Серж Готье - Оборотни

© Серж Готье, 2018

ISBN 978-5-4493-9495-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Во двор расположенного на берегу моря особняка въехала легковая машина. Машина проследовала по подъездной дорожке к центральному входу и ворота за ней автоматически закрылись. Особняк был обнесён высокой бетонной стеной, скрытый от любопытных глаз. Живущий в нем таинственный профессор вызывал жгучее любопытство, но до сих пор то, что происходило за стенами особняка, было окутано тайной. Профессор крайне редко контактировал с людьми и те скупые сведения, которые о нем были известны, сообщали только то, что профессор занимается редкими научными экспериментами. Мало-помалу люди потеряли к нему интерес, даже более того, его таинственный особняк стал внушать страх и люди стали обходить его десятой дорогой.

Из машины вышел молодой парень и направился в дом. В гостиной в глубоком кресле сидел полностью седой пожилой мужчина, почти старик, и курил трубку. Он поднялся навстречу вошедшему молодому парню и, положив трубку на специальную подставку, обнял его.

– Здравствуй, сынок, – улыбаясь, сказал он, оглядывая парня с головы до ног, – вырос, возмужал.

– Здравствуй, отец, – парень прижал к себе старика, – да, действительно, давно не виделись. Как проходят твои научные опыты?

– Вот с одним из них я и хочу тебя познакомить, – седой профессор указал сыну на свободное кресло и, снова взяв трубку, опустился в своё.

Он нажал на встроенную в стене кнопку и почти тотчас в гостиную вошел полуголый индус.

– Джай, принеси нам фрукты и прохладительные напитки.

Молодой индус поклонился и почти тотчас исчез.

– У тебя в доме появились слуги? – сын пристально посмотрел на отца.

– Это не слуга, – спокойно ответил старик, – это мой ассистент, а точнее уже коллега. До восьмилетнего возраста он жил в Индии в ужасающей нищете.

Старик глубоко затянулся и, выпустив клубы дыма, продолжил:

– Как только я отправил тебя в Америку, я поехал в Индию на пару лет и был поражен силой интеллекта одного мальчика. Те два года, которые я провёл в Индии, он почти постоянно находился рядом со мной, проявлял живой интерес к тому, что я делаю, всячески помогал мне и в конце концов я оставил его у себя.

Старик улыбнулся и указал на встроенную в стене кнопку.

– Это, кстати, тоже его изобретение. Видишь вон там на стене горит зелёная лампочка, – профессор указал пальцем на противоположную стену, – она загорается всегда, когда Джай находится у себя в комнате, поэтому стоит мне нажать кнопку, как он тут же появляется.

Парень усмехнулся.

– Гораздо проще иметь под рукой мобильный телефон.

Старик громко рассмеялся и хлопнул себя по колену.

– Вот. Ещё одно доказательство.

Парень вопросительно посмотрел на профессора.

– Когда ты был маленьким, – пояснил, улыбаясь, старик, – ты тоже был очень смышлёным и обладал острым интеллектом. Именно поэтому я и отправил тебя в Америку. Но для тебя всегда значение имел конечный результат.

– Естественно.

– Поэтому ты всегда стремишься к наиболее простому пути, как вот в случае с телефоном.

Старик вытряхнул из трубки пепел.

– Джай – твоя полная противоположность. Ему доставляет удовольствие сам процесс, он во всем ищет изюминку. Повторять два раза одно и тоже навевает на него смертельную скуку.

В гостиной снова появился полуголый индус с разносом в руках и, подойдя к мужчинам, поставил его на стоящий перед ними низенький столик.

– Джай, присаживайся, – старик указал ему на свободное кресло, – и объясни нам, почему ты решил сделать кнопку и лампочку, если учесть, что гораздо проще пользоваться мобильным телефоном.

Джай опустился в кресло и спокойно ответил:

– Потому что с мобильным телефоном у уха ходит весь мир, – он взглянул на профессора, – это уже неинтересно.

– Вот, – старик хрустнул пальцами, – поэтому я убеждён, ребята, что вы друг друга отлично дополните. Знакомься, Джай, – профессор указал индусу на прибывшего молодого парня, – это мой сын. Его зовут Мишель, но я предпочитаю называть его на американский манер – Майк.

Индус поднялся, слегка поклонился и стал разливать по фужерам яблочный сок. Взяв один фужер, он снова опустился в кресло. Остальные последовали его примеру, взяв в руки наполненные фужеры. Профессор продолжил:

– Майк почти всю жизнь прожил в Америке, окончил Гарвардский университет и вот сейчас вернулся сюда, во Францию.

Старик снова, не спеша, наполнил трубку табаком.

– Сегодня, молодые люди, – снова заговорил он, – я познакомлю вас с одним экспериментом, который мне, к сожалению, удался.

Оба молодых человека вопросительно посмотрели на пожилого профессора.

– Да, да, вы не ослышались, – сказал он, зажигая трубку, – удался, к сожалению.

Он помолчал, раскурил трубку и продолжил:

– Как только я понял, что наделал, я уничтожил все препараты и документы по их изготовлению, но плоды этого эксперимента остались, – профессор глубоко затянулся, – поскольку я уже стар, то единственное, о чём я вас прошу, это уберечь плоды этого эксперимента от того, что может преподнести им современное общество. Каким образом вы это сделаете и сумеете ли это сделать, я не знаю. Я знаю только то, что пришло время вам об этом рассказать.

– Отец, – спросил Майк, – Джай жил в твоем доме. Разве он тоже не в курсе?

– Нет. Я занимался огромным количеством опытов и экспериментов, в которых Джай мне охотно помогал, но этот был единственным, о котором не знает даже он.

Молодые люди терпеливо ждали продолжения. Профессор молча курил, собираясь с мыслями.

– Всю жизнь, – наконец, сказал он, – я мечтал изобрести некий препарат, который бы делал человека лучше, то есть, благодаря которому люди бы перестали проявлять агрессию, убивать друг друга, вести глупые войны, – он взглянул на молодых людей и спросил, – как вы думаете можно изобрести подобный препарат?

– Можно, – ответил Джай, – только всё это будет ненатурально, искусственно.

– Ну и что? – глаза профессора игриво заблестели от удовольствия получаемого при интеллектуальной беседе, – ну и что? – снова повторил он, – если в результате не будет войн и агрессии? Важен же результат? Я правильно говорю, Майк? – глаза профессора смеялись.

– Нет, – покачал головой Майк, – когда спортсмен принимает допинг и устанавливает мировой рекорд, это тоже результат, но это результат липовый.

– Твоя аналогия неуместна, – серьёзно сказал профессор.

– Почему? – возразил Джай, – я с ней полностью согласен.

– Потому что если бы при нашем разговоре присутствовала мать ребенка, которого изнасиловали и убили, то она сказала бы вам, что ей всё равно, что остановило руку убийцы – препарат или он сам так решил, она сказала бы вам, что для неё важен результат – её ребёнок жив.