Павел Свободин - Дорога

В день своего рождения, я заседал совершенно один за столиком на последнем этаже, полюбившегося мне тогда lounge café, оно было похоже на то, что было у меня в родном городе, все: люди, атмосфера, посуда и даже мебель. Один сижу, курю и говорю с кем-то по телефону. Мое одиночество сильно заинтересовало приземлившихся слева от меня, двоих мужчин, лет за 40, стильных и веселых. Вокруг них собрались, наверное, все официантки, администраторы и hostess. Двое рассказывали с энтузиазмом что-то, все окружающие смеялись, и постоянно предлагали мужчинам перейти в VIP. Двое отказывались, постепенно вся эта свита из девочек разошлась… Мне было грустно в этот вечер, очень грустный вечер дня, моего девятнадцатилетия. Осознавая то, что я нихуя из себя не представляю, что я нихуя ничего не добился в жизни, что все то, о чем я мечтал от меня уходит, я пил чай без сахара и курил кальян. Не помню точно, как, но они завели со мною диалог, мы познакомились. Через минут 10 после знакомства мы сдвинули наши столики, говорили, как старые друзья, пили двое whisky, а я пил зеленый чаек (чаек блять, в день рождения, девятнадцать лет, да вы бы знали, как я люблю бухать…).

Говорили о культуре, книгах, политике, женщинах, алкоголе… Дела дошло до того, что я рассказал им о своем увлечении – писать книги, стихи. Альбертович, обещал мне помочь, спонсировать всю мою херню, в дальнейшем он читал мои произведения, по сей день мы с ним в связи. Второй мужчина привел откуда-то девочек за наш стол, но моё время ограниченно, и я уехал. Какого собственно хуя, я оказался один в свое день рождения? Так лучше, для меня.

Night, Vodka и SexAngel мне не звонили в тот день, не писали, не поздравили. Лишь на следующий день Night написала мне VK, она на тот момент была в Miami. Мне 19, я мог бы совокупляться с пышногрудой мулаткой, на большой кровати в комнате с открытыми настежь дверьми на балкон, где ветер штормил шторы на окнах легким бризом, и запах ее тела сливался бы с ароматом прибрежной, южной Италии. После завершения акта, она бы задыхаясь, валялась в постели, а я бы на балконе курил аккуратную сигару, попивая лимонничало, голый, любуясь самим собой. Но нет блядь…

Я сам виноват в этом, только вот не пойму почему? Это проявление моей слабости, или же наоборот? Домой еду, впереди Москва, там меня встретят, давно не видел. Сосед мой спит. Березы, блять, вдоль дороги, стройные, русские… Дорога домой она всегда короче, чем обратная. Еду, уснул, снилось что-то непостижимое, алкоголь в организме еще жил, поэтому наверное и непостижимое, глаза большие и страстные, увидел – влюбился, проснулся…

Еду, через полчаса в Москве буду, пошел курить в свой последний вагон, быть может, когда-то он станет первым, станет ведущим, но он никогда не поедет по рельсам, ибо рельсы это путь проложенный кем-то другим, не важно правильный путь это или нет, это путь не твой. Москву не люблю, так как стоило бы любить столицу своей Родины, столицу бы я за горы уральские перенес, да и перенесу, когда время придет. Встретили меня, принял душ, выпили, закусили, поговорили, и проводил он меня до аэроэкспресса. Уснул сразу же в этом поезде. Справа от меня сидела красивая, именно красивая, блондинка, смотрела в окно. Рядом с ней сидел, жирный, уже поседевший местами, мужчина, кавказкой национальности (я не разделяю людей по национальностям, для меня национальность это только лишь внешние отличительные признаки и сложившееся поколениями нормы поведения, каждого человека я рассматриваю как индивидуума, если он достоин, считаться индивидуумом, а не частью стада). Левой рукой он держал телефон у уха, правой гладил беленькую ляжку симпатичной молодой особы, лет двадцати от роду. Я не понимаю таких девочек, точнее не люблю, понимать то я понимаю, все просто – где деньги, там и любовь. И не важно, настоящая она, или нет, это не мое дело. Просто не люблю, а она, наверное, любит отыскивать его член среди жирных черных складок и жадно сосать его. Ей повезло, что она его нашла. Ему похуй, он себе завтра же найдет миллион таких же красивых беленьких девочек, которые будут любить его хуй и деньги. А любовь? Нет ее блядь!

Аэропорт, регистрация, посадка, сигарета в туалете, лечу с Домодедово, место у окна, рядом со мною пара семейная, в окно уставился, скоро, совсем скоро – дома. Солнечно, хоть и дело идет к закату.

Хотел достать из своей дорожной сумки планшет, а в отсеке рядом с ним лежит аккуратненький маленький конвертик, розового цвета. В нем фотографии. Нет не мои, конечно, ее, Night. Она отправляла мне по почте свои фото, некоторые из них были весьма откровенны, я тоже ей отправлял свои, но надо сказать, на них я был полностью одет. Моя рука потянулась к этому конверту, и уже практически открыла его, но я во время одернул ее, словно прикоснулся к огненной лаве. Я не смогу его открыть, потому что знаю что там. В сущности, ничего страшного, но почему-то, страшно открывать.

На протяжении полугода, мы каждый день общались с ней, в основном сообщениями, она была тем человеком, кто знал абсолютно все, что происходит со мной. Были и звонки ночные, но не часто, как оказалось, в своей прошлой жизни я плохо узнал ее, можно сказать, я знал ее только лишь как внешнее явление, хотя и это, для меня внешнее явление, мне определенно нравилось. С ней мне интересно, даже просто ежедневно поддерживать диалог в интернете. Я писал ей каждый день, каждую свободную частичку своего времени, я писал ей, она отвечала мне. Почему меня бы не послать на хуй? (Можно даже культурно как-нибудь!) Этого идиота, который хуй знает где, и хуй пойми, чем занимается. Мы с ней месяца три тусили в одной компании, может по причине того что давно знаем друг друга, она еще поддерживает со мной диалог?

Не очень вязкая причина, с самого начала нашего общения я понял, что надо сделать все возможное, чтобы наша с ней переписка в этих интернетах, не закончилась лишь перепиской в интернетах. Но трудно было вывести все это за рамки, я боялся, боялся потерять хотя бы какую-то с ней связь. Знаете это ахуительно трудно, когда вас разделяют тысячи километров, но я думаю, что расстояние это не преграда, преграда имела иной вид.

Конечно, она скорее всего в самом начале нашего общения, воспринимала меня как друга, и это было заметно и понятно, но потом, что-то переломилось в ней, я имел неосторожность думать, о том, что я все таки достучался до ее сердца, и двери открылись. В марте я уже был уверен в том, что будь я в родном городе, рядом с ней, то растворились бы предо мной не только дверцы ее сердца. Но все скатилось, может быть, она осознала, что все это глупость, и что она не хочет связывать жизнь со мною. Да, возможно и я так считал, глупо было бы строить какие то отношения на расстоянии.

Совершенно неожиданно для меня, Night перестала мне отвечать, да конечно, я был в полном отчаянии, пропал тот человек, с которым я был откровенен, мечтал, делился своими сокровенными мыслями, да и вообще делился всем, что происходило со мною. Может ее заебало слушать мои неинтересные рассказы? Она не отвечала, потом и я перестал писать. Я игрался в это время с одной девочкой восемнадцати лет. Девочка была с милым личиком, идеальной фигурой и глупыми мыслями, в принципе как и все девочки. Ее зовут April. Мы с ней были вместе, она сама делала все, чтобы быть со мною рядом. Совсем маленькая, честно говоря, я впервые был с 18 летней девочкой, у которой духовное и умственное развитие полностью соответствует возрасту и этой эпохе. Все те, кто был в моем родном городе, были намного глубже и интереснее, и как следствие всего этого опаснее и коварнее. Она говорила, что мы с ней встречаемся, это слово для меня уже ушло туда, в детство, вместе со всеми другим забавными глупостями, а она еще «встречается» … Через пару недель, April уже говорила, что влюбилась в меня! Спросила она и о моих чувствах, на что я ответил, как мне тогда показалось пафосно – «Девочка моя, мне с тобою хорошо, но любить тебя, я не люблю, или просто не знаю, что такое любовь.» Она смирилась с этим, и продолжала обнимать меня, и целовать мою шею, а я курил кальян и смотрел через окно в весну, она пахала для меня тогда, эта весна, телом девочки, пряным ароматом непорочного тела, сладостным вкусом вишневых губ, с послевкусием непоколебимой глупости. После часа разговора с ней я уставал, уставал говорить не о чем, чаще всего я говорил сам с собой, когда говорил ей, что ни будь высокое, она слушала и делала вид, что все это понимает. Трудно, наверное, делать вид, что тебе интересно, у нее не плохо получалось. Мы трахались в съемной квартире, мне нравилась делать это с ней, мне была она приятна в постели, ее еще не тронутая до меня, пипка. Но с каждым днем я понимал, что я с ней только из-за тоски, из-за безысходности, наверное, или просто потому, что я хотел проводить так время… Она говорила о нашем будущем…. Мне было безразлично, я не слушал, в такие моменты я думал о мировой революции. Моему герою не нужны такие вот девочки, ему приятно трахать их, единожды, не более, но не быть с ними, они любят, но я нет. Мне их любовь нужна для повышения своего уровня самолюбия, это не интересно, не вкусно, нет трагедии. Я ей и стихов же не писал, даже банально цветов не дарил (ну она же young girl, ей нужны подарки и цветы от своего boyfriend, как знак внимания, как должное) и вообще я вел себя как сволочь. Я ее немного посветил в свою жизнь, совсем чуть-чуть. Как-то раз я имел неосторожность рассказать ей один из тех случаев, когда я ради внимания девочки, сотворил нечто романтическое – весьма и весьма банально, выложил в ее подъезде дорожку из лепестков роз до ее квартиры, а под дверью оставил медвежонка держащего цветы (сейчас я вспоминаю это, и думаю неужели это был я? ну тогда я выглядел довольно невзрачно, имел лишний вес, и наверное чтобы иметь девушек, мне приходилось заниматься такой вот херью). Она мня послушала, еще пару таких true story, и задала вот такой вот вопрос: «Ты раньше был таким внимательным и романтичным, что стало с тобою сейчас?». – Я на мгновения встал в тупик, не знал, что и сказать. Если говорить по «чесноку», как оно есть, то я должен был ответить: «Ты мне и так даешь». Но это слишком грубо, даже для меня. Я ответил нейтрально: «Меня испортила обстановка моего сегодняшнего дня» Напиздел? Конечно да, меня не портят окружающие и окружающее, я веду войну с этим, и нет проигранных боев. April, была процентов на 55 удовлетворена моим ответом, мне большого и не требовалось. Не нравятся мне такие girl. Раздеваются, когда им это скажешь, и сосут член, когда я захочу этого. Зачем? Мне не нужны такие, я должен любить, страдать, меня уже любят или нет, это неважно, мне надо увлечение, интерес, мне нужна достойная, мне нужна трагедия, да именно трагедия движет мною. Я не любил, никогда, я хочу это чувство, я искусственно пытаюсь нарастить его в себе. Мне стали противны ее объятия, все закончилось через месяц, после начала. Приехали ко мне мои родители, с отцом мы набрались в ресторане, потом говорили, о хороших девочках. Ночь я обещал провести с этой, моей young пипкой. Но мы договаривались встретиться в 12, было уже три часа ночи, и я за столиком, вместе со стаканом виски печатал смсочку Sex-Angel, просто потому, что было скучно, она не ответила… Пил дальше. … А April я послал на хуй, прямо в лоб, она вынудила меня на это тем, что часто писала и звонила в ту ночь, но мне ведь было не до нее. Ночью следующего дня мы все-таки были вместе, мы встретились в одном из моих любимых lounge cafe, я пришел туда первым, и пожалел, что она придет сюда через 15 минут. Там было много большегрудых блядин, которые были бы не против вкусить моей поэзии. Она пришла, все—таки, и все-таки я ее дождался, не понимаю только зачем. Она жутко накидалась алкоголем, говорила о том, как она любит меня, я печатал сообщение ВК, для Night. April сделала мне минет в туалете. Тут конечно можно назвать меня сволочью, но друзья, я тоже был не трезв. Она еще больше напилась, я уже не обращал на нее внимания, но зря, она чуть не заблевала меня. Но вовремя я ее приподнял и отправил туда, где она мне отсосала, она шла в коротеньком платье, которое плотно обтягивало всю ее худенькую фигурку, оголяло ее стройные ножки, шла в красных туфлях с очень высоким каблуком и блевала, на себя, я сделал вид, что я не с ней. Потом вызвал такси, проводил, отправил ее домой, сам немного выпив, отправился спать. Больше я ей не звонил, и не писал. Следующую ночь, я провел интереснее, пошел один в это же место, излил душу одной сочной блондинке, она меня спонсировала всю ночь, мы были везде, сделали любовь у нее дома, и она сказала, чтобы я ушел, я и ушел. Все логично и правильно