег валит стеной да так, что на несколько метров впереди ни черта не видно! Нет ничего удивительного том, что значительная часть моей службы прошла с лопатой в руках. Бывало так, что снег наваливал за ночь сугробом в человеческий рост, так что приходилось буквально откапывать себе, а за одно и всей роте, путь в столовку или на плац.

Приняв присягу, я официально стал государственным рабом. Помню, как с парнями обсуждал, можно ли не принимать её. Казалось бы, присяга дело добровольное, но нет же. Отказываясь от неё автоматически становишься уклонистом от обязанности военной службы. И что тогда? Арест. После двух недель подготовки нас разобрали по частям. Меня и еще нескольких парней, с которыми я, кстати, не ладил, отправили в чертов лес. Именно там расположен космодром. По приезду командиры подразделений разобрали нас как горячие пирожки. Стоит сказать, что в это же время привезли парней из других областей. Я попал в «Узел связи». Что примечательно, за весь год мне так ни разу и не удалось посидеть за соответствующей аппаратурой. Мне достался плац, казарма, бег, наряды, и теория в учебном классе, от которой безумно хотелось спать, особенно после всей той беготни, что ей предшествовала. Начался ад.

Старослужащие встретили нас с явным презрением. Те еще ублюдки. В большинстве своем это были маменькины сынки, отслужившие больше нас на несколько месяцев. Были среди них и довольно неплохие ребята, но и они держались имиджа бывалых вояк. Среди них я могу выделить двух жирный скотов, борзого якута и несколько полоумных ослов. Попадись они мне сейчас, я бы без колебаний затеял с ними драку. А будь у меня при этом оружие, черт, да я замочил бы их не раздумывая…

Драк не было, почти. Мы ругались постоянно, сыпля друг на друга оскорбления. Все усугубляли сержанты. Эти парни были одним с ними призыва. И где-то они и придерживались справедливой оценки конфликта или прохождения службы, но в основном же они потыкали тем, кто вместе с ними начал службу, с некоторыми из них явно успев сдружиться. Мы были разрознены, я думаю, именно в этом и был наш заведомый проигрыш. Да что сказать, мы не знали друг друга, а общий язык найти оказалось очень тяжело. Каждый из нас был фриком и изгоем. Тем не менее, меня трогали редко, задирая словесно и провоцируя на конфликт. Я давал отпор и перепалка оканчивалась словесными ругательствами.

Были у нас и свои радости. Дороже всего ценились сигареты. В части полностью запретили курение. Нам всем приходилось прятаться за углами и в старых развалившихся казармах, стоящих с пригодными для жизни по соседству. Даже десять месяцев моей службы простояла курилка на территории части, куда мы бегали периодически курить в вечернее время или ночью в нарядах. Но потом снесли и ее.

Пачку сигарет в части можно было продать в три, а то и в пять раз дороже стоимости в магазине. Некоторые даже наладили неплохой бизнес, заказывая в посылках блоки сигарет, а затем распродавая в части. Стоимость зависела от общего дефицита сигарет на территории. Если продает несколько человек, или же довольно много военнослужащих получили сигареты по почте, то стоимость снижалась. Но были и те дни, когда на всей части торговал только один человек. Вот тогда-то стоимость и была в пять раз дороже. Тем не менее, в период первых семи месяцев покурить три раза в день считалось большой удачей. И еще к радостям можно отнести сладости, которых хотелось безумно, сон и занятия в качалке, в которой можно было выплеснуть отчасти скопившуюся злость. Так мы и жили весь сраный год, ненавидя себя и весь мир.

Со мной в часть попали и парни из Татарстана. В большинстве своем это были нормальные адекватные ребята. Были среди них и нервные, горячие парни. Но особо мне запомнился парень по фамилии Замадуров.

Этот парень был показателем лени и глупости. Порой складывалось впечатление, что он специально не просыпался по утрам, плохо заправлял кровать и ходил походкой лютого раздолбая. И за каждый его косяк отдувались все. Нам приходил жать пол, пока она заправлял кровать, и каждый раз простынь демонстративно сдирали снова. Ему приходилось заправлять ее вновь и вновь, пока мы отжимались добрую сотню раз. И не удивительно, что этого парня возненавидел каждый из нас. Кроме всего этого, он еще и говорил плохо по-русски, так что объяснить ему что-либо было той еще проблемой.

Хотя нет, думаю, стоит уделить внимание еще нескольким парням…

Парень, призванный на несколько месяцев позже меня, родом из Курска. Вот это был еще тот кретин. Он носил фамилию Бучеев, отчего мы прозвали его «Букой». Хотя нет, это была не единственная причина. Этот парень был отвратителен внешне. Сам маленький, почти карлик, имеет соответствующий внешний вил, думаю знаете, тонкое лицо, похожее на рыло макаки, большие губы, непропорциональный череп. Картину добавляла его улыбка обезьяны. У него были выпученные глаза и торчащие зубы, с гнилью посередине. Сам по себе он был глуп и туп. Вот такой вот маленький чертенок. Он бесил всех, и каждый из пятидесяти человек подразделения хотел дать ему по роже. Только вот этого делать было нельзя. Но мы справлялись и словесно. Каждый из нас презирал его и всячески обзывал. Но этот тип был настолько туп, что не понимал оскорблений в свой адрес.

Еще один идиот – Непосранов. Его жирную рожу я не забуду никогда. Это был кретин высшего уровня. Таких дебилов я больше ни разу не встречал. Эта скотина была выше меня на голову, жирная и бестолковая. Его голос был скрипуч как смесь звука ржавой скрипки, и писклявого голоса ноющего младенца. Этот парень любил постоянно врать. Черт, да в первый же день прибытия на службу, он хвастался тем, что у него черный пояс по карате, и что, благодаря связям он откосил от десанта, хоть его туда и хотели забрать. Чертов придурок! Помню раз, слово за слово, мы с ним сцепились. Эта скотина ударила мне в нос головой, когда я этого совсем не ожидал. Но и я не медлил с ответом. Я всадил кулак в его сраную рожу, и тогда мы сцепились в борьбе. Нас вовремя разняли. Если бы не выходной и отсутствие офицера в подразделении, нас обоих ждал бы дисбат. А уж о дисбате я наслушался от своего друга Федора, который проторчал там полгода, и, как следствие, домой вернулся значительно позже и с клеймом судимости. Поняв, что в случае повторной стычки, нас обоих ждут неприятности, мы пошли на мировую. Быстро остановив кровь и застирав свои кителя, мы сделали вид, что ничего не было.