Павел Смертин - Записки безумца. Из самых закоулков души

Эта дама всегда ходила с толстенным слоем косметики на лице. Однажды я увидел ее не накрашенной, и после этого мое желание обладать ею заметно угасло…

Вот и наступил день моих проводов в армию. К этому времени у меня уж у не было никого, кого я мог назвать другом. Нет, все же был и есть определенный круг знакомых, но я их тогда к себе не звал. К тому же, все они были далеко в этот день. Кто-то на заработках в той же охране, а кто-то жил в другом городе, приезжая в эту дыру только на летние гулянки.

Армия. Ах сколько ненависти во мне просыпается, когда я слышу это слово. Сколько дней и ночей, полностью лишенных смысла, я провел в этом месте…

Я помню как меня разбудили в пять утра на следующий день после моих проводов. Мое самочувствие было ужасным, голова болела, и единственное что я хотел сделать, так это спать дальше. И не удивительно! Минувшим вечером я выпил огромные количество дерьмового алкоголя. В основном это была водка и, хоть я и закусывал усердно, тем не менее это меня не спасло. Последнее что я помню, так это то, что приехал Стас – брат сожителя моей тети. Он сразу же налил мне полулитровый стакан водки, и, используя аргументы касательно того, что теперь я должен быть мужиком, а мужики пьют именно из таких бокалов, буквально заставил меня выпить этот бокал залпом. И все… Я отключился…

Я встал, оделся, выпил рюмку и запаниковал. Мне не хотелось ехать черт знает за чем, черт знает куда, и черт знает для чего. И да, что мне предстояло делать в армии? Защищать страну? Ха, да что за бред. Единственное чему учит армия, так это подчинению и терпению. Тем более, если это служба в никчемных войсках обслуживания.

Мы поехали на внедорожнике «Патриот». Ден сидел за рулем, а мама сидела на сидении рядом с водительским. Я же сидел сзади и у меня была выпивка. Алкоголь помогал отогнать отчаяние и страх и мне уже было на все наплевать. Впереди ждала бездна неизвестности, а единственное что я хотел, так это то, чтобы поездка не заканчивалась. Так и колесил бы до скончания времен попивая пиво и ожидая конца света…

Мы приехали. Наступил момент прощания. Я обнялся с матерью, обнялся с Деном. Помню, как даже подумал о том, что Ден для меня как отец, которого у меня не было. Что не говори, а любому парню нужен отец, особенно в период взросления. Это тот человек, который поможет советом, поддержит в трудную минуту, а скажет как жить дальше. Если такого человека нет, то растет безотцовщина вроде меня – без целей, без поддержки и никогда не взрослеющая. Вечный ребенок, боящийся окружающего мира. Лишь единицы осознают свою ущербность и пытаются что-то изменить. Хорошо хоть, что я это сознал, не то спился бы, стал преступником или наркоманом. Именно поэтому я решил, что никогда не буду заводить детей. Смотря назад, в пучину воспоминаний, я понимаю, что моя жизнь была ужасна, и желать кому-то такую же жизнь я не хочу.

У военкомата собралось около трех десятков парней. Все как один пушечное мясо, с тревогой озирающееся по сторонам и отпускающее дерьмовые шутки, пытаясь смехом отогнать реальность. Большую часть парней погрузили в автобус, а остальных, в числе которых оказался и я, загрузили в газель. В за пазухе я держал бутылку дешевой водки, любезно подаренной мне Деном, и всю дорогу только и думал о том, как ее выпить. Ведь не прошло и часа поездки, как мне стало безумно дурно.

Нас привезли в центральный военкомат Рязани, и оттуда предстояло распределение по частям. Самое уморительно во всем этом то, что когда все те парни, которых обязал закон явиться в это проклятое место, чтобы направиться неизвестно куда и даже, возможно, что и умереть, должны были сами заходить в кабинет к офицерам из разных войск. Тогда-то все эти парни представляли себя как товар, который можно взять в войска. Черт, вот такая иллюзия свободного выбора. Да дайте мне тогда выбор, я бы в армию не пошел. Хотя нет, выбор был, только был он между рабством в армии и клеткой тюрьмы за уклонение от службы.

Заходить в кабинет к офицерам я не торопился. Так и прошел один день в стенах военкомата. Мне было плохо, я не ел весь день и все происходящее казалось кромешным адом. Уже вечером, когда я уже перестал надеяться, нас – десяток парней, еще не разобранных офицерами по частям, накормили. Нам выдали форму, забрали одежду и проводили в первую в моей жизни казарму. Начинался годовой кошмар.

Что сказать об годе армии? Тоска, безысходность и отчаяние, которым нет конца. Каждый, кто там был, испытывал именно эти чувства. На второй день нахождения в военкомате, я все же зашел в кабинет к офицерам. На меня посмотрели как на мясо, и спросили лишь о том, как я переношу холод и умею ли обращаться с лопатой.

Нас отвезли в военном грузовике на железнодорожный вокзал Рязани, и посадили в электричку до Москвы. И уже там, наконец, мы сели на поезд до Архангельской области…

Когда поезд прибыл в Архангельскую область, мы уже успели прокурить купе и даже выпить, хоть и не много. Один из парней умудрился протащить с с собой в поезд маленькую бутылку водки, и мы ее ночью распили.

Нас вывели и поставили в строй. Все парни с ненавистью и тревогой в глазах. Еще бы! Нас выдернули черт знает куда и черт знает для чего. Наступал возможно самый бестолковый год моей сознательной жизни. Впереди ждала учебная подготовка, бритье на лысо, присяга и распределение по частям. Но сначала нас привезли в санчасть и провели осмотр, словно всех предыдущих медицинских проверок было не достаточно. Это было самое отвратительное зрелище в моей жизни. Нас выстроили в ряд и заставили раздеться до гола. Вы представляете, какая поднялась вонь! Только пять минут назад все мы прели в тесном грузовике на протяжении часа, а теперь нас заставили раздеться! Мерзость!

Уж не знаю, но возможно, с врачами проводившими осмотр что-то не так. У меня возникло ощущение, что они конченные извращенцы. Серьезно, нас осматривали двое человек – врач и медсестра. Первый – мужчина, вторая – женщина. Когда же мы разделись, они приблизились к нам, и начали пристально рассматривать, при этом по долгу задерживая взгляды на гениталиях. У меня и еще у нескольких парней, они даже повертели член в руках, желая что-то найти или еще из каких-либо извращенных побуждений. Хорошо хоть что на их руках в тот момент были перчатки. А у некоторых врач пристально рассмотрел задницу. Черт, не берусь утверждать, но, возможно, он скрытый или тайный гомосексуалист. Когда нам дали команду одеться, я был искренне счастлив.

Медосмотры одна из самых отвратительных вещей в армии. Каждый вечер, на протяжении всего года, за исключением тех случаев, когда ты в наряде, тебе необходимо полностью оголиться в строю. Нас осматривали как женщины, так и мужчины. Некоторые из них были офицерами, а некоторые медицинскими работниками. Конечно, нам всем объяснили для чего это нужно. Не так давно в армии царили ужасная дедовщина, и военнослужащие постоянно дрались, причем и умирали довольно часто. В век открытого информационного пространства это дискредитировало войска в глазах граждан и люди перестали хотеть идти туда. Именно поэтому, за малейшее нарушение уставных взаимоотношений между военнослужащими стала ждать гауптвахта, нахождение в которой не считалось сроком службы.